Крыс (СИ) - Опсокополос Алексис. Страница 2

— Я тогда тоже с твоим кастетом вмажу, чтобы честно было! — сказал второй надсмотрщик и направился к несчастному рабу.

Развлечение садистов длилось около часа. Рабов избивали, лечили и снова избивали.

Фёдор в этот раз не стал ругаться с надсмотрщиками, ему это всё неимоверно надоело. Сил и нервов это забирало много, а толку от этих разборок не было никакого. В этот раз Фёдор просто стаял в стороне и делал скриншоты увиденного. Он давно уже этому научился. После того, как издевательства закончились, Фёдор отправил все скриншоты персональным сообщением Арцэю, хозяину шахты. Это, конечно, не сильно помогало, но, тем не менее, после каждой взбучки от Арцэя, садисты на несколько дней успокаивались.

За те немногие дни, что Фёдор уже провёл на шахте, он привёл себя в порядок, получил хорошую одежду, даже немного отъелся. Унизительный ошейник раба ему сменили на браслет, с теми же функциями, но красивый и лёгкий, совершенно не заметный на руке. Если судить по меркам раба, то жизнь у Фёдора очень даже наладилась. Правда приходилось конфликтовать с надсмотрщиками и сносить завистливые взгляды остальных работников шахты, но к этому он привык быстро.

Отправив сообщение Арцэю и убедившись, что безумное развлечение точно закончено, Фёдор пришёл к себе в хижину и прилёг на кровать. Рабочий день закончился, можно было немного передохнуть и покопаться в хэлпе, изучая мир игры, благо доступ к справочной службе рабам ограничить было невозможно. Поняв, что он тут надолго, а при определённом раскладе навсегда, Фёдор начал серьёзно изучать Золотой Мир. Но в этот день ему не хотелось загружать мозг свежей информацией, и он просто завалился на кровать и стал переваривать информацию уже имеющуюся в голове. В этот момент в дверь постучали. Это был кто-то из рабов, надсмотрщики входили без стука.

— Кто там? Входите! — крикнул Фёдор, не вставая.

В хижину вошёл невысокий раб, тот, которого недавно избивали возле барака.

— Крыс, — негромко произнёс вошедший. — На мне сейчас тренировались…

— Я в курсе, — вздохнув, ответил Фёдор. — Я видел. Заскринил. Отправил скрины хозяину. Больше я ничего сделать не могу, ты же знаешь.

Фёдор с нескрываемым сочувствием посмотрел на беднягу и добавил:

— Могу еды дать немного. Хорошей. Ну чтобы это… как-то не так херово было.

— Не надо еды, спасибо, — ответил раб. — Ресни меня, пожалуйста! Два зуба осталось всего. Они мне сейчас кастетом всё выбили.

Фёдор вздохнул и встал с кровати.

— Пойдём в лазарет!

Лазаретом на шахте прозвали хижину, в которой находился камень для реса рабов. После того как Фёдор устроился работать на шахту, он объявил всем рабам, что каждый из них имеет право на рес для исправления стоматологических проблем. Единственное делать это можно было только после рабочего дня, чтобы не мешать выполнению плана. Разумеется, надсмотрщики восприняли нововведение в штыки и начали выбивать рабам зубы с ещё большим рвением. Беззубые рабы по вечерам шли к Фёдору, иной раз по несколько человек за вечер. А так как Фёдору по статусу не полагалось иметь никакого оружия, то убивать беззубых рабов ему приходилось при помощи кухонного ножа.

Побочным, и приятным бонусом от всей этой деятельности стало то, что навык владения холодным оружием у Фёдора прокачивался с невероятной силой. А количеству загубленных им жизней мог позавидовать каждый второй профессиональный пэкашер. Поначалу Фёдору было очень трудно всё это делать, руки отказывались, нутро выворачивалось наизнанку, голова кружилась. Но со временем, выполняя это изо дня в день, и особенно наблюдая благодарных реснувшихся рабов, Фёдор смог привыкнуть и к этому.

В процессе он узнал ещё одну интересную вещь — на Обратной Стороне на работала опция суточного ожидания после третьего реса. Задержка, конечно, была, но не боле пятнадцати-двадцати минут. И голова болела немного, но это однозначно было лучше, чем сутки ожидания. Поэтому все рабы, что находились в игре более ста дней ходили теперь по шахте с зубами.

Вот и в этот раз Фёдор, предусмотрительно захватив из дома кухонный нож, с двух отточенных ударов отправил беднягу на рес, уверенный, что тот максимум через двадцать минут будет в строю. После чего надсмотрщик Крыс вернулся к себе в хижину и предпринял ещё одну попытку отдохнуть.

***

Егора пытали. Его пытали с самого первого дня, как он попал в плен. Сначала было нестерпимо больно, но со временем то ли игра сама уменьшила ему болевой порог, решив, что раз игроку постоянно больно, то что-то происходит не то, то ли Егор научился контролировать чувство боли. Так или иначе, иголки под ногти и сдираемые с него полоски кожи уже не доставляли тех мучений, что в первые дни. Но однозначно, хорошего было мало. В первую очередь, трудно было психологически.

Иногда Егору казалось, что эти мучения будут продолжаться вечно. Несколько раз он почти сломался. Но когда он почти решил сдаться, его палач допустил маленькую ошибку, он запытал Егора почти до смерти. Боевого хомяка еле откачали, чудом вытащив из красного уровня. Какие-то пара ударов или тройка вырванных ногтей отделали Егора от реса в его родной хижине. Но его откачали. Палача наказали, но Егор понял: если мучители ошиблись один раз, то могут ошибиться и другой. И он стал ждать. И терпеть издевательства с новой силой.

Ещё Егор надеялся, что получится умереть с голоду, но этот вариант не прошёл. Как только здоровье опускалось по причине голода до двадцати процентов, любой оказавшийся в мешке продукт, автоматически «съедался». Чем и пользовались мучители, передавая Егору ежедневно десяток галет. Не принять их он не мог физически. В итоге, они «съедались», едва оказывались у него.

В этот вечер с него опять сдирали кожу. Надо сказать, палач не отличался избирательностью и фантазией. Сдирал кожу целиком, отлечивал и снова сдирал. И так часами. Под конец дня палач уходил и появлялся Глыба — помощник феодала захватившего Егора. И если палач мучил тело, то помощник «выносил» мозг.

Глыба сел в удобное кресло, стоящее напротив стены, к которой был прикован Егор, закинул ногу за ногу, закурил и сказал:

— Я, конечно, уважаю твоё упорство, но как-то уже пора нам с тобой прекращать этот цирк, любезный!

— Делов-то, начальник? — в разговоре со своими пленителями, Егор нарочито использовал феню и сленг. — Достань перо, да порешай цирк, я только рад буду. Реально задолбался я уже тут париться. Можешь на перо посадить, а можешь просто придушить, я знаю, у тебя получится.

Глыба рассмеялся. У него действительно получилось бы. В отличие от невысокого и щуплого палача, помощник феодала был высоченным здоровяком с огромными ручищами.

— Зачем тебя душить? Ты наша добыча. А добычу надо либо использовать, либо продать. А использовать тебя как-то всё не получается.

— Ну так продай, начальник! — съязвил Егор. — Можешь мне и продать сразу. У меня бабло есть. Если вопрос в этом, то считай, что уже порешали. Или друзьям моим продай.

— Нельзя друзьям. Мы тебя должны продать на Обратную Сторону.

Тузик рассмеялся.

— Зря смеёшься, на каждый товар есть свой покупатель. Вот и тебе мы его нашли, — спокойно ответил Глыба.

Егор с неподдельным интересом посмотрел на него.

— Да! — продолжил помощник феодала. — Продали мы тебя! Прикинь! И знаешь кому?

— Сгораю от нетерпения, начальник!

— Есть на Обратной Стороне один любитель экспериментов. Собирает со всего Золотого Мира граждан с низким болевым порогом или просто упёртых, типа тебя. Эксперименты на них ставит. Интересно ему, насколько далеко можно зайти в искусстве пытки. Очень любознательный товарищ. Ищет предел человеческим возможностям. Как в области доставления боли, так и в плане сопротивляемости к ней. Неплохо заплатил, между прочим, за такой редкий упёртый экземпляр. Завтра тебя к нему отправим!

После этих слов Глыба вышел, предварительно затушив окурок о свежую рану на теле Егора, а боевой хомяк остался висеть на холодной подвальной стене, с которой его не снимали с самого приезда в замок к феодалу.