Сармийская жена (СИ) - Боярова Мелина. Страница 55

— Я… н-не люблю. То есть, люблю, но как друга. Он спас меня, заботился, защищал. Я… все не так.

— Ты. Любишь! Я тоже забочусь и оберегаю, исполняю малейшие прихоти. А ты даже не замечаешь, как мне плохо без тебя! Ты говорила, я тоже друг. Почему же позабыла об этом? Я не хочу быть просто другом. Мне нужно больше. Лэй, пожалуйста, останься со мной, — ареф заключил меня в кольцо рук, прижал к груди. Затем его руки скользнули по спине, обрисовали плечи и захватили лицо в плен ладоней. — Почему ты плачешь, Лэй? Разве я обидел тебя? Разве недостоин хотя бы благодарности?

— Шеймир, мне жаль, правда. Я не могу дать того, что ты хочешь.

— Ты же не оставила даже шанса! Пожалуйста! Разве много прошу? Будь рядом. Хочешь, построю дворец? Любое желание — исполню. Только скажи да!

— Я уже попросила, — опустив глаза, упрямо ответила я. — Другого желания нет. Если Антар погибнет, ничего больше не будет держать здесь. Прости.

— Вот как? Хорошо, позволяю использовать Мабет. Но что с этого получу я? — взгляд арефа стал жестким.

— А что ты хочешь? — перемена в настроении Шеймира напугала.

Что могла ему противопоставить? Ничего. В Сармии этот человек наделен властью карать и миловать, распоряжаться судьбами подданных, невзирая на законы и правила. Он сам закон.

— Поцелуй меня. Сама. По-настоящему. А завтра будешь присутствовать на казни. Независимо от результатов, Мабет публично отрубят голову. После этого состоится прощальный прием. Или забыла о последнем долге Наотару?

— Шеймир, ты же не серьезно?

— Наоборот, серьезен, как никогда. Если не любишь Антара, что для тебя поцелуй? У тебя нет избранника. Так, почему им не могу быть я? Разве недостоин?

— Но так нельзя!

— Не знаю такого слова. Мне можно все, — запальчиво произнес ареф, — я предоставил выбор. Твое право принять его или отказаться. Принуждать не буду. Наслышан, к чему привела попытка сорвать поцелуй без разрешения.

— Хорошо, — слезы, как же они надоели. И мужчины, которые ни считаются с моими желаниями и чувствами, — я выбрала.

На секундочку прикрыла глаза, чтобы успокоиться и настроиться на то, что собиралась сделать. Действительно, что такое один поцелуй? Пустяк, от которого зависит жизнь человека.

Глубокий вдо-ох, выдох.

Посмотрела на Шеймира, который не сводил горящего взгляда и пытался понять, что же я решила. Коснулась щеки арефа, чуть колючей, теплой. Обрисовала линию подбородка, убрала непослушную прядь волос со лба. В самом деле, чем этот мужчина хуже других? Страстный, влюбленный, способный защитить и сделать счастливой. Замечательный друг, умный, начитанный. С ним не будет скучно. Так, что же останавливает? Сердце ведь никем не занято, в этом ареф совершенно прав.

Какая же девушка не мечтает стать королевой? Ну, или реифой, неважно, как это называется, — под моей робкой лаской мужчина расслабился. Черты лица разгладились, губы тронула легкая улыбка. Шеймир даже глаза прикрыл и подался вперед, видимо, желая продлить этот момент как можно дольше. Не жалко. Я изучала арефа и думала, каково это, быть его любимой женщиной. Что это принесет? Буду ли счастлива? Ведь это возможно. И тогда не нужно возвращаться на Землю, не нужно вновь искать место в жизни. Шеймир обо всем позаботится.

Я почти коснулась его губ, как перед глазами промелькнули другие. Упрямые, плотно сжатые и чуть искривленные из-за шрамов. И взгляд, полный боли и нежности.

— Не могу, прости, — в последний момент поцеловала арефа в щеку и выскользнула из объятий под разочарованный звериный рык.

— Лэйли-ин, — мужчина пошатнулся, безвольно опустил руки, поник, — у тебя двое суток. Казнь Мабет и прием состоятся послезавтра, и этот день проведем вдвоем, ты и я.

— Спасибо, Шеймир. Рада, что мы остались друзьями.

Покинув кабинет арефа, бегом припустила к Готару. Именно лекарь следил за состоянием подопытных, и он же посоветовал использовать тану для испытаний. На словах опыты над живыми людьми выглядели бесчеловечно. Однако то были убийцы и растлители, которым грозили мучительные пытки и позорная смерть. Принять яд для них было избавлением от жуткой участи, и большинство обрадовались нашему предложению. Чего не скажешь о Мабет. Я выразила желание присутствовать при испытании, и сто раз пожалела об этом.

Из первой красавицы Сармии женщина превратилась в уродливое озлобленное существо. Не без содрогания смотрела на лысый череп, покрытый рубцами и красноватой коркой — последствия ожогов. Безобразные шрамы покрывали лицо, оскалившееся в ядовитой ухмылке при моем появлении. Передних зубов не хватало, и это тоже не добавляло привлекательности.

— Пришла глумиться, тварь! — прошепелявила Мабет, — ненавижу тебя. Думаешь, заняла место рядом с арефом, и будешь жить долго и счастливо? Как бы не так! Месть настигнет всех, кто тебе дорог. Всех! — женщина разразилась каркающим смехом, который стремительно перешел в кашель.

Я побледнела. Было нечто такое в глазах Мабет, что заставляло поверить. Да, она заражена безумием, да, сломалась от пыток — жуткие раны на руках и теле тому подтверждением. Однако убийца злорадствовала, будто бы точно знала, о чем говорит.

— Миран, сколько рефтов в доме Наотара? — уточнила на всякий случай.

— Нисколько, реифа, — ответил воин, — только Садар остался. Присматривает за Антаром. Остальных распустили по домам.

— Немедленно отправь десятку рефтов и предупреди Реция, что им грозит опасность.

— Реифа Лэйлин, отправлю двадцать человек для вашего спокойствия. Однако не стоит верить бредням этой… женщины. Предателей давно казнили, — отрапортовал сармиец.

— Ты же маг, Миран. Чувствуешь, когда говорят неправду, и я тоже чувствую. Сейчас Мабет не лжет. — Что ты задумала? Расскажи. Неужели хочешь умереть с грехом на сердце? — обратилась к тане.

— Одним больше, одним меньше, — ухмыльнулась преступница, — а месть бывает разной. Ты не представляешь, как буду смеяться, когда план сработает. Даже сдохнуть ради этого не жалко.

— Довольно разговоров, — вмешался Готар. Кроме него, меня и охраны к Мабет больше никого не пустили. Лекарь следил за ходом эксперимента. Остальные участники довольствовались его наблюдениями и отчетами. — Пей! — мужчина подошел к Мабет, отмерил положенное количество капель, разжал сомкнутые губы женщины и сунул ложку в рот. Женщина закашлялась, нарочито выплевывая содержимое в мага. В реакции Готару не откажешь, ловко уклонился от плевка и в ответ нажал несколько точек на теле таны. Та обмякла, безвольно повисла на цепях. Тогда Готар запрокинул убийце голову, стиснул челюсть, и та непроизвольно раскрылась, по-новой накапал ядовитого вещества прямо в рот. — Так быстрее, — пояснил свои действия.

По телу Мабет пошли судороги, тело выгнуло дугой, на потрескавшихся губах запузырилась розовая пена. Женщина зашлась в хриплом душераздирающем крике.

— Нет! — зажмурилась, — не могу на это смотреть.

Заткнула уши руками и отвернулась. Миран на всякий случай придержал за локоть и загородил собой неприглядное зрелище.

— Может, лучше уйти? Реф Ин-Гор сам справится, — предложил воин. — Ареф разгневается, когда узнает. Позвольте лекарю завершить свою работу. Есть вещи, которые лучше не видеть. Вот, возьмите, — протянул кружевной платок, надушенный нюхательной солью.

— Спасибо, Миран. Но я не уйду. Это ведь моя идея, так что доведу дело до конца.

Не знаю, что сотворил с преступницей Готар, однако та затихла и больше не шевелилась. И выглядела странно, будто бы… умерла?

— Неужели, она… — вопросительно посмотрела на лекаря.

— Нет, жива, — ответил тот, — просто без сознания. Возьму пробу крови, образцы клеток, чтобы отслеживать состояние организма. Заразилась тана примерно в одно время с Антаром, и такая реакция ожидаема. Одно скажу точно, ваш метод, реифа Лэйлин, работает. Все решится в ближайшие два-три дня.

— Готар! — едва не расцеловала мужчину, — это значит, у нас получилось! Спасибо! — крепко пожала руку, — спасибо, что поверили и были рядом эти дни. Без вашей помощи ничего бы не вышло. Миран, мы едем в дом рефа Наотара! Хочу сама сообщить эту новость.