Беременна от брата жениха (СИ) - Асхадова Амина. Страница 48
- Все эти годы я жалел, что она не призналась мне в том, что он творил с ней. Все эти годы я думал, что принял бы ее с чужим ребенком, потому что любил, но на самом деле просто не знал всей грязной правды.
- Тимур… - качаю головой.
- Нет, забыли о ней. Я лишь хочу донести до тебя, что очень жалею о нашем прошлом. И Ульяна – мне не чужая, она мне как дочь, а дочь никогда не будет чужой. Доброй ночи, Вика.
- Леру тоже по твоей волшебной руке в командировку отправили?
- К этому я не причастен, - невозмутимо ответил он, понимая, что я знаю правду.
Этой ночью мне удалось уснуть только под утро. Только под утро сумбур, царивший в моей голове, удалось собрать в кучу и разобрать по полочкам.
Тимур вложил огромную сумму, чтобы квартира обошлась мне как можно дешевле. И все это время, что мы жили, как я думала, скрываясь, мы не были скрыты. Мы были у него на ладони.
Я не буду удивлена, если у Тимура имеется доступ к тем видеокамерам, подключенным к подъезду. Ну, конечно... Что ему стоит?
Только почему в моей груди вместо ожидаемой бурлящей злости тихонько колыхалось теплое спокойствие? И почему на моем лице возникала улыбка всякий раз, когда Ульяна смеялась на руках у Тимура?
Но все изменилось после одного события.
Когда я сказала Тимуру, чтобы он больше не возвращался.
Глава 33
Но все изменилось после одного события.
Когда я сказала Тимуру, чтобы он больше не возвращался.
Вот и настал день, когда нам с Ульяной нужно было возвращаться в наш город, к себе домой. Не хотелось оставлять квартиру без присмотра, да и Чернов, кажется, не собирался уезжать, пока сам лично не вернет нас домой в целости и сохранности.
Время близилось к вечеру. Поцеловав родителей и попрощавшись с ними, мы с Ульяной отправились к машине. Я усадила дочку в детское кресло, а затем выпрямилась и посмотрела в сторону родительского дома. Тимур пожимал отцу руку.
Едва удержавшись от усмешки, я села рядом с дочерью, а затем, не заметив, уснула, да так и проспала до конца всего пути. Будить нас с Ульяной пришлось Тимуру.
- Мы приехали, - услышала я его ровный голос.
- Хорошо... - выдохнула я, распахивая глаза.
За окном уже стемнело, и Чернову пришлось включить свет в салоне.
- Я помогу вам подняться.
Не отказываюсь, потому что от родителей везем мы многое. Беру дорожный рюкзак, следом надеваю маленький рюкзачок с бутылями на Ульяну. Еще сонную малышку хочу взять на руки, но ее перехватает Тимур. Также он берет несколько пакетов, которые полностью были нагружены гостинцами от родителей - домашние солености, варенья, огромное количество блинчиков, которые мама испекла прямо перед нашим уездом...
- Некрасиво припарковался, у нас соседи на первом этаже очень дотошные, - замечаю я.
- Я же ненадолго. Помогу вам добраться только, - хмыкает Тимур.
Один щелчок, и машина поставлена на сигнализацию. В темноте блеснули фары серебристой иномарки, ослепляя своим светом, а затем тут же погасли, погружая нас в темноту.
Возле подъезда зажигается свет, реагирующий на движение. Достаю ключи, открываю перед Тимуром дверь. Его руки заняты.
В квартире нас встречает темнота, и я зажигаю свет.
- Я уложу ее, - шепчу я, освобождая руки мужчины от Ульяны.
- Пакеты на кухню? - интересуется он.
Молча киваю головой и ухожу в детскую. Тут немного разбросаны детские вещи – я торопилась, боясь опоздать на тот самый автобус.
На выходе из спальни сталкиваюсь с внушительной фигурой Тимура и дергаюсь от испуга. Или от неожиданности… Тимур успевает схватить меня за руку, но поздно – спиной я упираюсь в дверь и создаю шум.
Молчим. Тишину не нарушает детский каприз, Ульяна не проснулась.
Спокойно вздыхаю. Чувствую, меня ждет такая же бессонная ночь, как и все дни у родителей. Слишком много думаю. Над словами мамы.
- Я поехал...
- Будешь чай? - выдавливаю я, прикрывая дверь в детскую.
- С блинчиками?
- Обойдешься. Тебе моя мама такую же гору напекла, в машине лежит, - напомнила я.
Чувствую его усмешку.
- Тогда просто чай буду.
Тимур не хочет чай. Но почему бы не задержаться, верно? Вижу это по его ярким глазам.
Сейчас, в кромешной тьме, когда глаза еще не приспособились различать черты темной фигуры, усиливается чувство осязания, восприятия рецепторами того, чего не видят глаза. Вот только хорошая ли это особенность – чувствовать мужчину совсем близко?
В итоге к чаю я поставила тарелку с маминой выпечкой. Не помню, когда последний раз ела так поздно, ведь раньше аппетита почти не было.
- Ты похудела, тебе нужно больше кушать, - заметил Тимур.
На кухне раздавался лишь шум включенного холодильника и горел приглушенный свет. Таков ночной уют, такова неспешная жизнь…
- И снова за окном темно, - замечаю я.
- Далеко ты от Москвы забралась.
- Я не вернусь, Тимур. Не в ближайшие годы.
- Я тебя не заставляю. А ночью ездить я привык, потому что в Польшу выезжал в ночь обычно.
Молчу, пока Тимур складывает еще один блинчик (далеко не последний), затем немного погружает его в сгущенное молоко и протягивает мне.
Подношу руку в ответ и забираю блинчик, соприкасаясь с его пальцами.
- У меня ведь в машине целая гора? - усмехается Тимур, вспоминая мои слова.
- Иди, переставь машину, как следует.
- Что? Я еще не доел… – не понял Тимур.
- Я постелю тебе в своей спальне, - шепчу я, отводя взгляд от внимательного мужчины.
- Ты уверена?
- Я неспокойно спала в прошлую ночь, пока ты ехал. Что бы я сказала Ульяне, случись беда? Дурная это идея– ездить ночью.
Взяв ключи со стола, Тимур направился в прихожую. Часы на холодильнике показывали двенадцатый час.
- Возьми ключи от дома, - напомнила я.
- Точно... А ты не из-за блинчиков, что лежат в машине, меня приютить решила? – пытается он улыбнуться.
И непроизвольно улыбаюсь в ответ…
За ним закрылась дверь, а я ушла в свою комнату. Правда, не смогла пройти мимо комнаты Ульяны, заглянула. Темнота, уют и детское сопение...
Может, это будет к лучшему? Ульяна ведь привязалась к нему. Слишком сильно привязалась - стоит вспомнить одни лишь их с Тимуром игры. А тот факт, что на протяжении всех дней он укладывал Ульяну спать? Я уверена, что первую неделю Уля могла обойтись без мамы - так сильно заменял меня Тимур.
Прикрываю дверь, готовлю свою спальню. Себе тоже постелила диван в детской, перенесла одну подушку и легкую простынку. Сегодня буду спать рядом с малышкой.
Слышу, как тихо приоткрывается входная дверь. Уже переставил машину, я видела в окно.
Встречаемся возле кухни.
- Ты можешь располагаться в моей спальне, - сообщаю я.
- Спасибо. У вас здесь очень уютно. В моей квартире лютый холод, если сравнивать…
- Ну, что ж. Обзаведись женой и детьми, - бросаю я, намереваясь нырнуть в детскую.
Но его руки не позволяют спрятаться. В этот раз я реагирую спокойно: поднимаю голову и смело смотрю в его глаза. Мы отходим подальше от детской.
- Удивительно... - шепчу я, - что в прошлый раз, что сейчас тебе никто не мешает трогать меня.
- Я не позволяю себе большего. И не позволю, Вика, - его глаза серьезны как никогда.
- Что ж, у тебя будет время это доказать, - шепчу я, отводя взгляд.
- Что это значит? - ищет мои глаза своими.
- То и значит, Тимур. У тебя будет время, чтобы доказать: по-прежнему ли мужская сила дает тебе преимущество перед моей слабостью? Или все поменялось, и ты никогда больше не тронешь меня против моей воли… Это значит, что ты можешь приезжать и видеться с Ульяной. Но не более. Я уже не та наивная девочка. Я поверю лишь твоим поступкам, и далеко не сразу.
- Вика... - его глаза горели благодарностью.
- Если ты готов к таким жертвам… Если ты готов ездить из Москвы сюда и обратно, то пожалуйста. Но не более. Понимаешь, что означает «не более»?