Интро Канарейки (СИ) - Задорожня Виктория. Страница 9

— Ты боишься боли, Канарейка?

Словно вернувшись в реальность, она приподняла голову и ответила нескрываемым страхом и ужасом во взгляде… Действительно, результат некорректного вопроса может быстро вернуть с пика наслаждения.

— Нет, пойми меня правильно… Я же говорил, что не причиню вреда. Просто, первый раз всегда сопутствует дискомфорт, в начале. Но, мы попытаемся свести его к минимуму. Так что, пожалуйста, расслабься. Это всё, что от тебя требуется.

— Господин, я в порядке. Спасибо, что волнуетесь. — красивого лица коснулась нежная улыбка, располагающая действовать.

Я снова обвёл клитор влажными от обильных выделений пальцами, балансируя на пике её удовольствия. И в тот момент, когда она сама машинально двинула бедрами мне навстречу, ввёл один в тугую, горячую дырочку. По-новому звучащий, сладкий, скованный опасением, стон. И я несдержанно ввожу фаланги глубже, ближе, при этом теребя набухший бугорок. Раз за разом Канарейка поддаётся ближе, расстегиваю ширинку, достаю член, изнуренный длительным ожиданием. Девочка заинтересованно проходиться по нему изучающим взглядом и нервно сглатывает.

— Всё будет нормально, веришь мне?

Она отвечает одобрительным кивком, но всё же инстинктивно отстраняется, сжимая в себе мой палец.

— Расслабься. — пытается раздвинуть ноги, возвращаясь в прежнее положение — послушная, сладкая девочка…

Убираю руку, подношу к киске головку твёрдого члена, поглаживаю, успокаивающе, добиваюсь ответного расположения и ввожу его внутрь, утопая попутно в безграничном наслаждении. Канарейка сцепила губки, широко раскрыла глаза, сжала пальчики на ножках…перехватил лодыжку, прошёлся по ней поцелуями, переводя внимание птички на себя.

— Сейчас будет лучше, подожди немного… — просунул стояк глубже… Медленно довел до упора. О, чёрт! Как же хорошо! Как узко, влажно, жарко… Тону в невероятных впечатлениях, не в силах остановится. Дальше, ближе, быстрее… ещё быстрее… Темп растет, не оставляя малышке ни шанса прерваться. Поначалу ей больно, вижу это, немного замедляясь, снова глажу изнывающий клитор, и опять возвращаю нам скорость. Ей тоже нравится, ведь влага поступает, стоны усиливаются, и на пике нашего совместного взрыва она приподнимает поясницу и впивается пальцами в мои плечи, чуть не загоняя ногти в мышцы бицепсов. Ещё толчок, ещё больше, ещё быстрее, и я взрываюсь, долгожданной, бурной разрядкой, а Канарейка вместе со мной, обволакивая меня пульсирующими стеночками познавшей мужчину киски.

— Ну что, девочка, как себя чувствуешь?

Ещё не восстановившееся дыхание на мгновение сковало сбивчивую речь. Но, немного отойдя…

— Восхитительно…

Таков был её ответ, пророчащий мне множество совместно проведенных ночей.

Два моих желания

Канарейка

Всё будто во сне… Поверить не могу, что это взаправду. Та, кому всю жизнь внушали, что счастья не может быть в жизни сироты, кажется, находит своё. Вопреки всему, доводам, фактам. Он- рядом со мной, и пока это так- все мои мечты- реальность. Я так боялась момента, когда Господин увидит мои шрамы… Уродливый изъян безродной, не имеющей места в мире. Но этот человек принял их, как часть меня. Без сожалений, упрёков.

Благодарность, надежда, страсть подтолкнула в объятия Господина. Прильнув поцелуем к его губам, осознание собственного наслаждения раскрепощало, и вверяло ужас одновременно. Но, я сама испытывала наслаждение от происходящего. Дикое, необузданное… Каждое его прикосновение, нежное, или грубое, напоминало, что я всё же женщина. Желанная, чувственная. Мне не пришлось играть. Быть куклой с поддельными эмоциями. Каждый стон- настоящий, живой… Который нельзя сдержать. Просто отдаться, полностью доверившись, раствориться в ком-то — это было правда восхитительно!

Между ног ещё немного саднило, и боль действительно ощущалась, но на фоне наслаждения… А он был таким нежным, что и вовсе терялась в рутине прекрасных эмоций… Некоторое время после мы просто лежали рядом. Молча, но это молчание таило в себе некую глубину, неподвластную словам. Мой новый хозяин смотрел мне прямо в глаза, рукой поглаживал разомлевшее, до сих пор горячее, тело. Руки, грудь, шею… Лёгкие касания отдавались новыми волнами желания, хоть сил больше ни на что не оставалось. С ванной доносился плеск набравшейся до краев воды, а он… водил пальцами вдоль спины, ненавязчиво задевая те самые шрамы. Что бы ни говорил, но дискомфорт никуда не делся. Моё увечье всегда было самым большим комплексом. Всю жизнь бояться, что из-за него меня никто не захочет, что жизнь оборвётся к восемнадцати годам…такие чувства не исчезают бесследно! Даже теперь… И Господин, наверняка, чувствует мою дрожь от его поглаживаний по, вечно скрываемой до теперь, спине.

— Канарейка, пойдём в ванную?

Мне действительно хочется смыть с себя тяжесть минувшего дня. Нет, хочется избавиться от всей грязи, в которой я жила до появления Господина… Он бережно берет меня на руки, несет, как ценнейшее сокровище, окунает в теплую, ласкающую воду, и сам ложится рядом. Беру влажную губку, сбиваю гель для душа в густую пену, поднимаю на мужчину смущённый взгляд…

— Позволите?

Он улыбнулся, увлеченно, зазывающе, расслабленно раскинул руки по сторонам, открывая мне доступ к своему телу. Красивому, подтянутому. Это не смазливый мальчик с обложки молодежного журнала, нет! Он статный, большой. Рельефные мышцы, обрамлённые сияющими каплями воды, и множество шрамов, покрывающих твердую кожу. С ним не покидает ощущение защищённости, безопасности. Словно один лишь этот человек может заслонить собою от всех невзгод этого мира. Касаюсь втирающими движениями. Неуверенно, скованно. Господин перехватывает мои руки, и начинает водить ими интенсивнее, задавая неопытной девчонке правильный темп. Помогая исследовать себя…

На самом деле, тяжело осознать, зачем такому как он безродная с изъяном? Успешность, сила, мужественность… Любая женщина самых знатных родов с удовольствием отдалась бы ему… Но, сейчас этот мужчина со мной.

После того, как я нанесла гель на всё его тело, он отнял губку, и начал обмывать меня. Не знаю, как это у него получалось, но каждое проделанное им движение задевало самые чувствительные точки, и дыхание моё снова и снова становилось учащенным, сбивчивым.

— Девочка, повернись ко мне спиной!

Нерешительно последовала указаниям, видимо, достаточно скованно, чтобы заслужить замечание.

— Канарейка, я уже сказал, что шрамы меня не волнуют. А тебе следует привыкать, что я буду смотреть, трогать, ласкать тебя всю! И желания ощущать при этом твои страхи и зажатость я не имею! Так что, расслабься, и не заставляй меня больше просить об этом.

Что ж, хорошо… Нервно выдохнула. Нужно настроиться, перебороть это в себе. А Господин в это время втирал ароматную пену между лопаток, поглаживая при этом волосы… Тон приказной, даже грубый, а на деле- гладит, как маленькую девочку, располагая к себе. Прижался в упор, развернул к себе моё лицо и накрыл губы поцелуем. Страстным, но нежным, пьянящим.

— Хорошая девочка. Сегодня я тобою доволен…За это тебе полагается вознаграждение. Канарейка, ты говорила, у тебя скоро день рождения?

— Да, Господин. Мне исполнится восемнадцать лет.

— И что бы ты хотела получить от меня в подарок?

— Знаете, в приюте ведь это событие далеко не праздничное… Скорее, с каждым прожитым годом приближается момент, когда в его стенах тебе уже делать нечего. И страх, обретёшь ли ты новый дом, возрастает. Поэтому, мне достаточно и того, что я теперь вместе с вами.

— И, всё же. Хочу сделать для тебя что-то.

— Благодарю Вас, Господин. — он не видел, что на лице заиграла улыбка, но, наверное, даже в голосе чувствовался восторг. Впервые мне предстоит ожидать этот день в предвкушении… Чтобы он не приготовил! Хотя… Я то знаю, чего хочу! Он ведь сам спросил? Значит, могу ответить?

Обернулась к нему. Да, я попрошу! Даже буду умолять, если понадобится! Вложила в голос всю свою решимость…