Наложница тирана (СИ) - Квей Клик. Страница 46

«Это глупо, — подумала Алекса».

Она решила проститься с подругой, даже если придется выслушивать нравоучения госпожи Шадиды. Спустившись во двор, Алекса сразу прошла к привратнице и подруги, чтобы без лишних слов обнять Сабилу. Та не возражала и охотно приняла объятия.

— Держись тут, ладно? — прошептала она, поцеловав фаворитку господина Дауда в щеку. — Я попрошу госпожу заехать сюда, когда будет время. Все же интересно будет увидеть твоего малыша.

— Я буду тебя ждать, — улыбнулась Алекса.

Объятия были прерваны госпожой Шадидой, подошедшей в самый неподходящий момент. Женщина прибывала в приподнятом настроении, даже улыбнулась и отослала свою наложницу к верблюду, готовому к долгому пути. Сабила не могла противиться, поэтому поцеловала подругу ещё раз, на этот раз в лоб и стала забираться на караванщика пустыни, на которого ей помог забраться Ыксан.

— Ты мне не нравишься, — заявила Шадида, глянув в глаза Алексы.

«Началось, — подумала она. — Сейчас опять начнет воспитывать».

— Мне это известно, госпожа, — спокойно сказала Алекса. — Вас ждет долгая дорога, поэтому я пожелаю вам удачи. Простите, мне стоит лечь.

— Ты мне и сейчас не нравишься, — бросила вслед Шадида. — Но я…. Я не могу отменить положения, в котором ты оказалась благодаря моему брату.

Алекса услышала в голосе нотки заботы и доброты, до которой Шадида раньше не снисходила. Было в этом что-то странное, но теперь она не могла просто так взять и уйти. Пришлось обернуться и посмотреть госпоже в глаза, держа себя в руках.

— Ты позволишь? — спросила госпожа.

Сразу стало понятно, о чем она попросила. Алекса взглянула на господина, тот одобрительно кивнул, посмотрела на привратницу, увидев на устах женщины улыбку. Видимо, никто не возражает.

— Конечно, — кивнула Алекса.

Госпожа поправила подол наряда, встала на горячий песок коленями и коснулась руками беременного живота фаворитки, делая это так осторожно, что Алекса сначала не почувствовала прикосновения. Потом оказалось, что руки женщины теплые, нежные, очень робкие. В глазах Шадиды мелькнула искренняя радость, которую она пыталась скрыть.

— Это дитя — будущее нашего дома, Алекса, — промолвила Шадида, перейдя на шепот. Было непонятно, чего она боится. Разбудить малыша в чреве матери или не хотела, чтобы об её слабости узнали другие? — Мы обязательно приедем после родов, чтобы поздравить вас с братом. Ты только постарайся, ладно? — Шадида подняла глаза, вопрошая ответа, словно это было самое важное, что заботило женщину.

— Обещаю, все будет хорошо, — ответила Алекса. — Я тоже мечтаю об этом ребенке и сделаю все возможное, чтобы подарить малышу жизнь.

Шадида встала с земли и искренне улыбнулась.

— Пусть Солнце, Звезды и Луна присмотрят за тобой, фаворитка Алекса, — сказала она. — Я буду каждый вечер зажигать свечи и молиться за вас. Прошу лишь подарить нам с братом наследника, о котором Дауд так мечтает.

Прощание могло затянуться на пару часов, если бы господин ни начал торопить сестру. И правда. Время уходило, путь у женщин был не близкий, а сопровождение из нескольких евнухов явно начало скучать. Напоследок Шадида обняла фаворитку брата, поцеловала её в щеку, оставив след алой помады, и направилась к верблюду, на которого ей помог забраться главный евнух Ыксан. Женщины помахали руками, Сабила отправила воздушный поцелуй подруге и верблюды, когда ворота дом Грёз распахнулись, отправились в далекий путь, минуя преграду из зыбкого песка под копытами.

Ворота дома Грёз так же редко закрылись, стоило каравану покинуть территорию. И Алекса, чувствуя себя немного опустошенной, направилась домой. Но рядом появился Дауд, взявший фаворитку за руку. Она немного удивилась, но испытывая легкое одиночество, сжала руку и вместе с ним вернулась в главный дом.

Было странно идти под руку с господином, однако, в конечном счёте, он шел туда же, куда хотела попасть Алекса — в свои покои. И оба не возражали. Хотя и знали, к чему все идёт. Поднявшись на второй этаж, Дауд пригласил её в спальню, сам прошел к открытому окну и налил из кувшина холодного чая, согревшегося за время простоя на столе.

— Всегда недолюбливал сестру, — признался Дауд, наливая в кубки чаю, — но уже успел соскучиться. Это странно, ведь она уезжала на целый месяц и я ни капли не скучал.

— Сейчас вы понимаете, что госпожа Шадида уехала навсегда, — сказала Алекса, присев на край постели. — Я испытывала то же самое, когда моя сестра Карла вышла замуж за графа и уехала из дома. Я тогда выздоравливала после падения, однако мы с сестрицей были настолько близки, что на душе было тяжело…. До сих пор непросто жить без неё.

Дауд протянул фаворитке кубок с холодным чаем и сел рядом с ней.

— Теперь у тебя есть мы, — промолвил он. — Когда наследник родиться, ты станешь самой счастливой женщиной на свете.

— Я уже счастлива, — призналась Алекса, поставив кубок на пол.

— Еще не совсем. — Дауд сделал несколько глотков чая, поставил кубок на пол, а сам встал на колени перед фавориткой, принимаясь распутывать паховую повязку наряда.

— Что вы делаете? — немного устыдившись, спросила Алекса.

— Хочу тебя осчастливить, — улыбнулся Дауд, избавляясь от наряда. — Ложись и просто расслабься.

Алекса вскинула бровь и закусила губу, предвкушая наслаждение, которое подарит господин. Он стал хорошим мужчиной за эти два дня, никогда не стыдился любви и делал все, лишь бы фаворитка осталась довольна. И её это устраивало настолько, что она даже помогла распутать остатки наряда и стянуть через голову неудобный лиф, обтягивающий женскую грудь.

Он помог ей забраться на кровать, погладил берда и, улыбнувшись, поцеловал в нижние губы, доставляя удовольствие, из-за которого Алекса хватила ртом воздух и протяжно застонала. Стон был слышен даже на улице, ведь язык господина был таким нежным, а его поцелуй таким сладким, что не было смысла сдерживаться. Это было восхитительно настолько, что Алекса, чувствуя приближения пика, схватила господина за волосы, потянула на себя и стянула с него штаны, позволяя проникнуть во влагалище мужским достоинством, которое только этого и ждало.

Дауд вошел решительно, неумолимо, резко, отчего его фаворитка закричала, схватилась руками за спину господина и оцарапала его плечи, рванув руки на себя. Он зарычал и выгнулся вперед ещё сильнее. Было так хорошо, что Алекса выругала его не на всеобщем языке, не на языке империи, а на диалекте Северных народов, чего он, разумеется, не понял.

Толчки и проникновения становились ритмичными — не такими резкими, но очень знакомыми. Так действовал Карл — муж Алексы Масур и она испытывала то же наслаждение, что когда-то испытала с великим полководцем. Дауд становился более опытным любовником, которого невозможно было остановить и через минуту. Любовь теперь могла длиться так долго, что фаворитка перестала считать количество проникновений, а просто наслаждалась, крича так громко, как это позволяли голосовые связки.

И это свершилось. Алекса впервые смогла испытать удовольствие с другим мужчиной. Дауд изверг семя как раз в тот момент, когда она испытала пик. Её грудь поднялась, область шеи покрылась красными пятнами, а лицо покраснело, и с уст срывались только сладкие стоны, похожие на тяжелое дыхание.

— Тебе понравилось? — улыбаясь, спросил Дауд. Господин чувствовал своё доминирование, превосходство и власть. Каждый мужчина будет гордиться своими свершениями в постели, и Алекса видела эту гордость в глазах.

Но она промолчала, оттолкнула господина, сбросив его с себя, чтобы забраться сверху и поблагодарить таким нежным поцелуем, которого он заслуживал. И Дауд принял награду, нежно впившись в сладкие губы своей фаворитки.

Цена любви

***

Время неумолимо приближало тот день, когда на свет появиться наследник дома Грёз. Окрыленная любовью, Алекса не заметила, как прошла весна и уже подходит к концу лето. Господин Дауд сделал все, чтобы она почувствовала себя счастливой, любимой, желанной женщиной. Разумеется, ему это удалось. Вот уже прошло пять месяцев, близился день родов и Алекса, чувствуя себя восхитительно, с трепетом ждала этого момента.