Упавшие с небес (СИ) - "Майский День". Страница 23

Короче говоря, когда хозяева накупались и разбрелись по рабочим местам или каютам, мне нашлось о чём поразмыслить.

Ну да пока не уволили, я продолжал добросовестно выполнять обязанности и старался так усердно, что Грау вновь подловил на неожиданность. Я как раз рассматривал вынутые из сушилки фильтры, пытаясь понять, почему система их очистки не срабатывает с первого раза и только когда вернул пластину на месте увидел стоящего чуть ли не вплотную ко мне тангера. Заговорил он сразу, словно специально поджидал удобный случай.

— Ты ведь понимаешь нашу речь?

Несмотря на то, что меня застали врасплох, я успел секунду поразмыслить и прикинуть, разумно ли будет солгать, но отверг этот путь сразу. Раз уж меня полностью разоблачили, следовало принимать удар таким, какой он есть. А ещё я надеялся в глубине души извлечь из неловко повернувшейся ситуации какую-никакую выгоду.

— Да, понимаю и могу сносно объясняться.

Он не разгневался, как следовало ожидать, скорее заинтересовался. Наверное, так смотрел бы человек на вдруг заговорившую собаку, не только удивляясь внезапному происшествию, но и прикидывая как возможные выгоды такого подарка судьбы, так и допустимые при пользовании риски.

— А считается, что вы не способны услышать все нужные звуки, да и наблюдения это подтверждают.

— Совершенно верно. Я — исключение, а не правило.

Он опять не рассердился, глаза щурились скорее довольно.

— Ты очень хорошо сделал массаж. Где научился?

Врать вновь не имело смысла.

— Нигде, — ответил я. — Мышцы примерно одинаково работают у всех, и они сами подсказывают, как им помочь.

Он издал урчание, означавшее довольство, у людей я аналогичного звука не знал и снова заговорил, более не пытаясь ограничиваться рублеными фразами, обрывками нормальных речей, как делали все его соплеменники, снисходя до человеческого несовершенства.

— Я наблюдал за тобой. Работаешь добросовестно, ровно. Место для очищения стало совсем другим, в нём теперь приятно находится.

— Спасибо! — ответил я, ошарашенный неожиданной похвалой.

Тангеры на подобное никогда не расстарывались. Кто его знает — почему. Он спросил, какого я рода, и есть ли у меня образование, я отвечал по возможности честно. Казалось, этому инопланетчику и, правда, интересен мир, пусть не всех людей, но хотя бы одного конкретного человека. Потом я опять сделал ему массаж и на этот раз он сам предложил использовать подручное средство и расположиться удобно — так ведь и получалось эффективнее. Я бы предпочёл работать на суше, но у тангеров, как видно, имелся свой резон, и я не стал с ним спорить. Слишком разной была наша природа. Остаточные болевые сполохи ощущались, я размял всё что требовалось к большому удовольствию Грау, да и своему тоже, потому что плата за предыдущий сеанс уже поступила на рабочую карточку, и у меня не было оснований полагать, что на этот раз меня обманут.

Пока капитан булькался на дне аквариума, я сидел на краю, наблюдая за шустрыми червяками. Теперь они не казались противными, скорее забавными. Они так трогательно извивались, спеша к цели.

— Ты можешь купаться, — разрешил Грау, вынырнув, чтобы полежать на воде. — Это не возбраняется, здесь часто никого не бывает.

— Спасибо, меня вполне удовлетворяет душ, — ответил я, откровенно ошеломлённый этим предложением.

Мне казалось, что тангеры не потерпят такой вольности. Одно дело погружаться в их воду ради конкретной цели, другое — для удовольствия.

— Тебе наши привычки кажутся негигиеничными?

Спросил добродушно, не сердито и я рискнул на обстоятельный ответ:

— Поначалу я не мог понять, зачем вы держите на борту этот котёл с супом, но теперь вижу, что от него есть польза. Живность очищает кожу, убирая всё лишнее, и делает это, наверное, успешнее косметолога. А ил, вполне возможно, осуществляет лёгкий массаж. И вы же потом споласкиваетесь.

— Да, — ответил Грау. — Мы, конечно, способны существовать и без водных просторов родной планеты, приноровились за столетия освоения к сухости большинства миров, но всё же чувствуем себя намного лучше, когда имеем возможность изредка погружаться в первичную среду.

— Предки людей вышли на сушу окончательно и то мы любим купаться.

Он ничего не ответил и отправился по своим делам, но с этого дня между нами установились странные приятельские отношения. Приходя купаться, Грау неизменно обменивался со мной несколькими фразами. Мы говорили о разных вещах, большей частью вполне нейтральных, так что я никогда не ощущал себя задетым. Ровное дружелюбие тангера чрезвычайно располагало меня к нему.

Валяясь в свободное время на своём матрасе, я размышлял о том, что пропасть между нашими народами не так и широка, чтобы не удалось её преодолеть, и мы непременно нашли бы общий язык, не сложись обстоятельства с самого начала чересчур сурово. Успей наши два мира выйти в космос одновременно, обладай равной силой и схожими возможностями, не начали бы мы сотрудничать, а не подавлять слабого? Быть может именно такого партнёра не хватало человечеству для ровного благополучного развития, ну и наоборот. Конечно, светила при равновесном раскладе и война на полное взаимное уничтожение, но я предпочитал верить в организующую силу разума.

История не имеет сослагательного наклонения, но размышлять о том, что могло случиться, ведь не возбраняется. Чем бы я ещё развлёк свой ум на довольно нетребовательной к уровню развития работе?

Впрочем, и досуг мой вскоре оказался обеспечен познавательными материалами. Заметив, как я мучаюсь с починкой кое-какой упрямой техники, Грау принёс мне планшет с доступом к информаторию, и дело пошло куда живее. Помимо инструкций в базе нашлись развлекательные ленты и даже книги. При всём знании языка тангеров их беллетристику я понимал не слишком хорошо, зато у нас с капитаном прибавилось тем для разговоров.

Поскольку ремонт в мои обязанности не входил, а я за него рьяно взялся, Грау увеличил моё жалование, и получал я теперь совсем неплохо.

Поначалу я не решался спрашивать, где в данный момент находится корабль, но тангер вскоре по своей инициативе начал делиться со мной и этими сведениями, иногда коротко рассказывая о тех мирах, где мы побывали. Наверное, ему тоже казалось горьким опытом странствовать по вселенной, не покидая при этом трюма.

Прежде я мог разве что подсчитывать количество прыжков, поскольку ощущения в момент перехода испытывал не самые приятные, теперь же хотя бы представлял, где мы находимся. Да, ничего мне абстрактное знание не давало, но в такие минуты я переставал чувствовать себя вещью и начинал всерьёз верить, что однажды сам смогу сесть за пульт собственного корабля и произойдёт это несколько раньше, чем завершится вечность.

Так я и жил, тихо радуясь и копящемуся на карточке жалованию, нормальной в целом работе, и расположению капитана, дающему мне важные для мыслящего существа привилегии, когда неожиданное происшествие всколыхнуло устоявшийся порядок.

Вместо обеда, точнее вместе с ним явился тот тангер, что провожал меня в первый день моего пребывания на борту. Помимо миски он волок за шиворот девчонку, прежде исполнявшую обязанность разносчика. Швырнув беднягу в пределы охранного контура, он рявкнул коротко:

— Тебе. Пользуйся!

После чего развернулся и ушёл, а я, конечно же, остался, пытаясь сообразить, что всё это значит.

Глава 11

Я растерянно проводил взглядом массивную фигуру, затем только посмотрел на девочку. Бедняга выглядела на редкость жалко, и так тряслась, словно я был мифическим чудовищем, которое начнёт без промедления пожирать брошенную в его логово жертву.

— Что всё это значит? — спросил я, не особо надеясь на ответ.

Не особо его и получил. Помощники мне не требовались, я хорошо справлялся и без них, делиться заработком тем более не стремился. Гадать не имело смысла, потому я решил для себя, что подожду, когда капитан придёт купаться и спрошу у него. Пока же сказал непрошенной компаньонке: