Джек Абсолют - Хамфрис Крис. Страница 23

— Ну и вонь, сэр! Немедленно выйдите! Немедленно!

Вот почему теперь Джеку приходилось дожидаться снаружи. Ате присел на корточки позади него. Полог палатки снова сдвинулся, полковник высунулся наружу, и Джек подумал, что существует еще один способ надежно защититься от насекомых: взять и заспиртоваться. Барри Сент-Легер, несмотря на ранний час и необходимость командовать осадой, был непотребно пьян.

— Абсолют!

Полковник, рослый, сорокалетний мужчина, из-за беспробудного пьянства выглядевший на все шестьдесят, осторожно выбрался из палатки. Остановившись шагах в шести от Джека, он покачнулся, восстановил равновесие и с дурацкой ухмылкой пробормотал:

— Думаю, достаточно. С такого расстояния мы друг друга услышим.

Он оглянулся на капитана Анкрама, снова раскурившего свою трубку. Тот слабо улыбнулся и, поймав взгляд Джека, слегка покачал головой.

Абсолют понимал, что ближе полковник его к себе не подпустит, но считал себя обязанным так или иначе донести до командующего свои соображения.

— Я подумал, сэр, может быть, всего один раз...

Он жестом указал на палатку, где можно было бы поговорить без свидетелей.

— Вот уж дудки! В Освего мне потребовалось три дня, чтобы выветрить эту вонь. Так что, молодой человек, если у вас имеется что мне сказать, выкладывайте здесь.

Джек вздохнул. Он предпочел бы конфиденциальный разговор, но выбора не оставалось.

— Хорошо, полковник. Я хотел побеседовать о пушках.

— О пушках?

Сент-Легер изобразил на своей пьяной физиономии пародию на заинтересованность.

— Вообще-то я наслышан о многих аспектах вашей... примечательной карьеры. Драгун. Сипай. Вольный стрелок. — Последнее слово было произнесено с нескрываемой насмешкой. — Но что вы, оказывается, еще и артиллерист, мне не докладывали.

— Я не артиллерист, сэр. Я просто заметил, что мы, похоже, тратим уйму пороха с малым эффектом. Наша огневая мощь недостаточна.

— Ага! — воскликнул Сент-Легер, пошатнувшись и брызжа слюной. — Недостаточна, вот как? А почему? Из-за ложной информации! Ваши чертовы дикари доносили, будто этот форт представляет собой настоящую развалину. В противном случае мы подвезли бы сюда тяжелые пушки. Я всегда говорил, что проклятым туземцам доверять нельзя!

Ате шевельнулся позади Джека и пробормотал что-то себе под нос. Другие краснокожие воины стали подтягиваться поближе. Многих откровенно забавляла любовь полковника к «молоку».

Чтобы говорить потише, Джек сделал шаг вперед, но полковник сделал такой же шаг назад. При этом он слегка запнулся, но устоял.

— Вот я и подумал, сэр: раз уж мы не можем надеяться разрушить эти стены...

— Вы не артиллерист, Абсолют, и потому не знаете, какое воздействие оказывает обстрел на противника. Он деморализует его, сэр. И кроме того, — Сент-Легер вяло махнул рукой в сторону туземцев, — канонада производит впечатление на дикарей.

Джек знал, что «канонада» производит как раз обратный эффект, но, увы, видел: никакие его доводы не в силах остановить никчемную бомбардировку. Единственное, что ему оставалось, — это попытаться увести подальше ту часть аудитории, на которую предлагаемое зрелище оказывает нежелательное воздействие.

— Тогда другой вопрос, сэр. Вы позволите мне вернуться к предложению, которое я внес вчера?

— Э...

Судя по всему, Сент-Легер помнил вчерашний разговор не лучше, чем если бы он состоялся в прошлом году.

— Речь шла о разведке боем, сэр. О том, чтобы направить могавков вверх по долине с целью прощупать неприятеля.

— Вы хотите сказать, напустить дикарей на мирное население? Отдать христиан на милость краснокожих варваров? — выкрикнул полковник, плюясь и шатаясь так сильно, что Анкрам сделал предупредительный шаг в его сторону. — Хорошо известно, что тысячи лоялистов, населяющих долину, ждут только сигнала, чтобы с оружием в руках присоединиться к нам! А вы хотите отпугнуть их вторжением орды проклятых язычников, которые только и знают, что терзать христиан у столбов пыток, насиловать их женщин да сдирать с них скальпы! — Полковник сорвался на визг. — Ну уж нет, Бог и Англия никогда не простили бы мне подобного греха! — Он поднял глаза к небу и, икнув, добавил: — И в этом Бог и Англия были бы правы.

Страстное высказывание, видимо, истощило его силы настолько, что он едва не упал. Анкрам поддержал его и повел обратно в палатку. Перед самым входом Сент-Легер снова обернулся:

— Я не стану разделять мои силы. Мы разберемся со Стэнвиксом и только тогда начнем поход на Олбани. Ну а вы, капитан, если уж звук пушек настолько вам неприятен, можете шастать по лесам и вести наблюдение.

С этими словами полковник исчез за пологом.

Ате приблизился к Джеку, который все еще смотрел вслед командующему, и продекламировал:

— "Как пес возвращается на блевотину свою, так глупец повторяет глупость свою".

— Что, опять «Гамлет»?

Ате улыбнулся:

— Книга Притчей Соломоновых, глава двадцать шестая, стих одиннадцатый. В таких вопросах ты больший язычник, чем я.

Джек рассмеялся, чувствуя, как спадает внутреннее напряжение. Он сделал все, что от него зависело, и теперь, по крайней мере, мог не мучиться угрызениями совести.

— А тебе в твоей миссионерской школе впихнули христианство прямо в глотку. Вот в чем основное преимущество Вестминстерского образования. Мы все были там чертовыми язычниками.

Они пикировались на сей счет с давних времен, поэтому Ате, ухмыльнувшись, предложил:

— Ладно, Дагановеда. Может, доспорим в лагере?

— Годится.

Они оборудовали свой наблюдательный пункт в часе ходьбы от стен крепости, где им не мешала сутолока воинского стана.

Уже уходя, Джек почувствовал, как кто-то потянул его за локоть.

— Одно слово, капитан Абсолют, если позволите.

Могавк, подошедший к Джеку, был такого же возраста и такого же роста, как и он. За несколько веков контактов с бледнолицыми изначально плоские лица туземцев приобрели некоторые европейские черты, и этот воин, несмотря на медный оттенок кожи, не особо выделялся бы среди смуглых жителей Корнуолла. Сходство с европейцем усугублялось и одеждой: индеец носил брюки, рубаху и жилет, а под его офицерским воротником болталась медаль, которую, как припомнил Джек, этот вождь по имени Джозеф Брант получил во время своего пребывания в Лондоне в прошлом году из рук самого короля Георга.

Рассказывали, будто индеец отказался склониться перед монархом, заявив, что является его союзником, а никак не подданным. По-английски, как и подобает человеку, учившемуся в той же школе, что и Ате, он говорил превосходно, хотя и со своеобразным акцентом. В Англии его принимали дружелюбно и с интересом. Ромни написал его портрет, он побывал при дворе и теперь стремился воспроизводить в своей речи изысканное придворное произношение.

— Привет, Джеймс, — поздоровался он с Ате, растягивая слова, словно во время чаепития на Пикадилли.

— Привет, Джозеф.

Ате кивнул, слегка покраснев. Хотя оба индейца находились при войске с самого Онтарио, Ате до сих пор удавалось избегать встреч с бывшим соучеником, ибо Брант был единственным человеком в армии, который называл Ате по имени, полученному при крещении. Они принадлежали к одному и тому же народу ирокезов, к одному и тому же роду Волка. Однако Брант, как и многие иные влиятельные туземцы, стремился во всем подражать белым, а Джек знал, что Ате находит эту манеру заслуживающей всяческого презрения.

Джек, в отличие от своего друга, подобного предубеждения не испытывал, ибо то, что Брант тяготел ко всему английскому, отнюдь не мешало ему оставаться доблестным воином и настоящим могавком. И это подтверждал висевший на его поясе томагавк с множеством отметин славы. Кроме того, Брант был верным союзником Короны, он привел с собой сильный отряд воинов, которых не устраивал нейтралитет, навязываемый Высшим Советом.

— Я слышал, что ты говорил нашему пьяному вождю, — промолвил Брант, повернувшись к Джеку. — Ты прав, а он ошибается.