Мой любимый (не) медведь (СИ) - Юнина Наталья. Страница 27

— Извращенцы бесстыжие, — тетка отворачивается от нас и уходит со своим сыном, попутно доставая телефон. За ребенком бы в лесу следила, а не звонила куда не просят.

— Слушай сюда, Алина дендрофила, сейчас эта мадам кому-то звонит, руку на отсечение даю, что именно ментам. Ты хочешь, чтобы нас забрали в ментовку? Я напоминаю, что ты почти голая! Живо прыгай.

Черт, как представила, что буду сидеть голой с какими-нибудь проститутками, живо отцепила руки от дерева и прыгнула лицом вниз на Потапова, получилось так, что руки раскинула как звезда. Сашу я придавила знатно, хорошо хоть головой не ударился, но матерился он так, что я пополнила свой матерный запас.

— Ты точно шизанутая! Кто так прыгает, мать твою?!

— Хватит трогать мою мать. Ты не говорил мне как прыгать.

— Бл*дь, ну, наверное, не так! Слезь с меня, у меня шишка впилась в задницу, и не только туда!

— Сам сказал прыгать, а теперь бочки на меня гонишь.

— Все, молчать!

Кое-как слезаю с Потаповского тела и поднимаюсь на ноги.

— Все, давай быстро домой, пока реально менты не приехали.

— Саш, я не могу, нога болит.

— Славно потрахались, ничего не скажешь. Давай сюда.

Саша притягивает меня и заваливает к себе на плечо. Как можно быстрее забирается в гору. Но в какой-то момент я и вправду поняла, что я ему что-то повредила, точнее не что-то, а спину. Уже у самого дома он спускает с себя мое полуголое тело и ставит на землю.

— Алин, там реально что-то защемило, дальше сама.

— Конечно, прости меня, пожалуйста, Саша.

— Давай в дом.

Я кое-как ковыляю с ушибленной ногой, а Потапов держась за поясницу. А потом начались медицинские процедуры и, как ни странно, врачом был Потапов. Он молча усадил меня на табуретку и начал обрабатывать мое тело. Когда впервые увидела себя в зеркало, реально ужаснулась. Шея в царапинах, грудь пострадала чуть меньше, а вот лицо тоже не забыло встретиться с ветками. Нос и лоб поцарапан! Кошмар!

— Ну что, дендрофилка, будешь еще убегать от собаки?

— Ничего бы не было, если бы кому-то не приперло потрахаться в лесу.

— Я романтики на природе захотел, а ты все недовольна, неблагодарная. А теперь цыц, если больно будет, я подую.

Саша продолжает меня чем-то обрабатывать, а мне даже все равно чем. Все-таки это мило, другой бы бросил на дереве, а я его еще своей тушей придавила, спину повредила, а он даже домой занес. Не могу злиться на него за лес, когда он такой заботливый душка. И тело обработал и ногу чем-то помазал, ну и про свою спину не забыл. Только вот когда я снова посмотрела на себя в зеркало, Потапов вмиг превратился из душки в какашку.

— Саша!!!

Что-то явно пошло не так, а так все хорошо начиналось. И утро прекрасное и день, надо же было пойти в этот лес! Хотя с другой стороны, я кое-что для себя вспомнила. По сути, Потапов признался мне в любви, и это единственное, что сейчас меня радует. Мне же никто и никогда в этом не признавался, да, Боже мой, я и сама ни в кого не влюблялась, а тут все по-другому. Этот грубиян меня точно любит, ну какой еще мужик стал бы терпеть такую как я? Правильно-никто. Вопрос в том люблю ли я Сашу. И пусть я не знаю, что это такое, но, наверное, да, люблю. Но признаться, конечно не признаюсь. Рано еще, да и мало ли как все сложится, а потом ходи ущербной после признаний.

Мы лежим в кровати, а я смотрю на своего чуть покалеченного мишку, который сосредоточенно читает какую-то книженцию. Красивый зараза, но нос действительно с горбинкой, может поэтому он и храпит? Надо сводить его к хирургу, пусть нос вправит, может он его в юности ломал. Боже, о чем я думаю? Это ведь совсем его не портит.

— Саш, что ты читаешь?

— «Как изгнать из женщины дурь»

— Не смешно.

— Мне тоже, хруст и боль в пояснице до сих пор напоминают мне об этом.

— Ну прости, я никогда не лазила по деревьям, тем более не спрыгивала с них.

— Надеюсь в воду ты будешь прыгать не так же?

— А что мы после этого еще и в воду будем прыгать? Боюсь нас после этого случая объявили в розыск.

— Не утрируй. Нас не было на месте преступления и вообще преступления тоже не было.

— Купальник жалко, красивый был и плед оставили. Они нас вычислят по ДНК, найденном на покрывале.

— Знаешь, что сейчас нужно делать?

— Что?

— Молчать!

— Ладно. Но я напомню, если бы кто-то не решил потрахаться в лесу, ничего бы не было. Сашенька, кстати о сексе, ты не мог бы отложить эту интереснейшую книжечку и начать активные действия в мою сторону.

— Нет. Спасибо, что-то не хочется.

— Саша, это ты меня сейчас так посылаешь? Я тебя хочу, у нас две недели уже ничего не было!

— Насколько я помню, ты нормально жила и без этого.

— Сам подсадил, а теперь в кусты?

— Алин, я бы с радостью. Не обижайся, но ты меня сейчас не возбуждаешь. Прости, но твой зеленый вид меня пугает, и спина реально болит.

— А кто, блин, намазал меня зеленкой?

— А что разве не надо было? Не знаю, чем ты там обычно лечилась, но зеленка отлично подсушивает ранки.

— Лицо мне можно было хотя бы не мазать? В особенности нос?!

— Что-то я не заметил, что ты сильно сопротивлялась.

— У меня был ПТСР, я мало что замечала.

— Я бы сказал, что у тебя было, но не буду. Давай спать, мы сегодня итак устали.

— И что мы просто так заснем? Как старики какие-то?

— В воздержании тоже есть свои плюсы. В конце концов секс- не основа жизни.

— Да что ты говоришь? Ладно. А погладить можно?

— Что?

— Тебя.

— Что именно?

— Тебя, а не твой хобот, если ты об этом.

— Мой хобот это и есть неотъемлемая часть меня.

— Хорошо, тугодум, можно я поглажу твою спинку, плечи и пузо?

— У меня пока живот, а не пузо. Гладь, только аккуратно.

Мой медведь откладывает книгу в сторону, выключает свет и переворачивается на бок. Перекатываюсь к Саше, задираю его футболку и начинаю гладить его пострадавшую от еловых шишек спину. Обнимаю Потапова сзади и начинаю его откровенно домогаться. Вот я уже утыкаюсь в его шею и начинаю целовать моего медведя. В темноте-то можно, зелень на лице не видна и не только на лице. Вот только понимаю, что Потапов просто не реагирует, а потом и вовсе слышу его сопение. Класс! Не день, а полная попа. Отворачиваюсь от спящего медведя и пытаюсь заснуть.

Утро, краем уха слышу пение птичек. Но будит меня наконец-то не наполненный мочевой пузырь, не лучи солнца, а Потаповские губы на моем животе. Открываю глаза и с наслаждением наблюдаю как некогда травмированный Саша наконец стягивает с меня белье.

— Сашенька, ты же сказал, что спинка болит и не хочешь меня, уже не смущает мое зеленое лицо и тело? — Саша отрывается от моего живота и с улыбкой на лице произносит.

— Спинка прошла. Зеленый нос очень смущает, поэтому, пожалуй, прикрою твой шнобель простынкой.

— Саша!

— Молчать, Алинка дендрофилка.

Как только этот гад начинает виртуозничать своими губами, я уже забываю обо всем и даже про шнобель….

Удивительно, но все оставшиеся дни прошли в полном раю. Ни Сашина спина, ни мое исцарапанное тело нас не беспокоили, на пляже нас тоже не узнали. На пятый день мы действительно поплыли на лодке ловить рыбу, правда никакой рыбалки не получилось. Меня это не впечатлило, в итоге Саша просто катал нас по озеру. Мне впервые не хотелось домой в мою кровно заработанную двушку. Я, не любительница природы и прочего, хотела остаться здесь жить. Иногда я смотрела на Сашу и не верила, что все это по-настоящему, нет, мы по-прежнему соревновались в словесном поносе, но кажется никого из нас это не смущало. Видимо все дело во времени, мы просто привыкли друг к другу. Одно огорчало-возвращение и вероятная встреча со зловонным стулом. Так или иначе, а встречаться все же придется. Бесит она меня, хоть ты тресни!

— Алин, ты была права. Его нужно срочно кастрировать, пока не успел все обгадить. К тому же его яйца мне портят аппетит, — говорит Потапов, указывая на кота.