Игра Ловца (СИ) - Каминский Андрей Игоревич. Страница 47

Перед ним стояла женщина, хотя Теон понял это и не сразу: существо выглядело, столь изуродованным, что сомнение вызывало даже его принадлежность к роду человеческому. Слышанный им ранее стук вызывал протез из древесины чардрева, прикрепленный к обрубку ее правой ноги, вырезанный в форме лапы демона и украшенный странной резьбой. Именно это, да еще и трость, украшенная такой же резьбой, позволяли этому искалеченному существу ходить. Рядом стояло несколько Железнорожденных — по палицам из плавника Теон признал «утопленников», фанатиков Утонувшего Бога. Кроме них тут стоял мужчина в моряцкой одежде, с широким некрасивым лицом, толстыми губами и чем-то вроде перепонок на трех пальцах правой руки.

— Я слышала ты неплохо работаешь языком, — небрежно сказала Эфрель, усаживаясь на табурет, поданный одним из Утопленников, — но сейчас меня больше интересует не разучился ли он говорить. Расскажи Эфрель то, что ей нужно — и я уговорю нашу хозяйку, чтобы ты мог сделать приятно и своей королеве.

Эфрель улыбнулась и от этой улыбки Теона чуть не стошнило.

— Расскажи мне о Рве Кейлин, — потребовала она.

С вершины Привратной Башни Брандон Сноу, бастард из Торхенова Удела, мрачно наблюдал за подходящими Железнорожденными. На первый взгляд их было не больше пятисот — не такое уж большое войско для почти двухсот защитников Рва Кейлин. Брандон пытался высмотреть среди них Теона — с тех пор как младший Грейджой сгинул в болотах, в посланном к Перешейку войске начали ходить слухи об очередном предательстве Перевертыша. Сноу, принявший командование, по мере возможности пресекал эти слухи, но про себя все больше склонялся к мысли, что в них есть доля правды. Если Теон сгинул в болоте — почему на помощь так и не пришли Риды? Не потому ли, что были заманены в ловушку? Брандон рассчитывал ответить на этот вопрос позже — после того, как островитяне будут отброшены от замка. Судя по всему, они собрались идти на штурм — бастард заметил у них крюки и железные кошки, к крепившимися к ним мотками канатов. Похоже, они решили, что взять Ров Кейлин будет легко — что же, севяряне покажут этим пиратам, сколь обманываются они в своих ожиданиях.

Между замком и Железнорожденными осталось не более ста шагов: защитники крепости уже подняли луки. Брандон приметил среди наступавших крепкого старика в серо-синем балахоне, обвешанного водорослями — без сомнения тот самый Эйрон Мокроголовый. Выбрав цель, Сноу открыл было рот, чтобы дать команду лучникам, но внезапно понял, что язык и губы не слушаются его. Все тело Брандона охватило неестественное онемение: казалось, его мускулы сжимаются, отказываясь повиноваться ему. И точно также застыли остальные северяне, с вскинутыми луками: руки и ноги отказывались повиноваться им, а их разум оказался узником в собственном теле. Беспомощно они наблюдали, как железнорожденные неспешно подходят под самые стены Привратной Башни: только сейчас бастард заметил, сколь легко они вооружены, даже не взяв с собой щитов и доспехов. Как удобно было бы сейчас уничтожить их одним залпом — увы, никто из защитников Рва Кейлин не мог пошевелить и мизинцем. Они стояли неспешно, даже когда железнорожденные принялись, с помощью привязанных к стрелам канатов, стрелять из арбалетов, забрасывая вверх крюки и кошки. Некоторые недолетели или соскользнули с влажных каменных стен, но другие зацепились за камни, позволив Железнорожденным подняться. То же самое, хоть Брандон и не видел этого, происходило возле Пьяной и Детской башен. Защитники Рва продолжили стоять недвижно — даже когда их железнорожденные начали резать им глотки. Уродливый островитянин, с выпученными глазами и большим ртом, поставил Брандона на колени и заставил задрать голову. Последнее, что услышал Сноу, прежде чем меч полоснул его по горлу — торжествующий женский смех за спиной.

Пальцы Сансы нервно мяли доставленное утром послание: не более трех человек видели, что скрывается в свертке, скрепленном печатью Грейджоев, но содержимое его все равно не осталось ни для кого тайной. Слишком многие видели, что доставили в замок несколько оборванных молодых воинов — не более пяти человек из двухсот отправленных ею на юг. Они тоже вернулись в Винтерфелл, хоть и не полностью: отрубленные головы, засоленные в бочках. Около двадцати человек не хватало — по словам посланников Железнорожденные зачем-то сохранили им жизнь, зато остальных вырезали без всякой жалости. В своем письме, Эйрон Мокроголовый вновь назначал Сансе встречу у Рва Кейлин, только теперь держался наглее, заявив, что если Санса не ответит ему согласием, то островитяне разорят все западное побережье.

Санса посмотрела на своих придворных и встала с трона, разрывая в клочья письмо.

— Эйрон Грейджой добился своего, — сдавленным от ярости голосом произнесла она, — я приду ко Рву Кейлин как он и хотел. А со мной явится все войско Севера.

На сборы ушло немного времени — еще неделю назад Санса приказала созвать вассалов под стены Винтерфелла. Войско Севера собиралось отправиться на помощь восставшей Долине, однако теперь, когда вновь возникла угроза с моря, с походами на Восток предстояло обождать. Давос и Сэм умоляли Сансу быть осторожней, говоря, что это письмо может быть ловушкой, призванной выманить ее из замка.

— Я отправляюсь к Перешейку вместе со всей армией Севера, — отчеканила Санса, — если и посреди десяти тысяч воинов мне угрожает опасность, значит нигде на Севере я не могу чувствовать себя защищенной.

На этот довод у ее советников не нашлось аргументов — и вскоре войско выступило на юг, под стягами всех домов Севера, средь которых особенно выделялся лютоволк Старков.

Санса хотела, чтобы с ней отправился Бран — уж он-то мог разобраться со всей этой чертовщиной. Увы, ее брат вел себя даже более странно чем обычно: днями и ночами он пропадал в Волчьем лесу — что совпало с участившимися нападениями серых разбойников на людей и скот. Ходили слухи, что все волки ныне сбились в одну огромную стаю, предводительствует которыми громадная лютоволчица и еще один, еще более крупный зверь — настоящее чудовище с черной шерстью и клыками размером с кинжалы. Несколько раз Королева Севера пыталась расспросить Брана, но тот отмалчивался, в лучшем случае отделываясь туманными намеками. Занятая подготовкой к грядущей войне, Санса не могла уделять нападениям волков много времени, тем более, что в последние несколько дней они и так поутихли. Бран же неожиданно для всех покинул Север — несколько крестьян рассказывали, что видели как по направлению к Перешейку летит ковер, на котором недвижно восседает Трехглазый Ворон, а под ним, мчится огромный волк, с глазами горящими будто адское пламя. Санса надеялась встретить брата у Рва, но он, похоже, не желал участвовать в войне Севера.

Впрочем, Санса и без того была уверена в победе. Когда они разбили лагерь в двух днях пути от Рва Кейлин, к Сансе пришел посол от Эйрона, передав «приветствие от будущего мужа» и предложивший обсудить условия перемирия. Санса без лишних слов развернула его обратно, велев передать Эйрону, чтобы тот использовал завтрашний день для того, чтобы сбежать обратно на Железные острова.

— Иначе, — подчеркнула Санса, — никто из вас не переживет взятия Рва.

Той же ночью Санса, отослав всех служанок, готовилась принять ванну в своем шатре. Сняв тяжелое платье и плащ, девушка погрузилась в горячую воду. Приятное тепло облекло ее тело, измученное долгой ездой. Запах мирийискх благовоний брошенных в воду приятно щекотал ноздри. Санса блаженно потянулась и закрыла глаза.

И тут же почувствовала, что в шатре она не одна.

Что-то осторожно двигалось рядом с ней, нечто испускавшее запах мускуса и серы. Санса слышала похотливое причмокивание губ, чувствовала как чьи-то глаза жадно шарят по ее обнаженному телу, слышала тяжелую поступь. Санса открыла глаза и испуганно закричала, увидев нависшее над ванной черное чудовище с перепончатыми крыльями за спиной. Словно адские огни полыхали выпученные глаза, слюнявая пасть распахнулась, открывая зубы-иглы. Санса вскочила, опрокинув ванну, но жуткая тварь метнулась к ней, когтистая лапа закрыла ей рот и девушка потеряла сознание.