Проданная (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна. Страница 10

Её настроение сегодня не мог поколебать ни обычно молчаливый Гастин, ни завтрак в мрачной столовой. После приёмных часов (интересно, бывает ли у травника выходные) Диара уже собралась, было, вернуться к себе в комнату, когда Гастин наконец-то нарушил своё молчание, чтобы сказать, что её зовёт хозяин.

Поднимаясь вслед за дворецким в кабинет к травнику, она не могла не спросить себя — зачем она ему нужна. И не смогла найти ответ. Но если где-то в глубине души Диара думала, что отношение Эурелиуса после утреннего подарка хоть как-то изменится, то их встреча заставила её почему-то разочароваться. Капельку, но всё же разочароваться.

— Вы звали меня? — Спросила она, когда молчание стало уже надоедать. Почему то она чувствовала себя так, словно её рассматривают и оценивают.

— Да. Если тебе чего-то не хватает из одежды или, — он махнул рукой, не зная, наверное, какое слово вставить. А Диара поняла, что Эурелиус так прячет что-то похожее на смущение. — Одним словом, завтра с утра Гастин собирается в город. Ты можешь поехать с ним.

Диара постаралась не выдать ничем свою радость, по крайней мере внешне, всё время забывая, что травник то ли читает мысли, то ли что-то близкое к этому. Она попадёт в город, одна, без него! А там уже делом случая будет зайти, допустим, в книжную лавку и сторговавшись купить книгу дешевле той цены, за какую выставлена. А разницу забрать себе. А, может быть, она сможет отправить письмо Эдмону прямо завтра. Она едва не напевала от радости. Если бы Эурелиус хотел бы ей это запретить, прямо или косвенно, он бы так сделал. А пока — она свободна и раз свободна — значит она этим воспользуется.

Поклонившись травнику, который так и стоял, молча глядя на неё и Диара бы даже сказала — обречённо (нет, ей наверное, это почудилось), она бросилась обратно в свою комнату, писать письмо Эдмону. Дверь подпёрла изнутри единственным креслом. Если Гастин или сам травник захочет зайти, скажет, что она переодевается. Быстро достала из книги чистые листы, а запасное перо с чернильницей она чуть ли не в первый день отыскала в приёмном зале. Теперь дело за малым — написать само письмо и сообщить, где её искать. Подумав немного, начала выводить буквы на белизне листа.

«Милый Эдмон, я в Римасе, Империя, меня продали в дом травника. Приезжай скорее. Твоя Диара»

Да. Так кратко написать будет лучше всего. Она объяснит Эдмону потом, при встрече, что с ней случилось. Диара сложила письмо и убрала. В отделении портальной почты на её письмо поставят свою печать и отправят, почти мгновенно, в любую точку страны. Наверное, и в Королевство, по идее, письмо тоже должно будет дойти так же быстро. Вопрос в том, сколько это будет стоить. Но ответ она узнает завтра. А сегодня надо спать.

Утро принесло проливной дождь. Когда Гастин пришёл за ней, Диара была уже одета. Она проснулась ещё на рассвете и не могла заснуть, ужасно переживая, что случится что-то, что не позволит ей выбраться в город и отправить письмо, что-то страшное. Но, к её радости, по крайней мере, первая часть её ожиданий не оправдалась. Они преспокойно отправились в город. Разумеется, пешком. Травника она с утра не видела, хотя была уверена почему то, что он уже проснулся.

После тех цветов на столике, после разговоров с охранителями, Диара сама не знала — хочет ли она видеть Эурелиуса или нет. И письмо. Письмо для Эдмона. На протяжении последних дней, что она жила в доме травника, Диара каждый день перед сном представляла перед глазами образ своего жениха. Красивого, с правильными чертами лица, изящного, светловолосого. Этот образ спасал её, когда она пленницей ехала в Империю, давал силы жить дальше. Но вот сейчас, когда она судорожно сжимала письмо для него, когда должна была больше всего думать об Эдмоне, Диара вдруг с ужасом поняла, что при мысли о нём, сердце не колотится как прежде. И что ещё хуже — что образ его побледнел. Раньше она вспоминала его лицо, улыбку, морщинки на лбу, взгляд и могла описать в мельчайших подробностях, она видела его как живого, а сейчас образ Эдмона поблек, словно выцвел и она уже с трудом напрягая память могла вспомнить его лицо. Но то, что делало его именно её Эдмоном, его взгляд и его улыбку она почему-то забыла. И от этого становилось так больно и непонятно…

В Римсе всё шло по плану. Гастин не отходил от неё ни на шаг, но в лавки с ней не заходил, видимо, получив такие указания от Эурелиуса. У Диары не было какого-то особого плана на этот счёт. В конце концов, если не получится от него сбежать, за деньги она сможет попросить любого мальчика-посыльного, что в изобилии крутились в лавках и возле них. Чтобы не вызвать подозрение, она купила несколько невинных мелочей вроде шпилек для волос или пары удобных туфель (о которых в прошлую прогулку с травником они просто забыли). Торговаться она не умела, но пришлось. Сначала было непривычно, но Диара быстро втянулась. Всё-таки отец часто посылал её за покупками, не доверяя некоторые свои механические вещи никому, кроме неё.

В результате, когда Гастин купил в городе всё, что хотел, а она обзавелась необходимыми мелочами, пришло время отправить письмо. В книжной лавке, которая ей на радость соседствовала со зданием портальной почты, Диара осталась надолго. Она специально ходила между шкафов с книгами, поглаживая выцветшие корешки. И даже действительно заинтересовалась книгой по прикладной механике. Большие картинки самых простеньких изобретений, шестерёнок и колёсиков различного размера напомнили её об отце. Так же как и та трава, галискаас, кажется. Поэтому Диара не раздумывая, купила книгу. Когда дверь лавки хлопнула, впуская следующего покупателя, она старательно скосила глаза, чтобы увидеть, как Гастин неторопливо входит в дверь лавки напротив. Видимо, устал ждать её. Вот она, удача.

Диара быстро попрощалась и выскользнула из лавки, а потом, оглядываясь, почти бегом, забежала в здание портальной почты. Главное, чтобы Гастин не заметил, куда она заходила, главное, чтобы не увидел. Кусая губы, она быстро отдала письмо. Золотых рилов хватило едва-едва. Диара, постоянно оглядываясь, произнесла заученный наизусть адрес, дождалась отправки и только тогда, едва сдерживая волнение, вышла на улицу. А минутой позже из соседней лавки появился Гастин. Да, если она не научиться скрывать своё волнение, Эурелиусу не нужно будет даже мысли читать, или что он там делает, чтобы определить, что она чувствует.

— Уже поздно. Пора домой, — ради двух коротких фраз разжал наконец губы Гастин. — Ты всё купила?

— Да, — кивнула Диара. А в груди разливалось приятное тепло. Она наконец сделала то, что должна и теперь только вопрос времени, когда за ней придёт Эдмон. Письма, отправленные через портальную почту терялись так редко, что эти случаи заносили в историю.

Глава 6

Утро принесло впервые за много дней радость, чистую и незамутнённую. А ещё почему-то облегчение. Она написала письмо Эдмону и теперь остаётся только сидеть и ждать его. Но было и ещё что-то. Словно она выполнила свой долг и могла теперь просто жить. Хотя, какой же Эдмон долг? Это её любимый, её жених. И она несомненно его любит.

Перед приёмными часами она решила разыскать хозяина, чтобы взять у него настойку, заказанную заранее покупателями. В кабинете было пусто. Диара постучала несколько раз, потом толкнула дверь. Она открылась, со скрипом, открывая её взгляду небольшую мрачную комнату со столом и одиноким стулом. Очертания комнаты терялись в такой привычной уже для неё темноте. Интересно, где он ещё может быть? Лаборатория, спальня? Может Эурелиус и вовсе уехал куда-то?

По пути к лаборатории, Диара столкнулась с Гастином.

— Ты к хозяину? — Нарушил он своё неизменное молчание.

— Да, — кивнула она. — Господин Эурелиус должен был к сегодняшнему дню сделать настойку для госпожи Таассис.

— А, пойдём. Настойка у меня. Хозяина в ближайшие дни лучше не беспокоить, — выдал необыкновенно длинную фразу Гастин.