Собрание птиц - Риггз Ренсом. Страница 6
Мы ввалились в просторную комнату; сквозь наполовину заколоченные окна с грязными потеками на стекле едва пробивался дневной свет, но мы наконец смогли осмотреться. Повсюду виднелись сломанные инвалидные кресла и ржавое медицинское оборудование устрашающего вида. Под ногами, от одной стены до другой, плескалось целое озеро гнилой воды.
Нур мурлыкала что-то себе под нос. Я покосился на нее, и она замолчала.
– Это у меня нервное, – сказала она.
Я кое-как перебрался через участок провалившегося пола, затем протянул ей руку.
– А что здесь может тебя нервировать? – грустно улыбнулся я.
Она оперлась на мою руку и прыгнула. Моя шутка ее не рассмешила.
– Пожалуйста, скажи, что в этой больнице есть черный ход.
– Здесь найдется кое-что получше, – заметил Хью, оглянувшись. – Дверь в Панпитликум.
Прежде чем Нур успела ответить, раздался зловещий и совершенно неуместный в заброшенном здании звук, от которого у меня мороз по коже пробежал: унылое, нестройное бряканье, лишь весьма отдаленно напоминавшее музыку. Обойдя кучу заплесневелых желтых матрасов, мы увидели источник звука – разломанное пианино. Кто-то опрокинул его, и оно загораживало единственный выход из комнаты, за которым виднелся коридор с множеством дверей. Струны были извлечены из инструмента и прикреплены к стене вокруг выхода – все это было похоже на лес металлических волос, вставших дыбом. Чтобы выбраться из комнаты, необходимо было перелезть через пианино и протиснуться между струнами. Кто-то только что именно это и сделал, породив чудовищные звуки, которые мы слышали. А это означало, что этот «кто-то» покинул помещение – или же, наоборот, вышел к нам.
И в этот момент из-за перевернутого инкубатора для новорожденных, валявшегося неподалеку, поднялась какая-то фигура.
– А, это вы.
Его лицо было покрыто настолько густыми волосами, что их можно было назвать только шерстью. Он одарил нас дурацкой кривой ухмылкой.
Это был Песья Морда.
– Уже вернулись? Так быстро? – обратился он к Бронвин и Хью.
– Ага, но задерживаться здесь нам нельзя, – ответила Бронвин.
– Нужно выбираться, и немедленно, – добавил Хью.
Песья Морда облокотился о пианино.
– Плата за выход – две сотни.
– Когда мы расплачивались, ты сказал, что это за билет туда и обратно! – возмутился Хью.
– Должно быть, ты ослышался. Помню, вы ужасно спешили, когда я называл вам наши цены…
Мы услышали приглушенную брань, затем скрежет металла о камень. Враги отодвигали холодильник.
Песья Морда наклонил голову и прислушался.
– Что это было? Вы ведь не нажили там неприятностей, правда?
– Неправда, – сердито ответил я. – За нами погоня.
– О нет, – ответил мальчишка, цокая языком. – Это обойдется вам в дополнительную сумму. Нам ведь придется перехитрить их, замести ваши следы… Кстати, неужели это гориллы Лео Бернема? Голоса у них злющие.
– Ладно! Говори, сколько, мы заплатим! – рявкнула Бронвин.
Нам ужасно хотелось отшвырнуть жулика прочь с дороги, но мы знали, что при желании он может доставить нам много неприятностей.
– Пятьсот, – объявил Песья Морда.
Снова послышался скрежет, на этот раз более громкий. Холодильник поддавался.
– У меня всего четыре с собой, – пробормотал Хью, шаря в кармане.
– Очень плохо. – И Песья Морда отвернулся, собираясь уходить.
– Мы завтра тебе заплатим! – крикнула Бронвин.
Песья Морда обернулся.
– Завтра это будет уже семь сотен.
Раздался грохот и треск дерева. Бандиты вломились в психушку.
– Ладно, хорошо! – воскликнул Хью, из его рта вылетела сердитая пчела.
– И учтите, оплату не задерживать. Мне бы очень не хотелось показывать им ваш маленький потайной ход.
Мои друзья отдали прохвосту все, что у них было. Песья Морда тщательно пересчитывал деньги, секунды мучительно тянулись. Наконец, он сунул деньги в карман, залез на пианино, повернул какой-то рычаг, скрытый внутри, и беззвучно проскользнул между онемевшими струнами. Мы последовали за ним, и когда все оказались на той стороне, Песья Морда вернул рычаг в прежнее положение.
Тут я сообразил, что пианино служило своеобразной «сигнализацией».
Песья Морда повел нас к порталу. Мы спешили вслед за ним по длинному коридору. Теперь, после того как он нас практически ограбил, он чуть ли не бегом побежал. Коридор казался бесконечным.
Из какой-то двери появилась кучка странных; незнакомцы последовали за нами. Выглядели они весьма необычно даже по меркам странного мира, и когда Нур их разглядела, с ее губ сорвался сдавленный звук. Женщина без ног – или с невидимыми ногами, – плыла вслед за нами на подушке из воздуха, и полы длинного пальто развевались у нее за спиной.
– О, дорогуша, мы не сделаем тебе ничего плохого, – заговорила она нежным, мелодичным голосом. – Мы станем друзьями.
– Не знаю, как насчет друзей, – фыркнула девчонка, которая по меньшей мере наполовину была бородавочником. Изо рта у нее торчали два клыка, вместо носа было рыло, как у кабана. – Но если хорошо заплатишь, мы не станем врагами.
Появилась еще одна безногая женщина; эта, судя по всему, не умела парить в воздухе, потому что передвигалась прыжками, отталкиваясь от пола руками. С кошачьей ловкостью она прыгнула в протянутые руки могучей девочки-бородавочника. Я смог лучше рассмотреть ее – у нее не было не только ног, но и бедер, талии и половины торса. Ее тело и черная шелковая блузка были аккуратно обрезаны на уровне пупка.
– Хэтти Половинка, – представилась она, помахав нам рукой. – А кто из вас та знаменитая дикая?
– Не называй ее так! – рявкнул подросток с огромным пульсирующим нарывом на шее. – Это обидное слово.
– Хорошо; «та, с которой не вступали в контакт».
– Это уже не подходит, – возразил Песья Морда. – Ей пришлось быстро учиться.
Девочка-бородавочник не то фыркнула, не то усмехнулась.
– Судя по ее лицу, недостаточно быстро!
Нур стиснула зубы. Казалось, что она идет из последних сил.
– Эти любопытные создания – Неприкасаемые, – объяснил Песья Морда тоном заправского гида. – Те, кого отказались принять в другие кланы.
– Слишком странные, чтобы сойти за нормальных, – вставила Хэтти.
– Самые жуткие, самые неописуемые, самые отвратительные странные на всей планете! – с гордостью добавил парень с нарывом.
– Мне вы не кажетесь отвратительными, – заметила Бронвин.
– А ну, возьми свои слова обратно! – оскалилась девочка-бородавочник.
Песья Морда закружился на месте, словно танцор, и скользнул в открытую дверь.
– А это наша святая святых. Точнее, парадный вход.
Бронвин и Хью последовали за ним, а мы с Нур, едва успев перешагнуть порог, замерли в ужасе. Посреди комнаты стоял операционный стол, в дальней стене я разглядел дюжину дверей. Ящики-холодильники. Эта комната не просто тупик – это больничный морг.
– Все в порядке, – Бронвин заговорила с Нур мягко, но настойчиво. – С нами там ничего не случится.
– О нет! Черт побери, нет, – воскликнула Нур и попятилась. – Я ни за что не стану прятаться в такой штуке.
– Не прятаться, – поправил ее Хью. – А путешествовать.
– Ей это не нравится, – заметила девочка-бородавочник. – Она боится!
Неприкасаемые, столпившиеся в коридоре за дверью морга, захихикали.
Нур выбежала из морга и нырнула в открытую дверь, находившуюся напротив, – это была единственная альтернатива возвращению назад.
Бронвин и Хью хотели догнать ее, но я встал перед ними.
– Позвольте мне с ней поговорить, – попросил я.
Для того чтобы уговорить кого-нибудь, странного или нет, забраться в холодильник морга, требовалось умение убеждать, особенно если речь шла о новичке в странном мире. Мне и самому эта перспектива была не слишком по душе.
Я пробежал через коридор и следом за Нур вошел в комнату. В комнате стояла одинокая железная кровать без матраса, на нее падал луч света из зарешеченного окна. По углам были свалены старые личные вещи, которые, наверное, принадлежали людям, жившим и умершим в этом заведении. Чемоданы. Обувь.