Жена без памяти (СИ) - Романовская Лия. Страница 32

 - Например, почему они до сих пор ни разу не позвонили мне?

- Ты правда хочешь знать? -  Артур морщась отложил вилку и с легким сожалением взглянул на Веронику.

По крайней мере ей так показалось, что это было сожаление. Но вот к чему именно она так и не поняла. То ли ему было жаль ужина, и того, что он просил посидеть с ним, то ли ее, Веронику. А если и ее, то Настоящее ли было это сожаление?

- Если спрашиваю, значит хочу, - она пожала плечами, как бы говоря «как хочешь, конечно, дело твоё…я не настаиваю».

Артур, так и не доев, встал из-за стола, со скрипом отодвинув стул, и сам же поморщился от этого скрипа.

- Я очень не хотел, чтобы ты задавала это вопрос. Правда…

- И все же? Мне правда нужно услышать это, пойми, - тут она, не выдержав, привстала со своего места, испугавшись, что все-таки он не скажет. – Они хотя бы живы?

Артур подошел к окну, дохнул на него и провел пальцами по запотевшему стеклу. Повернулся к ней и чуть наклонив голову, спокойно ответил:

- Да. – ответил он, - Но ты всегда говорила, что если они умрут, то ничего не изменится. По крайней мере в твоей жизни.

Вероника почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Неужели она могла такое сказать?

Он подошел и провел рукой по ее волосам.

- Прости…я потому и не говорил тебе о них. Не хотел тревожить душу.

Вероника вскочила, небрежно сбросив его куру со своей головы, не задумываясь, что мужу это может быть неприятно.

- Но почему? Что не так? Ведь есть же какая-то причина для таких слов?

Артур вновь поморщился, будто у него разболелся зуб. Включил кофеварку, приготовил чашку для себя, Вероника не пила кофе, и только тогда ответил:

- Все просто. Ну или не очень… короче, твои родители алкоголики. В самом ужасном понимании этого слова... Это по твоим же словам, - уточнил он, резко развернувшись и глядя ей прямо в глаза… приблизился так, что между ними поместился бы только лист бумаги и в лицо выдохнул:

-  Ты говорила, что все детство провела среди пьяниц, не видя материнской любви. Что мать твоя любила только отца, и пить начала с ним, забыв про тебя. Что росла ты в жуткой бедности, и сама попросилась в детский дом, когда тебе стукнуло четырнадцать. Правда сбежала оттуда очень быстро к тетке, которая тоже пила, но хотя бы по-своему тебя любила. Немного... Потом тетка умерла, и ты еще год прожила совсем одна. А потом продала ее дом и переехала сюда. Довольна?

Все это он высказал буквально на одном дыхании, а Ника застыла на месте, ни жива ни мертва. Она сразу ему поверила, сложно было не поверить. Такое точно не придумаешь, и не сыграешь.

И свой сон она сразу же вспомнила, где, будучи маленькой девочкой трепала несчастную куклу, прося любви. И то, что ей так и не звонили родные люди тоже говорило «за». Она резко отстранилась от мужа, закрыв глаза рукавом, и отвернулась.

- Ты все еще хочешь им позвонить?

Вероника не знала, хочет ли... Просто одно дело узнать от кого-то, и совсем другое услышать собственными ушами.

- Впрочем, у тебя даже телефона их нет. Да и у меня тоже. Так что… - он развел руками и одним залпом осушил кружку.

Артур вновь засыпал кофе в кофеварку, включил кнопку и сел за стол, рукой подперев подбородок, и молча наблюдая за женой.

— Это все, что ты хотела спросить?

Ника не знала, как быть и что сказать. Нет, конечно же, не все. Есть еще очень важные вопросы. Например…

- Я даже не знаю, как спросить…

- Как-нибудь. – усмехнулся муж. – Раз уж у нас сегодня вечер откровений, попробую в свою очередь как-нибудь ответить.

- Я правда не знаю, но… я сойду с ума, если не спрошу.

И она вновь замолчала, не зная, как спросить.

- ну же? Ника, не испытывай мое терпение, - сказал мягко, но Ника и сама знала, что терпение Артура не бесконечно. Он и так сегодня очень уж добр.

- Хорошо. – она собралась с мыслями, схватилась за виски и четко, почти по слогам произнесла:

- Скажи, я когда-нибудь была… беременна?

Она покраснела, словно вареный рак, и вытянулась, будто струна, в ожидании ответа.

- С чего ты это взяла? – тяжелый взгляд мужа пронзал насквозь, лишая дыхания и вселяя страх.

- Я… под тумбой я нашла тест. Он был положительным. Две полоски.

Артур встал, видно было, что сжал кулаки. На щеках заиграли желваки и словно сумасшедшая запульсировала венка на лбу.

- Да. – наконец ответил он. – Довольна?

Нику будто ледяной водой окатили. Она? Довольна? Почему она должна быть довольна?!

- Нет.

- И предвосхищая твой следующий вопрос – ты сделала аборт.

- Я? – она даже захлебнулась собственным криком.

Неужели это все про нее? Но ведь она не имеет к этому никакого отношения.

- Ты. Не я же, - вновь пожал плечами, будто его это вообще никак не волновало.

- Почему? – только и смогла спросить она.

- Потому что ребенок — это обуза. И это тоже твои слова! – припечатал Артур и уже мягче добавил, - Мне очень жаль. Я пытался тебя оградить от всего этого. Прости…

Он ушел к себе наверх, а она так и стояла на месте, еле сдерживая слезы.

«Вот уж правду говорят, порой лучше и правда ничего не знать… так легче жить.»

ДЕНИС

Денис будто парил на крыльях любви, словно ему вновь было восемнадцать. И не было никогда разочарований, обид и горести потерь. И не было никого, кроме нее одной…

Да, Ден всегда был настоящим романтиком, за что над ним частенько подтрунивали друзья.

Вот и теперь Пашка сразу же заметил изменения, произошедшие с другом.

- Только не говори мне, что тебе позвонила Смольнова… - проворчал он за завтраком, за обе щеки уплетая приготовленный Ермаковым омлет. Сам Хромов даже на это был не способен. Максимум на что его хватало, так это на чашку кофе в кофеварке, да и то он частенько ленился даже воду залить, предоставляя эту важную миссию другим.

Ден уже простил его на эмоциях за их с Люськой фортели, и сейчас излучал флюиды любви по всей кухне, распространяя отличное настроение и на друга.

- Ты очень прозорлив. Впрочем, как всегда, - засмеялся Ермаков.

- И чего хотела наша амнезистка?

Дену очень не понравилось такое определение, и он не преминул сказать об этом Паше.

- Ой ну ладно тебе. Теперь не вздохнуть прямо, ни *** про твою любовь. Короче, обещаю быть очень тактичным к нашей беспам… к госпоже Смольновой. Блин.

Хромов даже нахмурился, так его распирало от негодования. Но Ден был непробиваем.

- Так-то лучше. Просила кое-что узнать про некого Георгия Петровича.

- Это еще что за фрукт?

Ермаков щелкнул пальцами.

- А вот это тебе и предстоит узнать.

И он вкратце пересказал их с Вероникой разговор.

- Поможешь? – закончил Ден, уже точно зная ответ.

Но и Пашка не был бы самим собой, если не попытался выторговать себе хоть что-нибудь.

- Помогу. Но в ответ ты меня перестанешь попрекать Люськой.

Ден вздохнул, не желая поступаться своими принципами, но все-таки кивнул. Дело важнее личных отношений.

- Договорились!

Паша ушел к «себе» в комнату, кому-то позвонил, о чем-то поболтал и уже через час Денис вчитывался в распечатанный на принтере текст.

Оказалось, что Георгий Петрович Азаров является компаньоном Смольнова с небольшим пакетом акций и ближайшим соратником и приятелем его отца в прошлом. Тип крайне неприятный и очень опасный. В девяностых входил в крупнейшую группировку в городе, а сейчас восседал в депутатском кресле и считался очень добропорядочным гражданином и меценатом.

Что этому человеку могло понадобиться от Вероники? Зачем-то ведь он ей звонил? Да еще и просил, чтобы она не говорила о нем мужу…

- Надо бы поближе рассмотреть старичка, здесь явно что-то нечисто, - поделился он с другом своими соображениями и тот согласно кивнул.

Но если с поиском телефонного собеседника Вероники все оказалось довольно просто, по крайней мере найти его не составило никакого труда, то с аварией все оказалось совсем непонятно. ДТП с участием зарегистрированных на Смольнова машин за последние три года нигде не числилось. В больницу супруги также не обращались, кроме разве что со сломанной рукой Вероники. Случилось это двадцатого января, и по датам сходилось с версией Серовой. Но на этом все.