Заметки забияки или На пути из физиков в маги - Ханами Тая Владимировна. Страница 58

В конце своего выступления он пообещал нам оказать посильную помощь с лечением друида. А к его услугам были лучшие придворные маги, мистики и просто лекари. Все это обнадеживало. Но потом началась не самая приятная часть разговора.

– Вы уж простите меня, друзья мои, – сказал он сибирский монарх. – Но на моих подданных вы не тянете. Говор у вас не местный, да и не подпадаете вы ни под одну категорию населения.

– Ясно… Архетип у нас не тот, – мрачно подытожила я.

– Смысла не уловил, но в целом понятно, – отозвался монарх. – А что такое, этот архетип?

– А, это центральное понятие аналитической психологии, – ляпнула, как всегда, не подумав.

– Чего? – не понял меня даже металлист.

Бедолага Берендей был с ним весьма солидарен.

– Ну… это… некий универсальный образ, мотив или сюжет, который наделен свойством «вездесущности» и пронизывает всю культуру человечества с древнейших времен до современности.

Аудитория безмолвно, и, увы, бессмысленно внимала. А ведь я еще не дошла до «образов коллективного бессознательного»…

– В университете заучила. Ничего.

– Ладно, проехали, – посмотрел на меня снисходительно Илья. – По-моему, ц… Берендею и так ясно, что мы не отсюда, и не обязательно для этого терминами, не характерными для этого мира.

– Да, мне ясно, – согласился с ним монарх. – Давайте скажем прямо: вы с изнанки?

– Ну… да. Да, с изнанки. А что? Нельзя? – уставилась я на Берендея.

– Да нет, можно, вообще-то, – смутился монарх. – Особенно, если вы по поручению. Да и с учетом всех обстоятельств… Вот только мне не вполне ясно, как же вы тут оказались?

Слово взял металлист. Все же из нас двоих он был гораздо лучшим дипломатом, нежели я. Всех событий, он, понятное дело, излагать не стал. Лишь краткую версию. Но говорил настолько складно, что даже я, знавшая наши похождения на все сто процентов, чуть было не повелась на разводку.

Монарх внимательно слушал, иногда что-то уточнял. Я, внимательно за ним наблюдавшая, заметила, как он сделал стойку при упоминании нами Тихония. А также помрачнел, когда мы описали наши пребывание у Хозяйки Медной Горы.

– У вас плохие отношения с Уральской Владычицей? – рискнула спросить я, когда металлист благополучно добрался до конца повествования.

– Да, – вздохнул он. – С Катериной у меня не очень ладится.

– Территориальные разногласия? – поиграла я в «угадайку».

Попала в точку. Берендей невесело кивнул:

– Передаются по наследству от царя к царю… Вот и мне достались… Хотя, конечно, земли у нее богатейшие, – чуть не облизнулся он.

Металлист незаметно пихнул меня локтем в бок. Я поспешила увести разговор в сторону. А именно: спросила, не знаком ли Берендей случайно с Тихонием. И получила в ответ что-то типа: «ну, крутится у меня при дворе кто-то похожий по описанию, но точно я сказать не могу».

На том и закончились обсуждения. Темень за окном постепенно уступила место сумеркам, пришел новый день, а с ним и новые заботы. Было решено отправляться в путь (без пленника, пущай с ним челядь возится, ибо не царское это дело!). Берендей предложил посильную помощь – сопровождать нас до своей летней резиденции, в которой должны были быть искусные лекари.

***

Только в процессе пристегивания друида кожаными ремешками я осознала, что у нас случилась беда. До этого я была занята, да и множество загадок, отвлекающих от грустных дум, заполняло мой ум. А теперь… А теперь я боролась с подступающими к глазам слезами. Вот еще! Для полного комплекта неприятностей не хватало нам только рева бабского у ложа умирающего. В конце концов я не выдержала, и пошла орошать лесную растительность слезами. Села на пенек, пригорюнилась. Все как положено. И вдруг ка-ак подскочу!

– Ни здрасьте тебе, ни поклона, – скрипуче донеслось откуда-то снизу. – Я к ней на помощь, со всей душой! А она задницей – плюх! Чуть не раздавила!

Леший!

– Ой! Извини меня, пожалуйста. Не признала с горя…

– Да ладно, что уж там, – отвел глаза довольный чистосердечным признанием пень. – Ну докладывай, в чем помощь требуется?

– Да не знаю, – почесала озадаченно макушку я. – Вроде как сами управились… О! Ты случаем, не знаешь, – с надеждой уставилась я на мелкую нечисть, что это могло с моим другом приключиться?

Леший скосил было на меня хитрый глаз, но потом опомнился, и не стал торговаться с убитым горем недоделанным, а от того еще более опасным магом. Да и желудь, опять же у меня висел на шее, к порядочности взывал.

– А попутчики твои меня не забоятся? – с сомнением произнес он.

– Один – так точно нет. Да и второй не из пугливых, вроде как…

– Ну пошли тогда, а то тебя уж обыскались, – поторопил меня пенек.

И точно. По поляне перед домом наматывал круги металлист. Увидев меня, он прекратил заниматься спортивной ходьбой. Встал, как лист перед травой, и ледяным тоном осведомился, где это я пропадала. Мол, в лесу могут толпы недругов ошиваться, и лишний труп ему совсем ни к чему. Эгоист!

Я от него только отмахнулась – спорить не было никакого желания.

– Вот, смотри лучше, кого привела, – показала я на пенек. – А ты только и знаешь, как… беспокоиться по пустякам, – дипломатично не стала я употреблять не способствующие миру в команде выражения типа «мужских истерик».

– Да ладно, вижу, – пробурчал металлист. – Извини, нервы ни к черту.

– Проехали, – махнула я рукой, безмерно довольная от того, что меня не стали изводить занудством.

Монарх, если и удивился, то мешать нам своим недоумением не собирался. Леший, удостоверившись, что его не пугаются, важно подошел к коврику. Мне даже показалось, что они поздоровались с летуном. Почему бы и нет, одного поля ягодки-то…

Едва взглянув на друида, леший как-то сразу сник.

– Хоть и наш это человек, но вылечить я его не возьмусь, – уверенно и грустно проскрипел он.

– Отчего же? – спросил заинтересовавшийся происходящим Берендей.

– Вам, человече, кто надобен, – строго взглянул на монарха этот тоже, в некотором, роде монарх, – человек, али… он замялся

– Леший? – подсказала я.

– Так, середка на половинку, – от души поморщился лесовик, его аж по диагонали перекосило. – Не пойми что. Не возьмусь, в общем, и не просите!

– Да… «Собачьего сердца» нам не надобно, – погрустнел металлист. – Но, может быть, хоть что-то присоветуешь?

Мог бы и не просить – леший и так усиленно думал, морщинами аж от натуги весь изошел. Потом велел подождать, исчез, явился через пару минут, мы и заскучать не успели.

– Возьмите вот, – явно неохотно протянул он какой-то кривой корешок. – На шею приладьте, и проследите, чтобы не потерялся до тех пор, пока в себя не придет.

– Это еще зачем? – насторожилась я.

Корешок пришлось чуть ли не силой выдирать из веток лешего. Не хотел тот с ним расставаться.

– Есть опасность, – грустно вздохнул леший, провожая взглядом дорогой его сердцу кусок деревяшки. – Что в нем поселится какая-нибудь аморфа. Или несколько.

– А это что за погань такая? – удивилась я.

– Вполне безобидный паразит, – перекосился в верхней части пенек. – Довольствуется обычно малым, нападает на все ослабленные растительные формы жизни. Да вон на березе грибы видите? – махнул он веткой в сторону сухостоя с десятком наростов правильной формы.

– Это что, аморфы? – искренне удивилась я. – А я думала…

– Что это твои двоюродные тетки по отцовской линии? – блеснул остроумием леший. – Аморфы и есть!

Я не стала продолжать бесполезную дискуссию, вспомнив бабок, как-то умудряющихся заговаривать те же бородавки там, где, казалось, медицина уж бессильна. Аморфы – так аморфы. В конце концов, не в первый раз традиционная наука имеет расхождения с нетрадиционной.

– Корешок-то надень, – посоветовал леший. – Эх! Опять по болотам лазить!

Я поспешила исполнить совет, пока щедрый леший не передумал.

– Где кончаются твои владения? – спросил Берендей, внимательно наблюдавший за нашей беседой.