Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ) - Шайлина Ирина. Страница 34

После обеда помогла соседке стричь Глафиру. Она упрямо убегал на волю, вследствие чего, в её белоснежном пухе были веточки, репей, засохшие листья… Совсем себя глафира не берегла. Поэтому соседка торжественно объявила день стрижки Глафиры, а дядь Ваня сбежал, словно специально.

— Вот начешу пуха, — говорила теть Лена, — Свяжу тебе носки.

— Да бросьте, — отмахивалась я, а сама думала — мне носки зачем? Вот рожу малыша, ему такие нежные пинеточки пригодятся…

Глафиру мы сначала чесали, складывая лёгкий, невесомый пух в холщовый мешочек, а потом стригли огромными ножницами. Ножниц я опасалась — мне казалось, что они непременно отрежут мои пальцы. Дело было долгим, кропотливым и энергоемким — про Егора я почти не вспоминала. Остриженная Глафира была удивительно страшной, нелепой, и смотрела на меня с немым укором.

Ножниц мне не давали, я всего лишь придерживала козу, чтобы она спокойно лежала на боку. Я чувствовала себя живодеркой — Глафире, чтобы она не поранилась, связали ноги. Иногда, словно специально усугубляя мои страдания, она поворачивалась, и смотрела мне глаза в глаза. Глаза у неё были фиолетовым, с огромным чёрным зрачком. Порой Глафира даже прихватывала меня губами за футболку, и тянула, пытаясь обратить на меня свое внимание.

— Так тебе лучше станет, — убеждала я козу. — Лето же почти настало. Жарко. А так видишь, вентиляция…

— Какие же вы все таки, дети, — сказала теть Лена, поглядев на мои душевные терзания. — Я Глафиру, конечно, люблю. Но не надо её одушевлять. Она животное, причем, на редкость глупое и упрямое.

Я клянусь — Глафира обиделась. Вздохнула тяжело, прикрыла веки. По мере состригания шерсти становился заметен её неестественно большой круглый живот. Я положила на него ладонь, ощутила чёткое понятное движение внутри — козленок маленький. Теперь я чувствовала с козой ещё и солидарность, хотя это меня и смешило.

Руки пропахли козой, к одежде пристал пух. Как назло, погода, такая солнечная в последние дни стремительно портилась. Я мылась в душе, вода в бочке наверху не прогрелась и у меня не попадал зуб на зуб. С тоской вспоминала о своей городской ванной, такой чистой, тёплой, уютной… и тут же одергивала себя — самостоятельная, значит самостоятельная.

Стас не вернулся, хотя подсознательно я ожидала этого весь день. К вечеру, не выдержав тоски я потопала к Таньке. Поглядела — мерседеса возле дома нет.

— Как дела? — спросила я.

Выглядела моя подруга очень подозрительно, даже слишком. Я вдруг вспомнила, как она влюбилась на первом курсе универа — глаза боестели так же примерно. Но тогда ей было восемнадцать, гормоны, все дела… сейчас, через десять лет такой блеск ни к чему хорошему не приведёт. Будет потом по балконам лазить и в кустах прелюбодействовать. Хотя, у меня то не любовь причиной. Я ребёнка хочу, а это причина уважительная.

— Так себе дела, — сказала Танька.

И правда — глаза блестят, а мордочка унылая донельзя. Я в свете событий была ещё унылее. Полосок все нет, Стас зачем-то приезжал, непонятно зачем, с Егором не пойми что… Так мы и сидели вдвоём, грустили, каждый о своём. Тотошка лежал на полу и с увлечением рисовал каракули на бумаге. Это действо имело звуковое сопровождение — Тотошка говорить не умел, но петь ему это не мешало. Я вспомнила про Никитку, и вдруг с горечью осознала, что Егор наверняка просто спрятал его от меня. Захотелось реветь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты иди, — спохватилась подруга. — Сегодня хозяева приедут… оба. Есть шанс, что помирятся. Я могла бы с Тотошкой тогда остаться… но, придётся уйти.

— Почему это?

— Не спрашивай.

И махнула мне на дверь. Я послушно вышла, все же, настроения мне Танька не поднимала, и так, хоть волком вой, ещё она кислая, как недозрелый лимон. Мне кислоты самой хватает. На Танькином, а точнее хозяйском газоне я задержалась минут на десять, выглядывала Егора. Дождалась — приехал. На меня даже не посмотрел, бросил машину у дома, не оглядываясь ушёл в дом.

— Вот, значит, как, — задумчиво пробормотала я. — Не полезу я к тебе в окна. Не дождёшься.

Дома, на спинке дивана висит костюм Никитки. Стиральная машина у меня имелась, правда, страшно глючащая. Времени свободного вагон, на улице дождь накрапывает. Костюм я постирала, погладила, повесила в шкаф. Вот вернётся Никитка из своей ссылки, я ему отдам. И папаша его тут вовсе не причём.

Утро было совсем холодным и промозглым. Пришлось натянуть и джинсы, и свитер, и даже тонкую ветровку. На велосипеде проехать и шанса не было — грязь после ночного дождя. Я вышла из дома, кроссовки немедленно испачкались. У соседского забора стояла почти лысая Глафира, заботливая накрытая попоной от холода. При виде меня она перестала жевать, проводила меня долгим печальным взглядом.

Пожалуй сегодня я впервые пожалела, что работаю на такой идиотской работе — дождь накрапывает, раннее утро, а мне гуляй. Собаки тоже были унылыми и вялыми. К стадиону вела арка из разросшихся деревьев, с которых капало на голову, кроссовки скользили по мокрой траве. Плюс один — так быстро мы ещё никогда не гуляли.

Дома меня ждал тест — снова отрицательный. Посмотрела вторую часть Гарри Поттера. День был дождливо бесконечным. Затеял уборку. Нашла трусы Егора. Хотела выбросить. В итоге постирала, высушила, сложила в шкаф. Затем сложила руки на коленях, не находя больше себе занятий.

Уснула далеко за полночь — все прислушивалась, а вдруг Егор придёт. Не пришёл. Холодные простыни казались отвратительно сырыми, я надела носки и спряталась под два одеяла. Вспомнила, какие у

Егора руки тёплые. Как тепло спать с ним рядышком… уютно. Подспудно я знала, что бы он не говорил, приду — впустит. Бабским нутром чувствовала. Однако не к месту проснувшаяся гордость удерживала меня дома, в холодной одинокой постели. Уснула я далеко за полночь под шум моросящего до жестяной черепице дождя.

Сон мне снился престранный. Словно я сижу в зале суда. Я… за решёткой. Судят меня. На мне форма арестантская, полосатая такая, как в американских мультиках, с номером на нашивке.

— Гражданка Анастасия Нечаева, — раздался голос судьи, — Обвиняется в воровстве спермы, с целью незаконной беременности.

— Я не Нечаева! — почему-то меня занимает именно то, что фамилия у меня по мужу, хотя я девичью после развода вернула. — И беременность у меня законная! Будет!

— Этот гражданин, — указывает судья на Егора, — Свидетельствует о том, что вы украли у него пятьдесят миллилитров семенной жидкости, при помощи которой смогли оплодотвориться пятью эмбрионами!

— Но господин судья, — возражаю я. — Всё тесты были отрицательными!

И внезапно чувствую шевеление в животе. Такое же примерно, как у Глафиры было. Опускаю взгляд вниз. Живот, совсем недавно плоский, начинает стремительно разбухать. Вот ему уже тесно в полосатой рубашке, ткань натягивается, трещат, отлетая, пуговицы. Живот, упругий и круглый, растёт просто на глазах. По нему пробегают полосы растяжек, выворачивается пупок, я вижу синие, туго натянутые вены под тонкой кожей. А живот все растёт, я задыхаюсь от его тяжести. Мне кажется, я слышу хруст ломаемых рёбер. По животу волнами проходят движения того, что внутри. Мой предел пройден. Трещала разрываясь ткань, а сейчас порвётся кожа. Я нахожу взглядом Егора. Он невозмутим. На нем отличный костюм, белоснежная рубашка, дорогие запонки, галстук идеально подобран. Ботинки так начищены, что в них отражаются лампочки. Он смотрит на меня, глаза обычно такие мягкие, тёплые, обдают холодом. Он так спокоен, а я… я лопаюсь.

И просыпаюсь с криком. Кладу ладонь на живот — совсем пустой. Плоский. И даже рада этому. Пульс зашкаливает, а по крыше все также равнодушно стучит дождь.

Воскресенье было днем икс. Сегодня у меня должны были начаться месячные. С утра я была словно на иголках — тест был отрицательным. Я гнала от себя дурные мысли, убеждала себя, что сон просто следствие моих тревог. Звонила мама, от визита к ним я отказалась. Звонила Таня, звала прогуляться в городе. Я отказалась. Ждала долбаных, ненавистных месячных и боялась, что они начнутся. Несколько раз сорвалась, запас тестов начал иссякать. К вечеру у меня было несколько бессердечных пластиковых палочек, на каждой чёткая одна полоска. Месячные не начались утром. Днем. Вечером. Ночью. Не пришли они и утром понедельника. Полосок на тесте не прибавилось тоже.