(Без)условная любовь (СИ) - Акулова Мария. Страница 11
— В смысле? — Катя же только после вопроса осознала, что нельзя на посторонних так внимательно смотреть, головой мотнула, уставилась на пустую еще доску…
— Ну ты смотрела так, будто я в луже повалялся, а потом рядом присесть решил, вот я и спрашиваю…
Катя залилась краской. Обидеть парня она точно не хотела, а взгляд получился, кажется, излишне красноречивым. Хотя и в этом есть плюс — девушка, смотрящая на соседа так, вряд ли может быть заподозрена в нежных чувствах к нему.
— Нет, прости, ты просто рюкзак бросил под ноги, а я этого не люблю…
Когда не знаешь, что сказать — говори правду.
Андрей глянул на него — валяющегося, будто впервые увидел. Видать, в его мире особой разницы, валяются ли рюкзаки, нет…
— Могу повесить…
Сказал, но поднимать тут же не рванул, перевел взгляд на девушку, ожидая какой-то реакции, а у Кати с реакциями сегодня было как-то туго — она только еще сильнее покраснела, сама же на себя разозлившись.
— Как считаешь нужным…
Андрей кивнул, явно приняв решение, что нужным он считает оставить все как есть…
— Но я бы повесила…
А потом хмыкнул. Женщины, однако…
Наклонился, поднял рюкзак, зацепил за крючок.
Как и у Кати, у него сегодня настроение было на порядок лучше, чем вчера. Он и сам бы не объяснил, с чем это связано, видимых причин для таких изменений не было, даже наоборот — вчера вон узнал, что «любовь всей жизни», которую теперь даже непонятно — больше любит или ненавидит — замутила с другим, а все равно сегодня было лучше…
И от этой девочки… Кати, кажется… не веяло пренебрежительным холодком, как вчера. А если ее бесит, когда рюкзак валяется, то почему бы не повесить? В конце концов, надо же социализироваться потихоньку, раз уж так жизнь сложилась.
— Так лучше?
Катя фыркнула, мол, ей только не хватало оценивать качество висения рюкзаков одноклассников, но потом все же глянула, кивнула.
— Отлично…
И только когда рюкзачные проблемы были окончательно решены, в класс вошел учитель, чтобы начать урок…
Первых три урока прошли спокойно. Конечно, каждый преподаватель считал своим святым долгом узнать, с чем связана такая перестановка в рассадке, но никто поменяться назад не требовал, что вполне устраивало Веру с Сашей (хотя они сами в этом никогда бы не признались)… И Катю с Андреем тоже.
Им нравилось молчаливое соседство, оно не требовало дополнительных усилий помимо тех, которые приходилось прилагать во время ответов. С Верой Катя общалась на переменах, а если уж совсем было невтерпёж — можно было рискнуть и отправить сообщение в Мессенджере. Андрею и это не нужно было. Что на уроках, что на переменах, он жил своей, абсолютно автономной жизнью. Ни к кому не подходил, ни о чем сам не спрашивал, когда к нему обращались — отвечал довольно приветливо, но лаконично…
На шушуканья девочек реагировал спокойно — игнорил, хотя не мог не понимать, что его обсуждают. Катя такому спокойствию даже слегка восхищалась. Ее нервировало, что такое пристальное, неприкрытое внимание приковано к человеку, сидящему рядом. Она чувствовала себя будто на иголках, то и дело задерживая дыхание при мысли «а вдруг они обсуждают его историю?», как он мог оставаться безучастным — загадка…
Но делать с этим Катя ничего не собиралась, решила для себя, что просто не будет участвовать в перемывании косточек парня, но и в защиту бросаться нет оснований.
Да и вообще, у нее есть дела поважней — на прошлом уроке пришло сообщение от Питера…
П: «Привет, Кэтти, как твои дела? Извини, что пропал, мы готовили важный проект, вчера была презентация, моя команда получила «А», можешь поздравить J. А как твои дела? Все хорошо? Ты поговорила с отцом о том, что тебя волнует?»
Расстояние, разделяющее Катю и Питера, позволило девушке стать с ним более откровенной, чем с родными или самой близкой подругой. Питер был для нее будто интерактивным советчиком, с которыми они вживую никогда не виделись, но явно были на одной волне.
И если первую часть ответа Катя написала очень быстро, то о второй думала долго…
К: «Привет! От души поздравляю тебя и твою команду! Правда я и не сомневалась, что будет «А», ты слишком большой перфекционист, чтобы наработать на оценку ниже (смайлик с высунутым языком)… Мои дела хорошо, полным ходом идет подготовка к выпускному, я тебе о ней рассказывала, Марина в шоке, конечно, но я не сомневаюсь, что все будет хорошо. А что касается разговора с папой… Нет. Пока не было подходящего момента, к сожалению».
Катя отправила, а потом задумалась… Это ведь оправдание. На самом деле, любой момент подходящий, было бы желание, а у нее его недостает. Девушка боялась обидеть отца, а еще получить ответ, который получить не хотелось бы…
Обычно Питер не отвечает сразу, но тут, видимо, был свободен, поэтому телефон почти в ту же секунду отозвался трелью.
П: «О, выпускной — это один из самых крутых дней в жизни! Не помню, рассказывал ли тебе о своем, но нам было… весело! Надеюсь, у вас будет не хуже, только веди себя прилично, ты же хорошая девочка)))! А мы собираемся поехать на пару дней в Национальный парк, но ждем погоды, у нас еще холодно. А что касается разговора с отцом — не думай, что я давлю на тебя, наоборот, я за то, чтобы ты сама решала, когда поговорить и стоит ли. Помни, все в твоих руках, котенок, целую тебя…»
Питер отправил три поцелуйчика, а само сообщение разлилось на душе Кати теплом. Она даже не заметила, как сзади к ней подошла Вера, уткнулась подбородком в макушку, а потом стала бесцеремонно читать переписку с другом.
— «Китэн»? Он называет тебя «Китэн»? Как мииииило, — Катя заблочила телефон, выдернула голову, посмотрела на подругу «страшными глазами». Самойловой почему-то казалось, что норма по раскрытию подробностей личной жизни на сегодня уже исполнена, но куда там?
Вера сказала достаточно громко, чтобы услышали сидевшие как минимум на двух соседних партах.
Причем даже Андрей, как назло, на сей раз из класса на перемене не вышел, и наушники свои любимые не надел. Только зыркнул на нее мимолетно, увидел, что она снова краской заливается, хмыкнул, а потом уставился в свой телефон, продолжая изображать дышащую мебель…
— Верка, ну вот чего ты орешь? — Катя прошипела, продолжая «пугать» подругу глазами.
— Ой, прости, я не хотела…
Извинилась-то она, наверняка, искренне, но вот какой в этом уже толк? Хотя пофиг…
— А ты передавала ему мои приветы? — дальше Вера говорила уже тише, присев рядом со стулом Кати на подоконник. Теперь их если кто-то и слышал, то этот кто-то усилено пытался не хмыкать.
— Передаю…
— И он мне передает?
— Передает…
— А почему ты не передаешь, если он передает?
— Вера…
— Ладно, прости, я не претендую, он твой, просто он такой милаш…
— Вера…
— Что Вера? Я же правду говорю. Милаш и умница. И дети у вас будут красивые!
— Вера…
Иногда у Кати просто заканчивался словарный запас, когда приходилось говорить с подругой о том, в чем она была свято уверена… и у чего абсолютно не было обоснования…
— Жалко, конечно, что ты Никитоса продинамила, но я тебя понимаю… Я бы тоже Питера предпочла, а особенно с тем, как Сашка себя ведет… Ни такта, ни культуры, ни уважения к женщине нет у наших мужиков…
Андрей пытался. Крест на пузе, что пытался, но невозможно не прислушиваться, когда две блонды так отчаянно тихо шепчутся. И он не выдержал. Если честно, особо не понял, о чем речь шла, но последняя фраза заставила бы любого как-то отреагировать. Он старался не прыснуть, но получилось не слишком хорошо. То ли кашлянул, то ли хрюкнул, это значения уже не имело — две по-сестрински похожие мордашки разом обернулись к нему.
— Что смешного? Я же говорю — нет в вас такта. Нехорошо чужие разговоры подслушивать… — вычитывать Андрея взялась Вера, Катя же сидела с таким выражением лица, что становилось очевидно — ей хочется под землю провалиться. И Андрей ее понимал, даже жалел. Но это же не его подруга так себя ведет, в конце концов, а мы в ответе за тех, кого приручили, как известно… — Меня, кстати, Вера зовут. Мы не знакомились, кажется.