Последняя точка(Удивительные свидетельства монахов и иных лиц, живыми проходивших мытарства) - Серикова Валентина. Страница 33

— Вы не имеете над ним власти, — сказали Ангелы в ответ.

— Он не может идти дальше!

— Пусть дает ответ!

— Да, да — пусть отвечает!

— Правосудие еще действует здесь или нет?! — заревел бесовский князь и швырнул кубком в одного из прислужников, пресмыкающихся в его ногах. Тот взвизгнул и бросил на своего владыку испуганный взгляд.

Мы отдалились от них и еще долго слышали в свой адрес проклятия, пока толпа пьяных бестий не скрылась из виду. Только сейчас, когда накал страстей улегся, я вспомнил о молитве. Крики и обвинения, состояние балансирования между погибелью и спасением, совсем не давали мне возможности молиться. Углубившись в молитву, я черпал из нее силы и утешение. Больше всего на свете я не хотел слышать этот звериный рев и видеть свиноподобные рыла, но избежать этого было невозможно.

Я весь напрягся и усилил молитву, когда услышал приближающийся и нарастающий гул. Это было пятое мытарство. Демоны некоторое время готовили свои свитки, а потом начали меня обвинять в грехах лености и различного рода небрежении о душе. Их князь возлежал на каком-то ложе и злобно сверкал глазами.

— Он всю свою жизнь провел в нерадении и лени.

— Помнишь, как ты любил поспать после обеда? Ты повторял это из года в год!

— А здесь он малодушествовал и унывал.

— Он пропускал литургии — он пил с друзьями вместо того, чтобы быть в храме! Пусть отвечает сейчас за это!

— Помнишь этот день? Ты весь день проспал после гулянки.

— Не забыл этих людей? Они просили тебя помолиться о них, а ты не молился!

Во многих из этих грехов я покаялся, и Ангелы покрыли какую-то часть обвинений, но грехов еще оставалось очень много. Я по натуре человек не боящийся работы и не склонен к безделью, а тем более тунеядству. Но в жизни всякое бывает, и за мной, как кильватер за судном, тянулся длинный шлейф моих прегрешений. Мне был представлен каждый день и количество часов, которые я провел в нерадении. Я вдруг живо увидел один эпизод, когда целый день бесцельно просидел в кресле, глядя в никуда. То что люди называют красивым и прогрессивным словом «депрессия», на самом деле элементарное уныние и строго осуждается на этом мытарстве. Бесы назвали точное количество литургий, на которых я дерзал приступать к причастию без должной подготовки.

Они сказали, сколько служб за свою жизнь я пропустил по нерадению или будучи занят какими-то посторонними делами. При этом один демон, по своему виду напоминавший смесь гиппопотама, носорога и орангутанга с огромным горбом, вышел и на церковнославянском процитировал 80 правило V Вселенского собора, повелевавшее отлучать от церковного общения лиц, пропускавших подряд три воскресных богослужения. При этом они назвали и число — сколько раз я уже должен был быть отлученным от Церкви.

— Он вообще не христианин, так как не принадлежит к Церкви! Что вы с ним возитесь? Отдайте его нам!

— Нет на это Божьего повеления.

— А на что есть? — взревел князь бесовский. — Спать и жрать — на это есть?! — он вскочил со своего ложа и заревел. — Мы здесь хозяева и нам решать! Он наш по справедливости!

Ангелы не стали утруждать себя напрасными объяснениями, и мы понеслись дальше. Спустя какое-то время я спросил Ангелов:

— Что они знают о справедливости, когда сами постоянно лгут и заражают других грехом?

— Они любят ссылаться на Божию справедливость, когда думают, что извлекут из этого выгоду для себя. Но забывают про Божие милосердие. Они знают, что по справедливости будут осуждены на вечные муки, и полагают, что на этом основании имеют право требовать такого же суда и над людьми. Они слепы в своей неуемной злобе, и она окончательно погубит их.

Ангел как раз говорил мне о суде Божием, когда демоны с шестого мытарства воровства показались на нашем пути. Они сгрудились вокруг нас и начали перечислять то, что я когда-то своровал. Но Ангелы решительно отвергли все эти обвинения, так как во всем этом я покаялся, а во взрослом возрасте старался не повторять этого. Тогда демоны начали обвинять меня в косвенном воровстве, укрывательстве, одобрении чужого воровства.

Они припомнили мне то, когда я присваивал себе чужие фразы и мысли, называл своим то, что пока или совсем не являлось моим. Они перечислили поштучно мой каждый безбилетный проезд, назвали номера поездов, трамваев, такси, автобусов и троллейбусов, в которых я не оплачивал проезд. Они смогли отыскать, что я брал некоторые вещи и инструмент с места своей работы и не возвращал обратно. Когда же Ангелы сказали, что я все это еще могу исправить, то страшилища подняли жуткий вой и крик, они жаловались на свой напрасный труд и непрерывно призывали меня к ответу. Напоследок они гневно сказали:

— Мы еще встретимся с тобой, и тогда тебе уже никто не поможет!

Эта угроза сильно напугала меня. Я с ужасом представил, что бы произошло, если бы это была действительная смерть? Кто бы тогда мне помог, кто бы загладил мои забытые грехи и дал бы мне еще один шанс? Стало невыносимо тягостно от этой мысли. Какое, наверно, разочарование испытывают души, когда прямо из гущи земной суеты похищаются смертью и поставляются на этот предварительный частный суд?

— Ты хочешь это знать? — спросил меня один из Ангелов в ответ на мои размышления.

И вдруг в этот момент я увидел тысячи и тысячи душ, проходящих мытарства. Они были повсюду и на разных уровнях. Кто-то только начинал с первого, а кто-то находился гораздо выше нас. Некоторые ожидали своей очереди, а некоторых испытывали по несколько сразу. Я видел и чувствовал их страх и отчаяние. На перекошенные от ужаса лица было больно смотреть. Многие плакали и рыдали, оправдывались и молили о пощаде. Очень часто было слышно, как кто-то просил дать ему еще шанс, говорил, что он все осознал и понял и теперь будет жить правильно. Но часто это были напрасные мольбы. Я видел души, которые похищались с мытарств и уносились в царство боли и огня. Свирепые и неописуемо уродливые бесы визжали от радости и обрушивали на свои жертвы весь свой адский гнев. Сочетание изумления и страха, ненависти и ликования образовывало какой-то жуткий коктейль. Переживать состояние безысходной тоски о напрасно загубленном времени жизни и того, что ничего исправить уже нельзя, равносильно смерти, и моя душа совершенно изнемогла от этих переживаний.

Когда мы остались одни, я подумал:

— Как же это страшно! Почему никто на земле не знает про мытарства? — и услышал внутри ангельский ответ:

— Многие не знают. Другие знают, пренебрегают и забывают. Кто же истинно держится Церкви Христовой, тот постоянно держит в памяти день своей смерти. Благодари Бога за эту Его милость к тебе.

Вот показалось и седьмое мытарство. Здесь мне предъявили грехи сребролюбия и жадности.

— Он от рождения скупой!

— Он жадный! В детстве он никогда ни с кем не делился, — кричали бесы.

— У них одна цель в жизни — найти деньги. Деньги — вот ради чего они живут! Что вы на это скажете?

Проклятые твари привели мне на память всех нищих, которым я ничего не подал. Напомнили мне все случаи, когда я поскупился или проявил жадность, когда я дарил кому-то конфеты за услуги, помогал перепродать какие-то предметы — телефоны, часы, перечислили все, что я насобирал и чем не пользовался, назвали вещи, которые я напокупал и не носил. Ангелы выставили против этого мои дела милосердия, а также исповеди. А недостающее, сказали, мне прощено в Таинстве Елеосвящения. Хотя демоны и не знали что возразить, но не переставали сыпать обвинения в мой адрес и скрежетать от злости зубами.

На восьмом мытарстве истязаются грехи лихоимства и всякого рода несправедливые приобретения. Хитрые бесы представили мне все случаи, когда я каким-либо коварством или силой завладевал чужими вещами, припомнили, когда вымогал деньги в школе, брал в долг с намерением не возвращать. На этом мытарстве мы не задержались. Чистосердечное покаяние загладило все мои грехи с этого мытарства, и мы прошли дальше.

На девятом мытарстве испытывается любая неправда. Здесь лукавые духи припомнили мне, когда я по ошибке верил клевете на кого-то и присоединялся к неправедному осуждению. Выставили против меня и другие мои неправедные деяния, вплоть до того, что в автосервисе я иногда не докачивал колеса до необходимой нормы или не выполнял каких-то других, на первый взгляд незаметных и незначительных, манипуляций по обслуживанию автомобиля. И когда я и другим работникам советовал делать также, говоря, что в этом нет ничего страшного.