Невеста белого тигра (СИ) - Грийе Полина. Страница 68

А я чуть не застонала от разочарования, обиженно отворачиваясь. Так меня еще не обламывали.

— Ты…Ты это специально! — немного погодя возмущенно обернулась я к нему, отчетливо почувствовав его ликование.

— Зато теперь ты знаешь от чего отказываешься, — самодовольно ухмыльнулся он, поймав мою ладошку и целуя ее.

Но сладкий поцелуй на ночь мне все же подарили.

Глава 26

Утром я проснулась первая.

Сэдрик, разметавшись по кровати и откинув толстое одеяло, крепко спал. Снятая скомканная рубашка валялась в изоловье кровати. Стараясь не потревожить спящего, я внимательно изучала его тело: вот на боку слева уродливый бугристый рубец, в том самом месте, где когда-то была рваная рана у тигра в нашу первую с ним встречу; вот на груди, чуть ниже правой ключицы, три параллельных глубоких шрама, словно оставленные чьими-то острыми когтями. Не удержавшись, осторожно коснулась пальчиками шрамов, проведя о ключицы вниз, чуть задержалась на боку, исследуя некрасивый рваный рубец.

— Ммм… не стоит так прикасаться, если не хочешь отвечать за последствия… — раздался у меня над ухом голос. — Мне все сложнее сдерживаться.

Вздрогнув, отпрянула, как будто меня застукали за воровством конфет из бабушкиного буфета, и почувствовала как вспыхнули щеки и загорелись уши.

— А я так надеялся, — притворно вздохнул Сэдрик, перекатываясь и нависая надо мной.

Я, не зная что ответить, не мигая смотрела ему в глаза, чувствуя, что тону в нем. Тягуче-медленно он наклонился ко мне, и поцеловал в шею, чуть ниже мочки уха. Затаив дыхание от неожиданной, но такой приятной ласки, я подалась ему навстречу. Руки сами легли на спину, обнимая, прижимая к себе. Он слегка прикусил мочку уха, пробуждая во мне тысячи мурашек, и тихо прошептал «Люблю тебя», касаясь губами ушной раковины и щекоча своим дыханием. Мой полустон-полувздох все же вырвался наружу, когда Сэдрик начал медленно-медленно, миллиметр за миллиметром, прокладывать дорожку из поцелуев от уха вниз, к груди, виднеющейся в вырезе распахнутой рубашки.

— Сэд… — всхлипнула я, выгибаясь ему навстречу и царапая ногтями спину, когда горячие губы оборотня поймали горошинку чувствительного соска.

Сердце колотилось как бешеное, грозя проломить грудную клетку и выпрыгнуть наружу, дыхание сбилось и вырываясь наружу в сопровождении невнятных звуков и стонов, руки беспорядочно метались, то царапая спину Сэдрика, то комкая простыни. Внизу живота запульсировал тугой горячий комок, а тело наполнилось сладостным предвкушающим томлением, заставляя непроизвольно сжимать и напрягать бедра, приподнимая таз, в стремлении плотнее прижаться к Сэдрику.

Наши эмоции перемешались, превращаясь в невообразимый коктейль сжигающих чувств. Его движения становились все напористей, руки блуждали по моему телу, оставляя чувство жжения в местах прикосновений. Моя рубашка, ставшая досадной преградой для дальнейших ласк, в один миг оказалась на полу. Тело горело, в горле пересохло, напряжение достигло пика, требуя дальнейшей разрядки.

— Кшетт! — вдруг выругался он, резко прерывая ласку и вставая с кровати.

На ходу подхватив рубашку, он стремительно вылетел из комнаты, оставляя меня наедине с новыми ощущениями.

Расплакалась, уткнувшись в подушку и интуитивно стараясь выплеснуть всю горечь и обиду наружу, чтобы он в полной мере ощутил как мне больно, неприятно и плохо. За что он так со мной? Мстит, за то, что оттолкнула вчера?

Кровать прогнулась под его весом. Меня вытряхнули из одеяла, в которое я завернулась почти с головой, и прижали к себе.

— Прости меня, родная, прости. — зашептал он мне на ухо, гладя меня по растрепавшимся волосам. — Дело не в тебе. Дело в клятве, которая не дает мне продолжить начатое. Но мы что-нибудь придумаем, обещаю.

— Ненавижу тебя, — глухо буркнула я, утыкаясь ему в шею.

— Я сам себя ненавижу, — улыбнулся Сэдрик, целуя мое заплаканное и опухшее лицо. — Давай поскорее вернемся на Теллэрд, выпустим Безликого, а он освободит меня от клятвы. Сама же говорила, что ему важно чтобы мы поженились и поскорее нарожали детей.

— Сэдрик! — возмущенно воскликнула я, разом забыв про свою обиду.

— Что? Уже не хочешь стать моей женой? — ухмыльнулся оборотень

— Сначала невестой при всех назови, а уж потом я подумаю, — уколола я его.

— Да. Ты права. Надо собираться и двигаться дальше, — разом посерьезнел он, вставая с кровати и принимаясь собирать наши нехитрые пожитки.

А я в очередной раз укорила себя за длинный язык.

Позавтракав в полном молчании и взяв необходимый минимум вещей, опустошив сумки более чем наполовину, мы выдвинулись в путь. Причем направились не в сторону выхода из города, а снова к разрушенному храму. Я недоуменно поглядывала на Сэдрика, но спросить зачем мы идем к этому неприятному месту не решалась. Я чувствовала исходящее от него недовольство, смешанное с досадой и злостью, и боялась, что любое мое неосторожное слово может спровоцировать очередную ссору.

А потом случилось и вовсе странное: закинув рюкзак за спину, Сэд подхватив меня на руки и велев зажмуриться, шагнул в темный зев потайного зала. На секунду меня обожгло нестерпимым холодом, сердце ёкнуло, словно я провалилась в пустоту, внутренности сжались от страха, а потом все так же внезапно закончилось.

— Можешь открывать глаза, — тихо произнес Сэдрик, ставя меня на землю и словно украдкой касаясь поцелуем виска.

— Что это? Где мы? — удивленно озиралась я, увидев вместо руин небольшую полянку с одиноко стоявшей полуразрушенной башней.

— Это еще один из храмов Безликого, сохранивший немного магии, благодаря которой я смог перейти к этой точке. Немного отдохнем и двинемся к следующей. Эш написал, нам надо совершить еще четыре перехода.

— Погоди. Мы сейчас перемещались порталом? Но ведь… а как же отсутствие магии…и там, на Теллэрде, когда мы с тобой вывалились в спальне Вэлда… — еще один кусочек паззла встал на место. И я потрясенно уставилась на Сэдрика. — Тебе доступны свободные порталы, без привязки к стационарной арке?

— Да. Моя магия немого отличается от привычной Теллэрду и я могу перемещаться на небольшие расстояния без заданных координат. Легче всего перемещаться к близким родственникам, особенно к кровным. Еще можно по магическим узлам, как сейчас. Не без помощи амулета, конечно. Одному, с таким мизером остаточного фона мне портал не пробить.

— А…э… а давай про особенности построения порталов ты мне потом расскажешь? Я почти ничего не поняла из твоей лекции, кроме того, что ты можешь свободно шастать по миру, — перебила его, а потом, осененная внезапной догалкой, воскликнула: — Слушай, когда мы шли к Эльфийскому лесу на нас напал один из Охотников, возникший из ниоткуда, и там, на поляне, маг, пытавшийся тебя убить, тоже исчез в сером тумане…. Получается, Охотники тоже не привязаны к порталам? Тогда понятно, как он очутился в зале под храмом, минуя тебя у входа…

— В основе и магии Охотников, и магии алРаа лежит Хаос, поэтому наши возможности и умения схожи, — Пространно ответил Сэд, и, явно не желая продолжать дальнейшую сравнительную характеристику Серых магов и оборотней, направился в сторону башни.

В башне-храме было сыро, мрачно и неуютно. Очередная статуя Многоликого, ничем не отличающаяся от виденных мной ранее, квадратный алтарь с символами подле идола, фрески с изображением божества на стенах, валяющиеся в беспорядке украшения и ритуальная посуда. Вот только атмосфера здесь была совершенно другая: пахло страхом, болью, отчаянием, смертью.

Я передернулась от отвращения. И поспешила выйти наружу, к унылому серому солнцу. Сэдрик остался внутри — изучать заинтересовавшие его рисунки на стенах.

У самого выхода я замерла, не в силах пошевелиться, разглядывая то, что не заметила ранее. В темном углу, заваленные кучей рваного тряпья, лежали вперемешку человеческие и звериные, сваленные грудой тела, иссохшиеся до состояния мумий, без единого следа разложения. Меня замутило, а пол покачнулся под ногами, когда я разглядела детей. Хватая ртом воздух, и не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища, я слепо шарила в воздухе рукой, надеясь найти опору.