Кавалерист для принца (СИ) - Баруздина Елена. Страница 49

Дана честно пыталась выполнить просьбу, но тело как назло отказывалось сдвинуться с места окончательно отказавшись ей подчиняться. Вдруг тёплая рука опустилась на глаза, закрывая обзор и ей вдруг стало подозрительно легче. Сковавший мышцы страх стал понемногу отпускать её позволяя хотя бы сделать вздох.

— Теперь делай шаг вперёд.

Такое простое указание, сейчас ей казалось невыполнимым. Как она сделает шаг вперед, ведь она ничего не видит, а если мост сбросит её, но молодой человек не отставал. Придвинувшись ближе, он горячо дышал ей в ухо. Дана инстинктивно пыталась отодвинуться, но парень не отставал, толкая её в спину грудью. Дана с удовольствием втянула приятный запах, мяты и ещё чего-то терпкого, знакомое тепло грело спину, а парень все подталкивал её вперед заставляя сделать шаг. "Чего он прижался ко мне?!" — пришло вдруг внезапное раздражение и быстро ушло, вызванное скорее смущением, чем злостью, ведь она понимала, что юноша по-другому сдвинуть её не сможет. Сделав так ещё пару шагов, она почувствовала себя легче, страх все ещё сковывал её тело, но она уже смогла вернуть частично управление им и даже решилась сделать несколько шажков самостоятельно, пусть маленьких и жутко не смелых, но своих.

— Молодец, мелкий. — Раздалось тихое над ухом, и она вся засияла от счастья, ей удалось. — Я убираю руку, но я рядом.

Дождавшись её испуганного кивка, рука принца исчезла с лица оставив ощущение быстро тающего тепла, а страх подобно хищной птице, словно ждал этого момента, накинулся на девушку вновь, в который раз стараясь покорить её волю. "Нет".

— Иди!

Этот приказ как луч света во мраке прогнал страх и Дана сделала шаг вперёд. Один, за ним ещё один, мост качался, а руки ни в какую не хотели выпускать веревочных перил, дарующих хоть слабую, но надежду, с которой она была не готова расстаться.

Еще несколько шагов и Дана уже почувствовала себя уверенной настолько, что позволила себе открыть глаза. Картина не особо изменилась, если с закрытыми глазами ей казалось, что она преодолела пол моста, то в реальности оказалось, что Дана топталась ещё в его самом начале сильно тормозя остальных и не позволяя далеко удалиться первым, но как не странно никто не сердился, да и к тому же судя по зелёному оттенку лица Бона, она не одна испугалась моста. И хоть это и было некрасиво, девушка обрадовалась, что она такая в отряде не одна. Отчего-то эта неприятная правда подействовала на неё убеждающе, девушка даже почувствовала, как к ногам стала возвращаться привычная легкость, вот только руки никак не хотели отпускать мост, не желая расставаться со своей добычей.

Поспешив вперёд Дана даже почти нагнала Габриеля и братьев, получив от них поощряющий кивок, как возле ноги воткнулась стрела, приветливо покачиваясь из стороны в сторону, ещё пара штук торчали перед Габриелем, словно предупреждая, ещё шаг и их сестры найдут свою цель. Девушка замерла с ужасом наблюдая за покачивающимся древком, если бы не страх вновь парализовавший тело, она скорее всего предательски завизжала, но сейчас все на что она была способна это не мигая следить за несчастной стрелой расширенными от ужаса глазами.

— Пи тин рарр Ганта. Опр над. — Донесся до них чем-то усиленный хриплый голос. На что Лион вдруг ответил на том же языке, но Дана не поняла ни слова.

— Они предупреждают, что мы входим на земли народа Гантов и если нам дорога жизнь, то мы должны повернуть назад. Я же сказал, что нам надо пройти через их земли и у нас есть просительная грамота от императора Нарвина. — Перевёл для остальных принц. Как странно получалось, они должны были довезти принца до его страны, а выходило это он их проводил через встречные страны. Сколько же языков хранилось в этой седовласой голове.

Между тем со стороны леса им последовал ответ, на который принц дал свой, вызвавший лёгкие смешки, последовавшие из леса.

— Что ты им сказал? — подозрительно покосился на них Габриель.

— Господа Ганты позволяют нам пройти мост для встречи с их вождем, но мы должны поднять руки, чтоб они видели, что мы ничего не замышляем. Вот я им и сказал, что мы не против, но эти два молодых человека — кивок в сторону Даны и Бона, — руки вверх не поднимут, так как моста боятся больше стрел Гантов.

Теперь смешки раздавались и среди их товарищей. "Богиня, как стыдно!" — взмолилась девушка, но перила все равно не выпустила, понимая, что Лион, как это не обидно прав, моста сейчас она боялась гораздо больше.

Подняв руки вверх они безмолвно прошествовали к концу перехода, Дана не знала сколько времени у них это заняло, но ей казалось, что целую вечность. Ноги предательски тряслись, но она сделала это, думала девушка радостно прижимаясь коленями к твердой земле. Вскоре все спутники переправились на другой край и замерли в ожидании, только Бон решился присоединиться к Дане, опустившись на землю, находясь в схожем состоянии, зеленоватость так и не ушла с его лица. Чего они ждали, гадать не пришлось. Кусты раздвинулись и к ним навстречу вышли несколько человек одетых в одежды из шкур и с луками через плечо, но больше всего Дану поразило это маски, наподобие той что была у принца, но более простые, скрывающие лица мужчин, отчего становилось не по себе. Вдруг местные обитатели опустились перед принцем на колени и протянули к нему раскрытые ладони в каком-то необычайном жесте поклонения.

— Сия, Трантон! — хором воскликнули они не сводя глаз с опешившего принца, замершего с выражением неприкрытого удивления на лице. Это было впервые на памяти Даны, когда маска невозмутимости парня дала трещину.

Глава 19. Сокровище Гантов.

Так они и стояли замерев, словно время для них внезапно остановилось — опешивший принц, удивленные воины и коленопреклоненные туземцы с восхищением взирающие на пленного принца. Кто знает сколько бы это ещё продолжалось, но наконец принц ожил и что-то задал туземцам на их языке. Дана отметила, что их ответ его не особо обрадовал, но и не огорчил, что же сказали ему эти странные люди. В девушке вновь проснулось извечное любопытство, но Лион не спешил его удовлетворять.

Туземцы тем временем поднялись с колен и окружив их почётным караулом направились вглубь леса. Как они находили дорогу в этих дебрях, девушка не знала, видимо опираясь на только им известные знаки, но как таковой дороги здесь не существовало.

Вскоре они вышли к некоторому подобию поселения, небольшие шалаши выглядывали средь кустов и мало чем напоминали комфортное жилье, но девушка не спорила. За последнее время они настолько устали от постоянной дороги, что даже шалаш ей начал казаться уютным домом. Однако их провожатые все не останавливались, ведя их вглубь поселения, как припомнила Дана для встречи с местным вождем.

Наконец отряд остановился возле самой большой на взгляд девушки хижины и воины расступились, пропуская гостей внутрь. Габриель как обычно шёл первым, за ним следовали братья и Лион, остальные окружили принца живым щитом, готовые отразить любое нападение. Каждый был на стороже и только принца казалось ничего не волновало.

Небольшое округлое помещение слабо освещалось несколькими факелами, дающими немного света, но позволяющего достаточно рассмотреть обстановку. Пол шалаша устилал пушистый ковер из шкур, небольшие подушки, вышитые бисером и костяными пуговицами, составляющие все убранство комнаты, занимали его центральную часть и сейчас не пустовали, занятые солидными седовласыми старцами и высоким коренастый мужчиной в необычного вида головном уборе, напоминающем привычную для них корону, но сильно извращенную, так как состояла она из зубов и когтей, как надеялась Дана, эти кости все же были костями животных. Но то, что украшало дальнюю стену комнаты, поразило девушку сильнее всего увиденного за этот день, даже так пугающий её мост уступал этому колоссу, лишь отдаленно напоминающему человека. Тут не требовалось никаких объяснений, чтоб понять, эта статуя изображала бога Гантов. "Это в каком надо было быть состоянии чтоб придумать такое чудище?" — задалась вопросом девушка, не сразу заметив, что они подошли к ожидающей их группе мужчин. Как отметила Дана Лион тоже не сводил глаз со стоящего поодаль чудовища, но на его лице застыло не почтение или страх, а какая-то едва заметная горечь, словно в этом чудище он нашел отражение какой-то древней давно застарелой, но не до конца зажившей боли.