Заметки забияки или На пути из физиков в маги - Ханами Тая Владимировна. Страница 43

Я было начала вырывать руку из железной хватки металлиста, отчаялась, и новый фаербол расцвел у меня в левой руке. Ярослав метнулся в дом за талисманом. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы в самый последний момент на линии атаки не возникла массивная фигура Терентия. Не поменявшись в лице, верховный волхв Валаама изловил летящий в Тихония сгусток огня. Незащищенной рукой.

Лицезрение Терентия моментально привело меня в чувство. Я виновато шмыгнула носом, и приготовилась получать нагоняй. Но могучий волхв даже не рассердился. Понимающе подмигнул мне, до нельзя смущенной. Повернулся к Тихонию, взял того под локоток…

И увел, его, облизывающегося на закончившего переговоры друида, куда-то по направлению к хозяйственным постройкам.

– Пронесло! – только и смог сказать обычно занудный металлист. – Полетели, что ли?

Глава 9.

– Ну, рассказывайте, гости дорогие, – залил весь объем помещения густой бас волхва Терентия. – С чем прилетели, что в мире делается? Как Иваныч поживает?

Мы снова были одни, в смысле только наша неразлучная троица и верховный волхв. Где-то рядом сновал Миша, обеспечивая всю честную компанию едой, но он был не в счет. Ярослав, столь скоропостижно обзаведшийся жильем, покинул наши ряды сразу после облета острова. Что же, у каждого своя дорога… Хотя мне, признаться, жалко было с ним расставаться – спутника с таким легким характером еще поискать надо было! И не сыскать…

Но насущные дела не давали грустить, звали жить дальше. Да и с волхвом Терентием очень хотелось пообщаться. Поэтому я, несмотря на легкую грусть-печаль, взяла инициативу в свои руки:

– Рассказывать-то можно долго и много…

– А ты по порядку, – посоветовал волхв, подмигнув мне терракотовым глазом. – Как ты думаешь, почему вы тут очутились?

– Ежели по порядку, – задумалась я, – то тогда, пожалуй, начать разговор стоит все же с Мани.

Конечно, можно было начать рассказывать с момента встречи с Борисом Ивановичем, но в этом случае, повесть моя (включая все обучение) всех наверняка бы утомила.

– Вот и отлично, кто такая Маня?

Вкратце поведала я про ранение стража Заповедника, лечение «Ивасями», озабоченность Бориса Ивановича по поводу окончания спокойного периода жизни. Терентий слушал, не перебивая, лишь раз переспросил, при чем тут селедка, и почему ее используют для лечения депрессии. Пришлось объяснить.

Потом настал черед металлиста, он рассказал о своем внезапном да негласном переводе из новосибирской конторы, по настоятельной рекомендации директора, некоего Всеволода Ромуальдовича. Верховный волхв задал пару уточняющих вопросов, но не более того.

Друид ничем, кроме безоглядной любви к ежке Жозефине, похвастать не мог. А потому промолчал.

– С предысторией понятно, – подытожил Терентий. – Неспокойно стало у вас там, в Заповеднике… Да… Неспокойно. Но почему вас сюда-то послали?

– Посмотреть свежими глазами на этот мир, увидеть, нет ли чего необычного, – честно ответила я.

– Узнаю Иваныча, – прогудел Терентий. – Всегда имел склонность к интригам. Даже ссылка его не утихомирила.

– Так это не только Борис Иванович один придумал, – решила я выложить «всю правду». – Два, извините меня, хитрых дедушки, он и Глеб Макарович, в момент сговорились, и послали нас на… э-э-э практику.

– А вы и согласились? – хитро прищурился верховный.

– Ну, я всегда не прочь прогуляться, – почему-то смутилась я. – И остальные не очень сопротивлялись, – не дала я право голоса парням. – В общем, на следующее утро мы уже были изнанке…

С грехом пополам я, периодически поправляемая товарищами, стартовала от выхода с территории Заповедника. Волхв не сильно всполошился по поводу московских приключений с некромантом. Сказал, что еще вчера получил доклад от волхва Глеба, и что дело замято. Поморщился при упоминании нами христиан – мол, бузят себе потихоньку, но никому не мешают. И, вообще, ладожскую секту еще ночью отловили, а перекресток снова опечатали. А вот когда рассказ дошел до отправки Иззи на его (кстати, неизвестную нам) родину, Терентий зато заметно оживился:

– Планета 14565, – сказал он.

– Что?

– Мне показалось, что ты хотела узнать, откуда появились Иззя и его очаровательная мама, пояснил верховный волхв.

– Вы что, их все наизусть помните?

– Не все, – поморщился Терентий, – только самые колоритные, и те, с которыми постоянно приходится иметь дело.

– Да уж, что-либо, колоритнее этой парочки, представить сложно, – отозвалась я. – А по какому принципу пронумерованы планеты?

– Если коротко, то есть такая планета №1, на ней живут самые разумные, чистосердечные, и незлобивые существа во всей Вселенной. Они-то, давным-давно, и придумали нумеровать миры по мере их посещения.

– Понятно… – протянула я. – А у нашей Земли какой порядковый номер?

– 14856747, – ответил волхв. – И у нашего мира тоже. Ваша планета принадлежит к нашему миру, а мы – к ее. Ну, почти как лицевая и изнаночная стороны одной рубашки. Только это не совсем верная аналогия.

Точно! Какое-то похожее число упоминала светоносная дамочка, когда обратилась к нам со словами благодарности по поводу спасения своего ненаглядного чада.

– Ладно. С приключениями вашими я ознакомился, – подытожил Терентий. – Но ведь вы, наверное, хотите и сами что-то узнать?

Мы хотели. Особенно усердствовал в получении новых знаний дотошный металлист. Так мы узнали, что волхв Глеб Макарыч стережет ход на Землю, и что ключевые города обоих планет совпадают по местоположению, а, нередко, и по названию. Что мое начальство от рождения звалось не Борисом, но Борилием, и что ему пришлось немного изменить имя в нашем мире. Для конспирации. Что Ярослав делал на редкость хорошие амулеты, в том числе и от сильной порчи. Поэтому вполне мог и перейти дорогу какому-нибудь некроманту. Но при этом, увы, практически не владеет оборонной магией. Видимо, именно поэтому волхв Макарыч хотел его, своего воспитанника, уберечь от нападений в смутное время.

– Еще вопросы? – с улыбкой оглядел волхв нашу троицу, переваривающую полученные сведения. – Или кончились?

– Да нет, имеются, – ухватилась я за возможность уточнить классификацию здешних кудесников. – Вот мы тут много кого повстречали – и отшельников, и магов, и сильных, и не очень.

– И?

– А кто такие люди в черном? Ну, те самые, которые нас из местной Москвы спугнули?

– А почему они тебя так заинтересовали? – хитро посмотрел на меня волхв.

– Потому что из-за них я и попала в Заповедник.

– Ты уверена?

Наконец-то мне удалось по-настоящему зацепить верховного волхва. У него даже глаза сменили цвет три раза подряд.

– Вполне.

– Странно… Очень странно… Теперь я понимаю, что Борилий не зря беспокоился…

– А почему Борилий… Борис Иванович в связи этими людьми в черном одеянии упоминал про силу жизни и смерти?

– Да, – ожил металлист. – Они что, с некромантией как-то связаны?

– С некромантами, – поправил его Терентий. – Они ходят под началом местной комиссии по расследованию всяких дел, связанных с деятельностью некромантов.

И волхв, видя наш интерес, рассказал нам в общих чертах о магах смерти. Что-то мы уже слышали от Жозефины. Что-то успели сами понять, на собственной шкуре. Что-то было нам в диковинку. Но более всего меня поразило, что некроманты не были чем-то смертельно опасным для окружающих. Они просто были, и все.

– Не человек выбирает силу, а сила выбирает человека, – наставительно прогудел Терентий, видя мое недоумение. – Человек рождается таким, каким рождается. И единственное, что ему подвластно, это или принять на себя этот крест, или навсегда от него отказаться.

– Это как? – не поняла я.

– Надев соответствующий, врастающий намертво в тело, амулет, – просто ответил волхв. – Но вместе с отказом от силы жизни и смерти человек закрывает для себя путь к магии. То есть, фактически становится калекой.