Сладкая любовь (ЛП) - Аврора Белль. Страница 80

Он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но в то же время молчал. Через мгновение он выпалил:

— Мужчины все портят. И мы часто это делаем. Слава богу, есть женщины, которые любят нас, иначе мы были бы одинокими мешками дерьма. — Он закатил глаза. — Не думаю, что Макс достаточно хорош для тебя, но это не потому, что Макс плохой парень. Макс — один из лучших парней, которых я знаю. Причина, по которой не уверен, что он достаточно хорош для тебя, та же самая — я не достаточно хорош для Нат. Это потому, что ты заслуживаешь лучшего, чем самое лучшее. Знаю, что это твой выбор, с кем ты встречаешься, но есть вероятность, что мне не понравится ни один из них. И они мне понравятся гораздо меньше, чем Макс.

Не дожидаясь ответа, он поцеловал меня в лоб и ушел домой.

Улыбаюсь беспокойству в голосе Нат.

— Я в порядке. Мне кажется, я просто скучаю по дому.

Она колеблется.

— Ты ведь не собираешься возвращаться домой, правда?

— Нет, не собираюсь, — отвечаю я, хотя сегодня задумывалась об этом. Но это была глупая шальная мысль. — Пока работа идет хорошо, это мой дом.

Она издает невеселый смешок.

— Слава богу. Мне нравится, что ты здесь. Если ты вернешься домой, я буду разбита вдребезги.

Вау. Нат никогда не выставляет чувств напоказ. Я тронута и улыбаюсь.

— Я бы тебя не бросила. Кто убережет тебя от неприятностей?

Она смеется.

— От тебя почти столько же хлопот, сколько и от меня.

— Вовсе нет.

— Вовсе да.

Раздается стук в дверь, и я закатываю глаза, понимая, что ей нужно обсудить этот спор лицом к лицу.

— Сто раз нет.

Я подхожу к двери, а она бойко говорит:

— Бесконечное количество раз да.

Дерьмо. Что может сравниться с бесконечностью?

Отперев дверь, я распахиваю ее и ухмыляюсь:

— Вовсе нет!

Но это не Нат. Это Макс.

Мое сердце бешено колотится.

Он выглядит почти так же плохо, как и я.

— Итак, по твоему молчанию я догадываюсь, что выиграла этот раунд, — говорит Нат.

Я качаю головой и говорю в телефон:

— Извини, мне нужно идти. Макс здесь.

Она мурлычет в трубку.

— О, понятно. — И Нат поет: — Позволь мне лизать тебя вверх и вниз, пока ты не скажешь «стоп» (прим. перев.: Silk — Wanna Get Freaky With You).

Я борюсь с истерическим смехом и бормочу:

— Как я уже сказала, мне пора.

Но она игнорирует меня, напевая громче:

— Позволь мне поиграть с твоим телом, детка, сделать тебя по-настоящему горячей.

Я вешаю трубку и с трудом сглатываю.

— Привет.

Макс открывает рот, чтобы заговорить, но Нат невозможно игнорировать. Она кричит сквозь стену:

— Позволь мне делать все, что ты хочешь. — Я прикрываю рот рукой, краснея, когда она заканчивает свое соло. — Потому что сегодня вечером, детка, я хочу поразвлечься с тобой. — Мгновение спустя она раздраженно кричит: — Заткнись, Ашер!

Мое лицо покраснело как свекла, я кусаю щеку изнутри, чтобы не улыбнуться, и смотрю на Макса.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю спокойно.

Он смотрит себе под ноги и скрещивает руки на груди в самой оборонительной позе.

— Можно мне войти? — Он смотрит на меня и мягко добавляет: — Пожалуйста?

Я открываю дверь шире и отступаю в сторону, когда он входит, выглядя неловко и неуместно. Закрываю за нами дверь и иду на кухню. То, что он накричал на меня, обвиняя в том, что случилось сегодня утром, не значит, что я не могу быть вежливой.

— Хочешь что-нибудь выпить? — Он качает головой. Я открываю холодильник. Макс всегда голоден. — Что-нибудь поесть?

Он вздыхает, наморщив лоб.

— Нет. Спасибо.

Возможно, я просто оттягиваю неизбежное, но это своего рода защитный механизм.

— Ты уверен? — спрашиваю, закрывая холодильник, и он теряет терпение.

— Господи, перестань. Пожалуйста. Я просто хочу поговорить с тобой!

И вот и оно. Официальное расставание. Избегая его взгляда, подхожу к дивану и сажусь. Играю пальцами, все еще не желая смотреть в эти великолепные золотистые глаза. Чувствую, как подушка рядом со мной опускается, и его нога прижимается к моей.

— Елена, посмотри на меня.

Я так и делаю. Только потому, что если этого не сделаю, то не поверю, что это действительно произошло, а я не хочу жить в отрицании. Макс протягивает руку и берет меня за ладошку. Я борюсь с закатыванием глаз.

О, отлично, он держит меня за руку. Это всегда плохой знак. Просто сделай это уже. Избавь меня от страданий.

— Сиси рассказала мне, что случилось. Я знаю, что ты не имеешь никакого отношения к появлению Мэдди. — Реабилитирована. Ну, по крайней мере, хоть что-то. Он добавляет: — В пылу разговора я сказал тебе ужасные вещи. Вещи, которых не имел в виду, и должен извиниться за них.

Если я посмотрю ему в глаза, пока он извиняется, то расплачусь. Я опускаю подбородок. Макс пальцами сжимает мой подбородок, приподнимая его, пока мы не смотрим друг другу в глаза. Он долго изучает мое лицо, прежде чем искренне произнести:

— Прости меня, Кексик. — Его голос становится хриплым. — Мне очень жаль.

Мои глаза наполняются слезами, но не позволяю им пролиться.

— Все нормально, — шепчу я.

Его глаза сверкают.

— Это не нормально. Если бы кто-нибудь еще заговорил с тобой так, как я, я бы, бл*дь, убил их.

Мои глаза сами собой закрываются.

— Все нормально, — повторяю. — Я прощаю тебя. Знаю, что ты попал в стрессовую ситуацию. Мало того, что твоя дочь пострадала, так ты еще и решил, что я предала тебя после того, как ты сказал мне, что мама Сиси — больная тема, — подчеркиваю свою убежденность, повышая голос. — Я понимаю. Правда. — Открываю глаза и делаю прерывистый вдох. — Но я бы никогда этого не сделала. Не предала тебя.

Его лицо становится страдальческим.

— Я знаю, что ты бы этого не сделала, детка.

Что ж. Вот и все. Встаю и иду в свою комнату. Достав то, что я приготовила, вернувшись домой, выношу и протягиваю ему сумку. Он смотрит на нее в замешательстве, прежде чем встать, возвышаясь надо мной, сверкая глазами. Макс забирает у меня сумку и отбрасывает ее в сторону. Она с глухим стуком падает на пол. Широко раскрыв глаза, он нежно кладет руки на мою шею, заглядывает в лицо и заявляет:

— Я не позволю тебе порвать со мной. Так что можешь пойти и положить это обратно в свой шкаф.

Где-то у меня в голове визжит пластинка. Что? Чтобы я порвала с ним?

Прежде чем я успеваю вставить хоть слово, он продолжает, умоляюще глядя на меня:

— Детка, пожалуйста, прости меня. Клянусь, не имел в виду то, что сказал. Я говорил все это, потому что мне было больно. Ты никогда не была ошибкой. Ты лучшее, что есть в моей жизни со времен появления Сиси. И я знаю, что ты не ее мама, но, — он говорит так тихо, что я задаюсь вопросом, не послышалось ли мне это, — но сейчас для нее ты гораздо важнее. Она любит тебя. — Он колеблется, прежде чем признать тихим голосом: — И я люблю тебя.

«Любовь — это не гордыня».

У меня внутри все трепещет. Положив свои руки поверх его, я прижимаюсь лбом к его подбородку и шепчу:

— Повтори.

Он целует меня в лоб и бормочет:

— Мне так жаль, детка.

Я смотрю на него со слезами на глазах.

— Не это. Ту часть, где ты сказал, что любишь меня.

Макс слегка улыбается.

— Я люблю тебя.

— Правда?

Его ямочка врезается в щеку, когда он наклоняется, чтобы запечатлеть влажный поцелуй на моих губах.

— Я боролся с этим. Не хотел этого. Но я будь проклят, если ты попытаешься отнять это у меня. У нас есть что-то хорошее, но мы можем получить что-то невероятное. — Его губы в миллиметрах от моих. — Я люблю тебя, Елена. Очень люблю.

Внезапно его тело замирает, и он отстраняется, выглядя неуверенным в себе.

— Ты все еще любишь меня, Кексик?

Закатываю глаза и сильно бью его по руке. Он морщится, и я усмехаюсь:

— Да, я все еще люблю тебя. Идиот.

Он торжественно кивает, но улыбается, потирая руку.