В его власти, или Беременна от монстра (СИ) - Вестич Виктория. Страница 33

Тогда Марат нарушил данное слово. Тоже один-единственный раз за всю жизнь. Дождался, когда родители уснут, стащил ключи и побежал в гараж. В тот момент охраны у отца не было, так что никем не замеченный младший Покровский выкатил новенький мотоцикл на улицу, прошел немного, чтобы не шуметь и дрожащими от предвкушения пальцами вставил ключ в замок зажигания. Короткие уроки вождения по двору загородного дома от отца не прошли даром, и уже через двадцать минут подросток закладывал виражи на запредельной скорости.

Марат даже сам не понял, в какой момент все пошло не так. Но зато на своей шкуре прочувствовал выражение «душа ушла в пятки», когда летел прямо на огромную фуру лоб в лоб. За долю секунды руки на автомате дернули руль в сторону. Тело вырвало из седла ровно за мгновение до того, как наикрутейшая Ямаха нырнула под кузов груженой махины и смялась, как бумажный листок. Вот тогда, лежа на асфальте в паре метров от искореженного металла, Марат подумал, что сильнее, чем в эту ночь, он не испугается, наверное, больше никогда.

Он ошибался.

Когда в трубке прозвучало «Аня в больнице. Слава пырнула ее ножом в живот», внутри все замерло, как будто льдом сковало. Он даже не понял, что не дышал все время, что говорил по телефону. Только потом, когда сбросил звонок, сердце загрохотало так, что от избытка крови зашумело в голове. Покровский пошатнулся, приходя в себя, а после схватил ключи и рванул на парковку.

В этот раз он гнал на полной скорости уже осознанно, по адресу, который назвал ему начальник охраны и не понимал, почему машина так медленно тащится. Руки тряслись, поэтому мужчине пришлось вцепиться в руль изо всей силы, чтобы удержать его.

Чем ближе Марат был к больнице, тем сильнее скручивало внутренности от страха. Что будет с Аней? А с их ребенком? Жив ли он? От этих мыслей холодело в груди. А особенно паршиво было от того, что Покровский никак не мог на это повлиять. Можно дать денег кому угодно, но в самый важный момент, когда нужно спасти чью-то жизнь, они уже не помогут…

Вместе со страхом внутри росло и другое чувство. Марат был в бешенстве. Настолько, что когда увидел в приемном покое Эльдара, буквально зарычал и набросился на него. За два шага преодолел разделявшее их расстояние, схватил охранника за грудки и рванул на себя.

— Какого хера, Эльдар?! Нахера мне нужен ты, вся эта орава охраны, если вы нихрена не можете! Если вы допустили такое??!

Эльдар поднял ладони вверх.

— Я виноват. За Славой должен был следить Рустем, но она что-то напела ему и он упустил ее из виду. Я виноват, я должен был проследить, чтобы она не приближалась к Ане!

— Ты виноват, да, — голос садился от ярости, — Твоей задачей было отвечать за ее безопасность! Отвечать своей башкой, Эльдар, за ее, мать твою, безопасность!!! И теперь она в реанимации!!!

Эльдар молчал — сказать в свое оправдание было нечего. Только виновато смотрел на мужчину.

— Если с моим сыном что-то случится… или с Аней… — произнес тихо, но весомо Марат, глядя ледяным взглядом в глаза начальника охраны, — я голыми руками закопаю вас всех. И с тебя начну.

— Молодые люди. Пожалуйста, выйдите и выясняйте отношения на улице. Не пугайте мне ни больных, ни рожениц, — прозвучал строгий голос медсестры позади.

Покровский прожег напоследок взглядом Эльдара и развернулся к ней. С охраной он разберется позже, а сейчас важно было совсем другое.

— Извините. Скажите, что с Аней Толмачевой? С ребенком? Ее доставили сюда с раной в животе.

— Вы ее родственник? — спросила девушка, проверяя по списку поступивших фамилию.

— Я… муж… почти…

— Извините, я не могу разглашать сведения посторонним людям, — деловито отрезала она, вежливо улыбаясь.

— Вы не понимаете что ли? — начал закипать Покровский, — Мне нужно знать о ее состоянии! И лучше вам сказать, как она и ребенок, а потом проводить к ней, если вы не хотите, чтобы я эту чертову больницу по кирпичикам разнес.

— Вы поймите меня тоже, если вы не родственник, я не могу…

— Отведите меня к вашему начальству, — отрезал Марат. Раз начались такие разговоры, проще было сунуть круглую сумму кому следует. Как правило, после этого все подобные проблемы разрешались практически сразу.

Так и вышло. Уже спустя пять минут Покровский знал абсолютно все о состоянии Ани — о том, что сейчас проводят экстренное кесарево, а о том, жив ли ребенок, станет известно только после него.

— После операции мать поместят в отделение интенсивной терапии — в этот момент ее лучше не тревожить. Возвращайтесь завтра. За это время Анна отдохнет и мы переведем ее в обычную послеродовую палату, — посоветовал заведующий отделением, имени которого Марат даже не запомнил.

— Вы в своем уме? Моя… моя жена на операционном столе, неизвестно, выживет ли мой сын, а вы домой меня отправляете?! Я остаюсь здесь и буду находиться в палате. Плевать мне, какой именно. И я хочу все знать о состоянии обоих. Если дело за деньгами, то…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марат Павлович, — оборвал его предостерегающе врач и покачал головой, а после тяжело вздохнул, — ладно. Но пока идет операция, вам лучше посидеть внизу, в приемном покое. Сами понимаете, здесь родительное отделение и крайне нежелательно, чтобы здесь были посторонние.

Пришлось подчиниться, просто потому, что от суммы в два раза больше доктор категорично отказался. Хуже всего было то, что само ожидание было невыносимо. Марат нервно ходил по коридору, сидел, читал дурацкие плакаты на стенах, даже выходил покурить несколько раз, но стрелки часов двигались слишком медленно. И как только спустя несколько часов он увидел, что к нему идет уже знакомый врач, сразу же вскочил на ноги.

— Что???

— Хочу сказать, что сын у вас в рубашке родился, как у нас говорят. Везучим будет всю жизнь. Поздравляю, — с улыбкой произнес мужчина.

— Жив??

— Ребенка, к счастью, не задело при ранении, — врач пустился в объяснения о том, как лежал в утробе малыш и что в момент удара он был в таком положении, что его не задело, но Марат не слышал. Да и не понимал этих медицинских терминов. Он пытался вслушиваться, но в голове шумело только «Жив, жив, жив». И от этой мысли стало так хорошо…

— Мы поместили его в реанимационный бокс, сами понимаете, он появился на свет раньше срока. Нужно полностью обследовать его и понаблюдать за состоянием. Пока он не может самостоятельно дышать, но скоро научится.

Впервые Марат физически ощутил, как это бывает, когда словно гора спадает с плеч после тяжелых часов ожидания.

— Вот только его мать…

— Что с ней? — тревожно нахмурился Покровский.

— Ребенок не пострадал, конечно, но матка травмирована довольно сильно, — врач замялся, глядя в глаза мужчины, — вряд ли Анна сможет в будущем забеременеть. А если такое произойдет — мы не исключаем — выносить ребенка будет очень тяжело.

Марат хмуро помолчал, а потом спросил:

— Где она сейчас?

— В палате интенсивной терапии. Скоро она придет в себя после наркоза. Обычно такое запрещено, но для вас я сделаю исключение — можете быть рядом с ней. Только накиньте халат.

Покровский быстро набросил на себя халат и отправился следом за врачом. Идти долго не пришлось, так что вскоре он вошел в палату следом за доктором.

— Медсестры будут периодически заходить сюда, но если они не застанут, когда Анна придет в себя, позовите их. Нужно повторно вколоть обезболивающее, скоро наркоз перестанет действовать.

Марат молча кивнул в ответ и присел на стул рядом с кроватью. Телефон в который раз зазвонил, но Покровский не глядя просто сбросил вызов и отключил звук. Он уже позвонил всем важным людям — предупредил Агату, Морозовых, срочно определил Артема к психологу. Оказывается, все произошло у малыша практически на глазах. При мысли об этом Покровский скрипнул зубами. Он полагался на, как ему казалось, надежных людей, а они не смогли защитить ни хрупкую женщину, ни двух малышей от одной сумасшедшей.