Чужая беременная (СИ) - Ваниль Мила. Страница 32

Маша сразу же стала готовить на двоих, пыталась накормить соседа и завтраком, и обедом, и ужином, а он злился и ворчал, что ходит к ней не ради еды. Пришлось втолковывать ему, что забота хороша только в том случае, когда она обоюдная. Для верности Маша применила безотказное женское оружие — пустила слезу. И Михаил сдался, но с условием, что продукты он будет покупать сам, для обоих.

Маша пыталась помогать ему и по хозяйству, но быстро была изгнана с заднего двора с формулировкой: «Всегда сам справлялся, нечего!» Это звучало и обидно, как будто она безрукая, и приятно, потому как забота. Михаил не позволял ей жариться на солнце, так что и прополка грядок, и сбор клубники тоже оказались под запретом. Но он, и правда, успевал все сам — вставал рано, когда Маша еще спала, трудился споро, да еще умудрялся выкраивать время, чтобы съездить за продуктами, сводить Машу на озеро или в лес.

Чего греха таить, Машу это устраивало. При всей своей любви к чистому деревенскому воздуху «барышней-крестьянкой» она себя не ощущала. Встать рано? Не проблема, но только не каждый день. Она наблюдала за Михаилом и с грустью понимала, что ему нужна жена, которая разделит с ним заботу о хозяйстве. Обеды варить, стирать да убирать — это небольшая помощь, несущественная. Тем более, к стирке и уборке Михаил Машу тоже не допускал.

А ребенок? Так несправедливо перекладывать заботу о малыше на Михаила! Да и будет ли он рад, когда ребенок родится? Все может измениться.

Но Маша гнала от себя грустные мысли. Впереди еще несколько месяцев «почти что счастья», а все время думать о проблемах вредно.

О том, какие слухи ползли по деревне, Маша тоже старалась не задумываться. Ясное дело, они были. Маша и Михаил ничего не скрывали, ни от кого не прятались, но ничего ни с кем не обсуждали. Местные повадились ходить к Маше в гости: то банку клубники кто принесет, то ведерко огурцов, то миску смородины. И все со словами: «Ребеночку полезно, кушай, деточка». А потом неизменный вопрос: «Так ты замужем?» «Разведена», — цедила Маша. И слышала в ответ: «Ох, бедняжка».

Михаилу она не жаловалась, не дай бог, приставит к ней Лорда, отгонять любопытных. А так все польза — клубнику можно съесть, огурцы замалосолить, из смородины сварить компот или налепить вареников.

Михаил оказался приятным собеседником. Обычно немногословный, он увлекался, когда рассказывал Маше о небе и о самолетах. Поначалу она стеснялась расспрашивать, возможно, воспоминания причиняли ему боль. Но вскоре убедилась, что это не так. Даже во взгляде у Михаила появлялось что-то завораживающее, когда он говорил о своей профессии.

А Маша слушала с интересом, не притворялась. Она стала мечтать, как было бы здорово подняться в небо вместе с Михаилом. Он — за штурвалом самолета, она — рядом, восторженным пассажиром. Конечно, такими мечтами Маша не делилась, да и вообще, мало рассказывала о себе. Не скрытничала, просто нечего рассказывать, все скучно и однообразно. Поняла бы она когда-нибудь, что не живет своей жизнью, если бы не измена Толика?

Она говорила о другом: о книгах, которые читала, о фильмах, которые смотрела, о местах, где любила гулять в Москве. И каждый вечер повторялось одно и то же — Михаил уходил до того, как они успевали наговориться. Это можно понять, он привык рано ложиться. Но Маша расстраивалась не из-за этого. Она оставалась одна, и одиночество ощущалось острее, болезненнее. И ведь все зависело лишь от нее — Михаил ждал ее слова, ее решения.

Перед сном она немножко плакала в подушку, проклиная свою стеснительность, и давала себе слово, что все изменится, как только она получит официальный развод.

Как-то утром Маша проснулась от громкого лая Лорда. Она выглянула в окно и увидела коз, пожирающих цветы с ее клумбы.

— Ядрена вошь… — пробормотала Маша.

Она уже успела подцепить это выражение от Михаила. Тем более, козы были его — Машка, Дашка и Глашка.

Лорд, судя по всему, бесновался в вольере. Маша вспомнила, что Михаил с утра уехал за продуктами, она сама составляла ему список. Значит, он запер Лорда, а козы выбрались из загона и отправились прямиком к цветочкам.

Маша выскочила во двор, схватила метлу и хотела отогнать коз, но закончилось все тем, что козы выгнали ее на улицу, за калитку. Сообразив, что без помощи не обойтись, Маша ринулась к Михаилу, выпускать Лорда. Вместе с собакой они справились с козами, но к тому времени те успели ободрать и цветы, и кусты.

Когда козы очутились в загоне, Маша закрыла дверцу и вернулась к себе. Клумбе определенно не везло с самого начала. А она так ей нравилась!

Маша успела позавтракать и сидела на терраске, когда вернулся Михаил.

— Доброе утро, Маруся, — весело поздоровался он. — Как ты себя чувствуешь? Что такая грустная?

— Все прекрасно, — кисло ответила она, открывая перед Михаилом дверь.

Руки у него были заняты. Он занес сумки на кухню, поставил у стола и притянул Машу к себе, обнимая.

— Ну, что? Не расскажешь?

— Твои козы сожрали мои цветы.

— Не может быть, — не поверил он. — Я их запер, да и Лорд ни за что не выпустил бы…

— Ты запер Лорда, — перебила его Маша. — А козы гуляли по моему двору, когда я проснулась.

— Ты что-то перепутала. Наверное, это не мои козы.

— Твои! Я вру, что ли?!

— Марусенька, ты могла перепутать…

— Пойдем! — рассердилась она. — Я покажу! — Она привела Михаила к загону и спросила: — Твои?

— Мои. Но они же заперты…

— Потому что я их заперла! Лорд загнал, а я заперла.

— Но он же…

— Был закрыт в вольере.

— Маруся, ты что-то путаешь…

— Правда? — она выпятила подбородок. — Если я беременна, это не означает, что у меня вместо мозгов кисель или каша!

— Я этого не говорил.

— Ну, конечно!

Она убежала в слезах, не желая слушать ни извинений, ни утешений. Михаил ей не поверил! Он пытался извиниться, но не верил, что она говорит правду! А кто подтвердит ее слова? Лорд разговаривать не умеет!

Михаил не пришел следом, но когда Маша разобрала продукты и выглянула в окно, она увидела его на корточках возле клумбы. Он пытался привести ее в порядок.

— Не надо, — мрачно произнесла Маша, подходя к нему.

— Почему? — Михаил посмотрел на нее снизу, щурясь на солнце.

— Потому что не надо! Я не хочу. Все, хватит!

— Маруся, ты просто расстроена…

— Да, — согласилась она. — Просто ты мне не веришь.

— Хорошо. — Он поднялся, отряхивая руки. — А ты мне веришь? Если да, то послушай. Я абсолютно точно помню, что коз я оставил в закрытом загоне, а Лорда выпустил, как обычно, когда уезжаю. И приказал ему охранять тебя и дом. Ты считаешь, что я вру?

— Нет… — Маша растерялась. — Но… как тогда…

— Вот и мне интересно, как. — Михаил шумно вздохнул. — Извини, Маруся, что так вышло с цветами. Я разберусь, что произошло.

Она кивнула и тоже вздохнула:

— Пойдем? Я тебе там завтрак оставила, теплый еще.

Уплетая оладьи с вареньем, Михаил размышлял о том, совпадение это или еще нет. Он не стал расстраивать Марусю, скрыл от нее, что крыша в ее доме потекла не просто так. Кровлю меняли не так давно, да и зимой ничего не протекало, а тут — пожалуйста. На крыше он обнаружил, что щель сделана искусственно. Значит, кто-то постарался, пока Маша была в Москве. Да еще так, что он не заметил.

А теперь — сбежавшие козы, которые отправились прямиком к Машиной клумбе, проигнорировав все посадки на участке Михаила. Неспроста… И это сужало круг поисков, потому что обмануть Лорда и запереть его в вольере мог только тот, кого он признает, как своего. А таких людей в деревне немного.

— Ты чего задумался? — поинтересовалась Маша.

— Да так…

Нет, обсуждать с ней это он не намерен.

— А что на обед приготовить? Что ты хочешь?

— Тебя… — вырвалось у Михаила. Он тут же спохватился: — То есть… это… У тебя все вкусно получается, Маруся.

Она тихо засмеялась, сообразила, что он ляпнул.