Хранитель: в плену твоих фантазий (СИ) - Аверкиева Наталья \"Иманка\". Страница 18

  Честно говоря, Биллу было все равно, что и как делать. Он был рад уже тому факту, что у них совместная работа с Томом, что можно будет говорить, обсуждать, да просто смотреть на него и слушать.

  - Тогда нам надо продумать план и поделить, кто за что отвечает, - кивнул Билл. - Соберем информацию, и можно будет из нее уже "скроить" проект.

  Том довольно закивал и снова уткнулся в ноутбук, позволив Биллу вновь заняться его любованием.

  Вечер проходил очень и очень неспешно. Том что-то увлеченно печатал, Билл лежал и пялился на него. Для себя он решил, что будет рядом настолько долго, насколько позволит хозяин комнаты. В любом случае, вылезать из-под одеяла ему не хотелось - Том не предложил ничего из одежды, а сверкать голой задницей Билл был пока не готов.

  Наконец-то, Том перестал строчить и стал перечитывать написанное. Билл терпеливо молчал, хотя хотелось говорить, спрашивать, слушать.

  - Спасибо за тишину, - повернулся Том. - Я должен был сдать это еще три дня назад.

  - А что ты писал?

  - Доклад по менеджменту в музыкальном бизнесе и индустрии развлечений. "Особенности взаимодействия с масс-медиа в Европе, США и России". Интересная тема, но пока собрал фактуру... - Том вздохнул. - Сейчас отправлю всё преподу, и пойдем отмечать.

  - Как вчера? - в ужасе распахнул Билл оплывшие глаза.

  - Нет, все будет цивильно. Обойдемся сегодня без Молли с кексом.

  - Какой Молли ? С каким кексом ?

  Том усмехнулся:

  - Апельсиновым.

  - Я не употребляю наркотики, - пробормотал Билл, где-то отдаленно осознавая, что вообще ничего не помнит о своих похождениях.

  - Я заметил. Как ты вообще умудрился так обдолбаться и ужраться за столь короткий срок?

  - Долго ли не умеючи? - помрачнел Билл.

  - Ладно, надеюсь, ты хотя бы повеселился.

  - Я не помню... - тихо признался. - Я никогда не был на таких тусовках.

  - Оно и видно. Первое правило подобных пати - все напитки открывать только самому. И пить только то, что открыл сам. Во всё остальное может быть подмешено любое дерьмо, которое очень быстро превратит тебя в слюнявый овощ. Вот вчера, например, ты был отличной тыквой. А я не всегда могу оказаться в нужном месте в нужное время. Цени мою доброту и заботу.

  Туса в общаге не имела ничего общего со вчерашней. Билл, одетый в рваные джинсы и еще больше рваную майку Тома, неотступно следовал за своим "покровителем". Тот привел его к друзьям, где их покормили пиццей и напоили пивом. Какой-то парень играл на гитаре и пел песни на русском языке, ему подпевали свои же русские. Две польских фрау танцевали под эти песни. Иногда к ним присоединялся парень из Испании, и тогда танцы становились грязными и очень веселыми. Немецкие и итальянские студенты болтали между собой и играли в джангу. Русские часто поднимали тосты. Кто-то порывался читать стихи. Кто-то предложил за каждую вытянутую в игре палочку придумывать строчку к бесконечному "стихотворению". Все выпивали, смеялись и общались. Билл забился в угол и все больше наблюдал. Пить он не мог со вчера, есть ему особо не хотелось, состояние у него было очень разбитое, а познакомиться с жизнью в общаге интересно, поэтому он хорохорился, как мог. И, конечно же, ему было важно увидеть своего Тома. Какой он? Как к нему относятся друзья? Как ценят? Прислушиваются ли к его словам? Он впитывал Тома. Запоминал. Том, ничего не подозревающий о том, что является объектом столь пристального изучения, балагурил и зажигал весь вечер. Он травил байки, показывал что-то в лицах, изображал в фантах, когда проигрывал очередную битву в джанге и разрушал башенку. Все смеялись. На него смотрели. Его то и дело куда-то звали. Он был явно в своей стихии, его любили, уважали и ценили. Иногда Том втягивал в разговоры и мелкие проказы стесняющегося и краснеющего Билла. Делал он это очень бережно и доброжелательно, поддерживал и поощрял инициативу. И Билл был ему бесконечно благодарен за всё, что тот для него делает. Казалось, что он попал в другой мир, и Том помогает ему освоиться.

  Все разошлись только к утру. Билл шел за Томом в его комнату, а в голове рождались очень непристойные фантазии. Сейчас они снова будут одни. И всё случится. И эти вкусные губы будут ласкать его губы, а язык будет врываться в его рот. Он наконец-то снимет с него футболку и нежно дотронется до горошинки соска. И Билл обязательно будет очень стараться, чтобы ему понравилось. Он сделает всё, чтобы ему понравилось, чтобы Том захотел повторить... От этих мыслей немного подкашивались ноги, вдоль позвоночника бегал холодок, а живот щекотали бабочки. Скоро все случится. И Том даже представить не мог, как сильно Билл боялся и хотел...

  Но... Том вошел в комнату. Включил свет и тут же его выключил, зашипев на Билла, чтобы тот не шумел. На соседней кровати спал парень. Секс отменяется... Билл расстроено сглотнул и... неожиданно вспомнил, что у него дома уже вторые сутки сидит голодный Кот.

  - Кот, - прошептал он. - Я совсем забыл про Кота.

  - А что с ним? - тихо спросил Том.

  - Я не оставил ему еды. Мне надо домой.

  - Ну куда ты пойдешь в такую рань?

  - Мне надо, прости, - покачал он головой. - Надеюсь, что одежда высохла?

  К сожалению, одежда высохла. Билл быстро переоделся в свое. Они немного поспорили с Томом, что делать с его джинсами и майкой - Билл хотел забрать всё домой и постирать, Том отмахивался и говорил, что оно того не стоит. В итоге, решили, что у Тома будет лишний повод зайти к нему в гости и забрать свое фирменное рванье.

  Потом Том пошел провожать его к выходу из общежития. Он что-то рассказывал о студенческой жизни, о ребятах, с которыми они сегодня веселились, о том, как сдавал прошлую сессию... Билл слушал, особо не вникая, смеялся и смотрел на него. Черт, в животе все еще порхали бабочки, в голове крутились пошлые мысли, но мирозданию было явно наплевать на его нескромные желания.

  На улице Том решил его еще немного проводить. В этот раз до университета. Они неспешно шли по пустынным улицам, и тут Том задал самый любимый Биллом вопрос:

  - А что вы там делаете на своем факультете литературной критики?

  И Билла понесло. Он рассказал, как много они читают и обсуждают литературных героев. Как разбирают произведения и учатся видеть смысл за рядами букв. Как переплетаются судьбы авторов с судьбами героев, сколько в мировой истории случаев, когда описанное в романе того или иного автора через некоторое время воплощалось в жизнь. Билл даже привел в пример себя и рассказал о Хранителе. Он говорил, как больной мейн-кун помог ему правильно написать текст и исправить ошибки. Как однажды написал о нападении на Творца, а через некоторое время на него самого напали. Он говорил о том, что его текст живой и умеет управлять им.

  - По-моему, это автор должен управлять текстом, а не текст автором, - немного скептично отозвался на это Том.

  - Понимаешь, не всегда автор может управлять героем. Иногда он выходит из-под контроля, и автору остается только бежать за ним следом. Ты пишешь музыку? Ты понимаешь, о чем я?

  - Не то, чтобы я ее пишу... Но в целом, понимаю, да. Импровизация?

  - Что-то вроде того, - немного неуверенно. - И так в тексте появляются новые сцены, новые персонажи, все новое. Я... Ты только не смейся, пожалуйста... Мой главный герой... Дракон... Я всегда видел его только драконом. Но я знаю, что он умеет обращаться. И вот он впервые несколько недель назад превратился в человека... Но я не видел его. Я знал, что он... Человек. Ну, как... Руки, ноги, голова... Обычный человек. А потом я увидел тебя и понял, что он - это ты.

  Расслабленное лицо Тома вытянулось. Улыбка как-то сползла и перекривилась. Глаза стали большими. Том нервно хихикнул:

  - В смысле?

  - Ты не подумай ничего плохого! - поторопился объяснить Билл. - Это называется прототип. Ну, когда ты берешь человека и лепишь с него героя. Так персонаж получается живым.