Наложница тирана (СИ) - Квей Клик. Страница 78

Когда все заняли места, к ним подошел широкий и довольно высокий трактирщик с черной густой шевелюрой и не менее броской бородой, опущенной пышной растительностью до округлого живота. Он взял заказ, получил оплату вперед и удалился на кухню. Заказ принесла его жена, очень похожа телосложением и цветом волос на Жасмин. Женщина улыбнулась девочке, разложила с подноса тарелки на стол и удалилась в направлении общего зала.

Алекса, да и все остальные так давно не ели прожаренного с картофелем куриного мяса, что налетели на тарелки с такой жадностью и голодом, словно у них кто-то собирался отобрать угощение. Прошло всего несколько минут и все четыре тарелки были совершенно пусты. Офелия даже облизала куриный сок со своей тарелки, испачкавшись так, что, видимо, пришло время купания. Иван не стал тянуть с отдыхом и снова подозвал стройную жену трактирщика. Женщина поняла, что группа уставших людей хочет отдохнуть и принять ванну, поэтому сразу выдала им два ключа от шестой и седьмой комнаты, находящихся друг напротив друга на втором этаже этого заведения. Жасмин как раз пошла с Офелией наверх, а Иван, недоверчиво разглядывая зал, попросил Алексу остаться.

Она задержалась напротив Ивана и когда мачеха с дочерью поднялись на второй этаж, он заговорил тихим голосом, будто бы боялся, что их могут услышать.

— Нам нужно найти карту, сударыня, — сказал он. — Я посетил всего одну деревню с той стороны ущелья, поэтому не представляю, как нам отыскать вашего Бьорна. Думаю, будет лучше, если мы не станем ходить всей толпой по трактиру, расспрашивая о карте и этом человеке.

— Вас что-то беспокоит, милорд? — поинтересовалась Алекса.

— Северяне любят сражаться, — пояснил он. — Они ценят силу, порядочность и уважение. Я уже говорил, чего они не переносят. И если все это объединить, можно с уверенностью сказать, что происходит на севере. Дело в том, что за ущельем не прекращается вечная вражда кланов, спорящих меж собой за земли, уважение и власть.

— Понимаю, — согласилась Алекса. — Нам не стоит привлекать внимания. Если сложиться так, что кто-то здесь ненавидит клан Бьорна, нам придется бежать.

— Именно! — подтвердил Иван. — Вот, что я предлагаю. Возможно, вам мой план не понравится, но я прошу его только обдумать.

— Я слушаю.

Иван огляделся по сторонам, заметил, что кто-то за дальним столом выиграл большую гору золота, обыграв противника в кости, склонился над столом, подставив локоть, и перешел на тихий шепот, который Алекса уже не могла нормально услышать. Ей пришлось наклониться к нему, чтобы понять суть плана.

— Сегодня мы проведем здесь ночь, — предложил он. — Я куплю необходимое оружие, проверю телегу, разберемся с вещами и утром будем готовы выступить в любую секунду. Проблема в том, что вы, сударыня, единственная, кто может описать Бьорна и получить необходимые сведения. Вот что я предлагаю. Завтра утром мы соберем пожитки, купим припасы и покинем пределы города. Когда обоз окажется на безопасном расстоянии, я и Жасмин останемся защищать вашу дочь, а вы вернетесь в город и выведаете все необходимое.

— Это разумно. Но почему вы не хотите пойти со мной?

— Я понимаю, что не заслужил вашего доверия, сударыня. Прошу вас, доверьтесь. Я не подвел вас в пустыне и не подведу в этот раз. Если мы оставим женщину с ребенком одних в лесу, может статься так, что к нашему возвращению их просто похитят. На телегу мне плевать, как и на вещи. Но девочка и Жасмин этого не заслуживают. Нам нужно точно определиться, как действовать, иначе нам нет смысла ехать на север. Там нет песка и жары, вот только опасности исходят от людей, которые нас запросто обворуют, а вас изнасилуют. Простите за мои слова, сударыня, но эти люди не пожалеют и трехлетнюю девочку.

Алекса тяжело вздохнула.

— Ладно, Иван, пусть будет по-вашему, — нехотя согласилась она. — В одном вы точно правы. Без точного плана нам нет смысла ехать на север. Бьорн сказал, что земли северных кланов расстилаются на тысячи и тысячи миль. Если будем идти не глядя, запросто потратим всю жизнь, блуждая в потемках.

— Значит решено?

— Отдохнем, а утром, когда вы покинете город, я начну расспрашивать людей.

Наживка

План с треском провалился. Стоило Предвестнице обратиться к трактирщику и задать вопрос про Бьорна, как словно из воздуха возникли люди конунга, предложившие пройти к господину. Они попросили «по-хорошему» и ей пришлось последовать за ними, иначе всё было бы на порядок хуже.

Двое северян взяли женщину под руки, вывели из трактира, перевели через улицу и завели в дом своего господина. Войдя внутрь, Алекса увидела круглый дубовый стол с красивым узором, за которым сидело двое несколько взрослых мужчин, одна женщина и девочка лет тринадцати. Жильё конунга было обставлено богато и со вкусом. Стены украшали шкуры убитых зверей, чучела диких тварей и оружие: щиты, огромные топоры, булавы и пики. Позади главного стула, где, видимо, сидел конунг, стоял камин, в котором потрескивали дрова. В помещении было очень душно, стояла легкая дымка еды, вызывающая легкую усталость и сонливость.

Алекса заняла место за столом, как этого потребовали люди конунга, и посмотрела на человека напротив. Это был суровый черноволосый северянин, похоже, живущий по принципу «жизнь до последней капли крови». Все лицо конунга было покрыто шрамами, следами от швов и затянувшимися рубцами, вызывающие только небольшой дискомфорт. Потом она посмотрела на остальных мужчин, коих за столом собралось ещё четверо, и поняла, по их телосложению, складу лица и широким плечам, что все эти люди сыновья или братья хозяина дома. Сильная темноволосая женщина, ещё минуту назад сидевшая за столом, прошла в дальнюю комнату и закрыла за собой дверь, оставив в обществе мужчин, видимо, свою дочь. Девочка была северянка, однако не обладала большим потенциалом воительницы. Она была стройной, ухоженной, хорошо одетой и покрашенной в косметику. Но темные глаза, такие же острые скулы матери, выражение лица и гладкие волосы выдавали в ней дочь конунга. Похоже, это она спала с историком Иваном, когда тот был здесь в прошлый раз. Но Алекса точно этого не знала, поэтому не стала строить глупые предположения и теории.

Когда оба северянина, приведших её в дом, обратились к своему господину и что-то сказали вполголоса, он отослал их прочь, а заодно отправил дочку куда-то. Стоило девочке встать, конунг посмотрел на гостью и скрестил пальцы в замок, положив тяжелые, волосатые руки на стол.

— Кто ты такая? — спросил он суровым и крайне жестким голосом. — И почему спрашивала про Бьорна?

— Меня зовут Алекса Масур, господин, — ответила она. — Я…

Не успела Алекса объяснить суть, как конунг прыснул и заржал так, что стол задрожал. Мужчины, сидящие рядом с ним, поймали настрой хозяина дома и захохотали в один голос с ним. Алекса терпеливо слушала, то ли насмешку, то ли злорадный смех, пока из соседней комнаты не вернулась девочка, принесшая глубокое блюдо с теплой водой, поставив его перед конунгом. Мужчины сразу замолчали и конунг, обладая правом старшинства, сунул руки в теплую воду и стал их намывать, после чего сполоснул рот и высморкался. Тогда девочка взяла поднос, обошла стул с высокой спинкой и поставила блюдо перед другим человеком, который сделал точно так же.

Любой здравомыслящий человек, увидевший это отвратительное зрелище, давно бы срыгнул обед прямо на стол. Мало того, что эти мужчины умывались, полоскали рот и сморкались в одну воду, так они ещё делали это с таким хладнокровием, будто бы это в порядке вещей. Но Алекса выдержала зрелище с достоинством, не поморщилась и вела себя гордо.

— Вы слышали это, ребята? — спросил мужчин конунг. — Она назвала меня господином. Теперь и вы будете меня кликать господином, иначе яйца отрежу!

Все снова расхохотались, а Алекса терпеливо молчала. Когда безумный смех прошел, и все мужчины умылись, девочка отнесла поднос в другую комнату и вернулась за стол.