Делай что должен (СИ) - \"Гедеон\". Страница 13

Топор стоически переносил экзекуцию, лишь с шумом втягивая сквозь зубы воздух да тихо охая.

От воспитательного процесса карателей отвлёк приближающийся звук двигателя.

— Это чё за нах? — Бонго недоумённо уставился на подъезжающий робот-фургончик с логотипом винного магазина.

— Бухло, — озвучил очевидный факт Барух.

— Эти заказали, наверное, — кивнув на мертвецов, предположил Джо.

Слик же выпрямился, пнул Алекса по заднице и приказал:

— Вставай, говнюк. Хера разлёгся?

Топор, постанывая и держась за челюсть, кое-как принял вертикальное положение, как раз к тому моменту, как фургончик, развернувшись, задом подъехал к карателям.

— Ну точно, — ухмыльнулся Джо. — Местные заказали.

Протянув руку, он распахнул дверцу фургона и обалдело уставился на два автоматных ствола.

— Ну, привет, — прозвучал чей-то голос из темноты кузова и тишину распороли автоматные очереди.

Планета Идиллия. Город Зелар

Сгорающее донце гильзы тихо щёлкнуло о борт фургончика и вновь стало тихо. Пока Грэм возился, меняя магазин, репликант выпрыгнул наружу и устремился к дому, бросив короткое:

— Зачищу.

— Принял, прикрываю, — отозвался капитан, неловко вылезая следом.

Шмякнувшись на газон, Грэм уставился на окна дома, контролируя каждое движение. Но кроме трепыхающейся на ветерке занавески в распахнутом окне второго этажа, всё было тихо.

Репликант вломился в дом, даже не заметив входную дверь. Хрустнуло, во все стороны полетели щепки, а сержант, не снижая скорости, исчез в коридоре.

Потянулись минуты ожидания, растянувшиеся для Грэма в часы. Капитан ежесекундно ожидал появления тревожной группы, но подмога не спешила к перебитым карателям. Может, потому, что в это утро автоматные очереди не являлись чем-то редким в Зеларе: в небе то и дело появлялись строчки трассеров, отмечая очередную гулянку пьяной корпоратской сволочи.

— Чисто, — доложил вышедший из дома репликант. — Двое гражданских — «холодные», остальные — в норме, парализованы.

Грэм мысленно прочитал короткую молитву и встал с газона. Чёрт его знает, что тут произошло на самом деле, но в этот раз повезло — всего два покойника. Хотелось верить, что дальше им с сержантом будет везти так же. А в идеале — вообще без жертв среди штатских.

Осмотрев убитых карателей, он нащупал на шее глушитель импланта. Сунув плоский диск в карман, Нэйв наклонился и подобрал шлем одного из штрафников. Тактический блок шлема, опознав своего, послушно включил камеру и вышел на связь с дежуркой.

— Ну, привет, хик, — глядя в объектив, произнём Грэм.

Слово «хик» он узнал у Джун перед отъездом, спросив, как обиднее обозвать уроженца сельской местности. Имея допуск к личным делам офицеров Корпуса, Грэм был в курсе происхождения Шеридана и его комплексов по этому поводу.

— Ну что, ублюдк, думал — всех кончил? — капитан мерзко ухмыльнулся. — Хрен угадал. Теперь молись, мразь. Ну и мой тебе маленький привет… — Нэйв развернул шлем так, чтобы в объектив попали перебитые штрафники. — И это — лишь начало. До встречи, хик.

И, отключив запись, отшвырнул шлем.

Осталось надеяться, что Шеридан поверит в смерть Ракши и направит все оставшиеся силы в этот район, ловить упрямого контрразведчика.

— Поехали, сержант, — скомандовал Грэм репликанту.

––—––-

«Делай, что должен, и будь, что будет» — видоизменённая фраза римского императора Марка Аврелия (121–180 гг. н. э.), в оригинале: «Делай, что должен и свершится, что суждено».

Глава 6

Планета Идиллия. Город Зелар

У дома, к которому они приехали по следующему вызову, Чимбик увидел странную картину: на клумбе валялся каратель, с блаженной улыбкой разглядывающий небеса.

Учитывая, что звонившая в службу спасения идиллийка успела сказать, что её друзей убивают каким-то местным наркотиком, сержант счёл, что корпорат тоже успел принять дозу.

— Входите первым, сержант, — заговорил союзовец. — Я — следом.

Репликант молча кивнул. Он вообще предпочёл бы оставить капитана в фургоне, подальше от вероятного боя: с одной рукой Нэйв больше мешал, чем реально помогал Чимбику, заставляя отвлекаться на прикрытие напарника. Но сержант уже успел убедиться в упрямстве контрразведчика, граничащим с суицидальным идиотизмом.

Нет, в душе Чимбик понимал и разделял мотивы, руководившие Нэйвом. Но его настораживала безрассудная отвага контрразведчика. Даже для репликанта Грэм вёл себя слишком агрессивно, не задумываясь о последствиях.

Так, словно ему уже нечего было терять. И это настораживало сержанта: в конце-концов, этот дворняга обещал безопасность Эйнджи и Ри. А что может обеспечить покойник?

Едва роботизированный фургон подъехал к дому, из которого поступил звонок в службу спасения, как Нэйва и Чимбика поглотило незнакомое, неземное блаженство. Ноги подкосились и оба бойца осели на пол с блаженными улыбками на лицах. Впервые в жизни они чувствовали столь всепоглощающий покой, в котором крылось нечто неописуемое, невозможное в несовершенном мире. Будто они стояли на пороге и готовились шагнуть в вечность.

Всё остальное на этом фоне потеряло смысл: терзаемый город, корпоратские псы, призыв о помощи, задуманная операция… Всё меркло рядом с чуждым миром, принявшим в ласковые объятия истерзанные души.

Готовности Чимбика шагнуть в вечность мешала одна-единственная, едва сформированная мысль. Ему чего-то не хватало. Кого-то…

Мысли с трудом ворочались в голове, будто неумелый пловец в бескрайнем океане.

Чимбик хотел уйти не один… Он хотел разделить это с Эйнджелой.

Именно она стала тем образом, за который разум сержанта сумел зацепиться. Он не уйдёт без Эйнджи. Почему её нет рядом?

Блаженный покой мешал думать, мешал добраться мыслями до Эйнджелы и Чимбик почувствовал недовольство, привычно переплавившееся в злость. Умиротворение стало врагом, стоящим на пути сержанта. А он умел побеждать врагов.

Сознание Чимбика совершало рывок за рывком, словно преодолевая полосу препятствий. Эйнджела должна убить Шеридана. Он, сержант, должен быть готов прийти на помощь. Должен обеспечить прикрытие. Должен отвлекать противника. Должен убить.

С трудом поднявшись на ноги, Чимбик поднял упавший автомат и посмотрел на улыбающегося контрразведчика. Тот смотрел куда-то за пределы этого мира и не отреагировал даже на пинок репликанта.

Чимбик не стал даже пытаться привести его в норму, а просто распахнул дверь фургона. Догадка оказалась верна: каратели тоже пребывали под воздействием эмпатии. Дозорный растянулся на газоне и устремил счастливый взгляд в небо. Репликант походя прострелил ему голову, подумав, что в отличие от прошлых, эти ублюдки хоть как-то озаботились сохранностью своих шкур. От репликанта не спас бы даже трезвый часовой, но тому же Нэйву мог доставить неприятности.

Единственным сопротивлением, которое встречал Чимбик, была всё та же эмпатия. Под странное воздействие попали все: идиллийцы, валявшиеся на полу стреноженными одноразовыми наручниками, и штрафники, блаженно растянувшиеся на диванах и креслах.

Сержанту хватило по одному выстрелу на каждого корпората. Те никак не реагировали ни на появление врага, ни на смерть товарищей, ни на свою собственную. Так и умирали с выражением беспредельного блаженства на лицах. Эмпаты, вопреки ожиданиям, тоже никак не реагировали на насильственные смерти. Широко распахнутые глаза идиллийцев видели нечто иное, нечто, куда сержант едва не шагнул.

Искушение поддаться, рухнуть в то, что дворняги называли нирваной, было почти невыносимым. Теперь, после устранения противника, Чимбику хотелось наконец расслабиться.

Он тяжело опустился на пол, глубоко вдохнул и тряхнул головой, пытаясь вновь собраться на цели. Эмпатическое прикосновение превратилось в хватку, чужая душа вела сержанта куда-то за край.