Чёрные зеркала (СИ) - Бахтиярова Анна. Страница 36

Ничего. Просто стекло. Чернота без намека на происки врагов или подсказки о силе. Не то близнецы издевались, не то не видели смысла в «общении» со мной. Я стояла и стояла перед ними, упорно вглядываясь в черноту, пока позади шушукались и посмеивались остальные третьекурсники. Разумеется, это же смешно: фальшивый полуцвет таращится в зеркала, которые и не думают отзываться. Я бы, наверное, тоже рассмеялась. Если б отчаянно не хотелось разреветься от обиды…

— Что ж, — наконец, проговорил мэтр Шаадей. — Видно, в этом году зеркалам…

Конец фразы не дошел до сознания. Всё поплыло, и я увидела лишь огранку близнецов — ту, что у пола. А мгновение спустя взору предстал весь зал. Сверху. Притихшие ученики, взволнованные мэтры и… я. Я, лежащая без сознания на полу.

****

Это было очень странно, но отчего-то совсем не страшно — видеть себя в целительском блоке на белоснежной постели. Может, потому что я выглядела не больной, а просто спящей. Или же причина крылась в знании, что ничего дурного не произошло. И не произойдет в дальнейшем. Это не «работа» основателей, а нечто иное.

У моей постели стояли трое: Эмилио, Дюваль и Маркус. Переговаривались шепотом.

— Не вижу ни единого тревожного признака, — отчитывался целитель.

— Но она не просыпается, — возразил Эмилио.

— Возможно, время не пришло. Подождите немного, господа. Девочка будет в полном порядке.

Судя по выражению лица среднего герцога, он не пришел в восторг от уверенности Маркуса, однако они были знакомы много лет, и вряд ли тот, работая в замке Ван-се-Росса, хоть раз давал повод сомневаться в собственном профессионализме. С другой стороны, привести в чувство Летисию Дитрих целитель не мог, а это заставляло сомневаться. Никто не всесилен. Даже гении.

— Подождем до утра, — вынес вердикт Дюваль на правах директора. — Эмилио, Маркус позаботится о Лилит. Возможно, это просто глубокий обморок на нервной почве. Любой бы на ее месте разволновался, если б зеркала не ответили. А нам пора возвращаться в зал близнецов.

— Ты не отменишь мероприятие? — удивился Эмилио.

— Не вижу смысла.

— Но…

— Идём, — отрезал Дюваль жестко, чего за ним прежде не водилось. — Чем дольше заминка, тем больше тревог и слухов.

Они ушли. Маркус постоял какое-то время, глядя на мое безмятежной лицо, заботливо поправил одеяло и тоже удалился. Мы остались одни: я и… другая я.

«Просыпайся!» — велела я себе мысленно, но не сработало.

Попробовала снова. Потом еще раз и еще. Раз за разом пыталась разбудить саму себя на протяжении двух часов, но вторая «я» оставалась неподвижной.

Будь у меня тело, я бы закричала. Не от страха. Со зла! Затопала бы ногами, швырнула б что-то тяжелое об стену. Ну, правда! Мало того, что зеркала выставили на посмешище (очередной антирекорд Гвендарлин!), так теперь лежу тут беспомощная. И ничего — абсолютно ничего! — не могу сделать!

Хм…

Или всё-таки могу?

Сознание (а как еще назвать себя бестелесную?) потянулось к двери, а потом и вовсе из целительского блока. Я летела по коридорам колледжа, видя и слыша всё, что происходило вокруг. Причем, видела магов и предметы сразу и спереди, и сзади, и с боков, будто обзавелась десятком глаз, хотя реально не могла похвастаться ни единым.

— Что за игры в коридоре? — отчитывал мэтр Сонсбери первогодок.

А через несколько шагов, наплевав на педагога, в темном углу целовались старшекурсники. Парочка не боялась гнева Сонсбери. Просто наслаждались моментом. Я ощутила идущую от них энергию — теплую и светлую. В воздухе появился терпкий аромат полевых цветов. Хм… Неужели, так пахнет любовь?

Мэтр не заметил влюбленных, прошел мимо. Я тоже не стала задерживаться, полетела дальше. Появилась идея. Не сказать, чтоб гениальная, но раз я загремела в столь странную ситуацию, стоило воспользоваться шансом.

Пункта назначения — сектора полуцветов — я достигла быстро. На мгновение остановилась перед до боли знакомой неприметной дверью, вспомнив, как весной та отказалась впускать меня внутрь. Но всё же я решила рискнуть. В конце концов, нынче я — не совсем я, а нечто похожее на дух. Гвенда же проникала в нашу с Агнией спальню, вселяясь в леди Сесиль. Да и Урсул до сих пор преспокойно разгуливает по бывшему дому.

Увы, снова ждала неудача. Дух я или не дух, неважно. Меня посчитали чужачкой. Удара не последовало, но в сектор я не попала. Осталась в коридоре. Ни с чем. Не придумав ничего лучше, я отправилась дальше — на новые «подвиги». Повторила «опыт» с белым сектором и сектором педагогов. Вновь ничего не добилась и рванула восвояси, то бишь к своим — к темным. Наверняка, Ульрих волнуется. И остальные участники ордена тоже.

Полуведьмак нашелся в одной из гостиных. Легко. Я знала, где его искать. Знала, и всё. Он сидел в кресле хмурый, как осенний день. Компанию ему составляли Рашель и Брайс.

— Расслабься, — посоветовал последний. — Скорее всего, она просто перенервничала.

В зелени глаз Ульриха вспыхнул гнев.

— А тебе не приходило в голову, что это основатели?

— Приходило, — не смутился Брайс. — Но зачем сразу думать о худшем?

Не знаю, что на это ответил бы мой полуведьмак (наверняка, нечто убийственное), однако помешал приход Элиаса — сердитого и нервного.

— Маркус говорит, Лилит просто погрузилась в глубокий сон. Как ее разбудить, он пока не знает, но уверен, что ей ничего не угрожает.

Я бы закатила глаза, коли б могла. Тоже мне специалист. Я вообще-то не сплю, а по Гвендарлин летаю, всех вижу и всё слышу.

— Если дела не столь плохи, откуда похоронный вид? — спросила Рашель.

— Да ну всех в пропасть, — прошипел Элиас и вытер взмокший лоб ладонью. — С Джеммой Паскуале вышел казус в зале зеркал. Пока она очереди ждала. На голову бабочка свалилась. Ну, пролилась краской. Как на балу на Лилит с Ульрихом. Только краска не алая, а синяя. В общем, многие на нас думают. Мол, это месть. И тут еще цвет треклятой краски. Будто послание. Хотя это сущей воды ведьмовство. Мы тут никаким боком. Но народ разве переубедишь. Мелочь это, конечно. Но осточертело быть виноватыми во всех грехах разом.

— Не переживай, у Джеммы хватает недоброжелателей, она — «популярная» личность в Гвендарлин, — успокоила Рашель. — Скоро народ начнет гадать, кого из местных ведьм благодарить за «развлечение». Магия-то не наша, а ведьмовская.

Элиас что-то ответил подруге, но я не слушала. Смотрела на единственного мага в комнате, способного организовать Джемме Паскуале упомянутое «развлечение». Но, кажется, Ульриха и самого огорошила новость. Он сидел, широко раскрыв глаза, явно не понимая, что приключилось с рыжей чертовкой и, главное, кто приложил к этому руку.

— А ты чего тут торчишь? — спросил Брайс Элиаса. — Разве сейчас не очередь выпускного курса заглядывать в зеркала?

— Там заминка. Из-за Джеммы. Мэтр Хогард снимает некий ведьмовской отпечаток, чтобы определить виновника. Директор попросил.

— Тогда нам всем и переживать незачем. Скоро он выяснит, кому из ведьм собирать дорожный сундук.

«МААААуууу!»

От оглушительного кошачьего вопля поплыла комната. Я даже не сразу сообразила, что кроме меня его никто не слышит. Остальные продолжали разговаривать, не подозревая, что где-то в замке Урсул отчаянно зовет на помощь. Или не на помощь? Кажется, это был сигнал для меня. Сигнал, чтобы немедленно возвращалась к телу. Я подчинилась и… странное дело… полетела не по коридорам, а сразу сквозь стены, полы и потолки. С сумасшедшей скоростью. Мебель, картины и ковры превратились в разноцветные пятна, мгновенно сменяющие друг друга.

«Маауууу!»

Повторный крик прозвучал жалобнее, но я была на подходе. Влетела в палату и…

Она зависла надо мной. Над другой мной. Призрачная женщина, сотканная из серебряных нитей. Я узнала ее. Мгновенно. Гвенда Ван-се-Рмун! Она явилась, чтобы завладеть «оболочкой». Занять мое место!

«Не смей!»

И откуда смелость взялась? Прежде основательница без проблем справлялась с противниками. В том числе, со мной. Я легкая добыча. Нечего противопоставить. И некого призвать на помощь. Урсул здесь — в палате. Но телесный кот не способен сражаться с духом, когда тот вне тела.