Жена для злого Санты (СИ) - Вайс Лора. Страница 33

— Да, как и все предыдущие сто сорок писем.

— Почему вы не ушли за остальными?

— Признаюсь честно, Ваше Злейшество. Мы вас на дух не перевариваем, так было всегда. Но! Мы существа сердобольные.

— Пожалели, выходит? — усмехнулся.

— Да. Я могу идти?

— Иди…

Когда старик исчез, Генри слез с подоконника, встал в центре комнаты и такое зло его взяло. Жалость! Все, чего он заслуживает, это жалость. И от кого? От ушастых! А Лиза и жалости-то не испытывает, она его просто ненавидит. Да, в этом сам виноват. Но, черт побери, какое она имела право так эгоистично распорядиться судьбой их общего ребенка? Это его ребенок! Он отец! А в итоге не может находиться рядом, не может видеть, как его сын или дочь растет, пусть и в животе. Зато Клаус может. А если Лиза родит до наступления зимы?

И сейчас же из тела вырвалась магия, инеем покрылось все, но на этом Генри не остановился, он заморозил все вокруг себя до такой степени, что мебель просто не выдержала и рассыпалась в пыль. Хуже беспомощности нет состояния! А он именно беспомощен. Не может и шагу сделать за пределы Северной долины.

Через пару минут Морозовский уже сидел на некогда кровати жены в некогда ее опочивальне. А здесь все еще присутствует запах Лизы. Генри лег на ее подушку, прикрыл глаза. Что-то нужно делать. Нельзя допустить того, чтобы первым его ребенка принял в руки Клаус, а там и до счастливого семейства недалеко. Нет, ни Лиза, ни ребенок не достанутся брату или кому бы то ни было еще. И есть единственный способ вернуть жену. Выкрасть ее. И успеть выкрасть до родов.

— Горг?! — голос его эхом прокатился по всем открытым помещениям.

— Да, — возник из воздуха тот.

— Я хочу вернуть Лизу. И вы трое мне в этом должны помочь.

— Извольте, — и седые брови сошлись у переносицы. — Каким образом мы должны вам помочь? Да нас остальные лепреконы со свету сживут, проклянут, если мы снова по вашей милости попадем в опалу к Совету.

— А мне нет дела до остальных.

— Нет, — мотнул головой. — Мы в этом участвовать не будем. Ждите зимы и действуйте сами.

— Да как ты смеешь? — навис над лепреконом.

— Я свое слово сказал, Ваше Злейшество.

— Трусливое отрепье! Убирайся с глаз долой! — рявкнул на него.

Да он бы рад сам действовать, если бы мог. А ждать зимы, значит, упустить время. Интересно, Лиза сильно растолстела? И усмехнулся своим же мыслям. Без нее плохо, настолько плохо, что надо срочно включать голову и что-то придумывать.

Генри полночи размышлял над тем, каким образом умыкнуть свою жену. Если Клаус только посмеет взять первым его ребенка, то с наступлением зимы все очень, очень пожалеют, кроме Лизы, конечно же. Еще и лепреконы — мелкие предатели, слиняли при первой же возможности. А от Горга никакого прока, слишком принципиальный пень. Но! Есть еще Клара. Вот с ней-то и нужно поговорить.

Во дворце царила привычная тишина, полумрак. Морозовский вышел из комнаты Лизы, спустился вниз и проследовал в залу с елкой, а та давно уж засохла.

— Клара, — произнес негромко.

Лепреконша возникла перед ним, облаченная в длинную ночную рубаху, украшенную рюшами, выглядело сие одеяние на ней нелепо, в лучшие времена Генри бы высмеял ее внешний вид, но не сегодня.

— Чего изволите? — и смачно зевнула.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ночной голод одолел? Желаете пожрать? — кое-как разлепила глаза.

— Нет. Я желаю вернуть свою жену.

— Что-что? — вытаращилась на него, а сон как рукой сняло.

— Мне ее не хватает, — наконец-то позволил себе быть искренним. — А еще я наделал столько ошибок, что по своей воле Лиза ко мне никогда не вернется.

— Но я-то чем могу помочь?

— Задействуй свою многочисленную родню, они ведь все благополучно переметнулись к вьюжным.

— Ваше Злейшество, — принялась теребить кружевной рукав рубахи. — Понимаете, если моя родня попытается выкрасть Лизавет, их погонят прочь, лепреконы снова окажутся под ударом.

— Клара, — присел на корточки, чем вконец растрогал ее. — Я люблю Лизу и хочу, чтобы она с ребенком жила здесь.

— Ну, ладно, — поджала губы, — я подумаю, что можно сделать. Но ничего не обещаю.

— Не обещай, конечно, но сделай.

Что ж, Клара написала письмо своему кузену, положила его под подушку и через секунду оно исчезло. Но, скорее всего, родня не пойдет на преступление, слишком уж настрадались за долгие годы жизни в изоляции.

Утром предположение Клары оправдалось, под подушкой она нашла ответное послание. Кузен наотрез отказался участвовать в этой авантюре. Он с семьей только-только обустроился, ему самому так вообще повезло найти работу. В итоге Клара растолкала Гурчика, который из-за холода, спал под пятью одеялами, из-под коих только уши торчали.

— Что случилось? — выглянул из теплого убежища.

— Нам предстоит дальняя дорога. Собирайся.

— Что? Куда? Когда?

— Будем возвращать Лизу хозяину.

— Еще чего, — и снова спрятался под одеялами. — Скажи спасибо, что я вообще здесь остался. Заметь, из-за тебя.

— Ну, как ты не понимаешь? Он ведь любит ее, вот как ты меня. И хочет вернуть Лизу. Разве ты не попытался бы, случись у нас разлад? Мы ведь с Лизой в очень похожем положении, — и затаилась.

— Не понял? — выбрался полностью из укрытия. — В каком это смысле?

— Я тоже жду ребенка, — и опустила уши до самых плеч. — Доигрались мы с тобой на кухонном столе.

— У нас будет мохнатик? — вытаращился на нее.

— Может даже два. В моей семье у многих рождались двойни.

Гурчик так и окаменел на пару минут. Все сидел, смотрел на свою Клару, думал о чем-то, вдруг спрыгнул с кровати и пошел одеваться.

— Тогда не будем терять время. Что берем с собой? Мешок? Веревки? Кляп?

— Кляп-то зачем? — усмехнулась.

— А вдруг орать вздумает? К похищению надо подходить с умом!

— Думаю, достаточно будет плюшек с твоим особым порошком. Мы приедем ее навестить по-дружески, — и подмигнула.

— Эх, — покачал головой. — Никакого веселья. Ладно, тогда пойду на кухню.

А Лиза в это время сидела в зале советов и слушала очередной скучнейший доклад советника. Все ж, как истинная наследница трона она теперь должна была присутствовать на каждом подобном заседании. Клаус тоже скучал, а еще половину не понимал из старческого бубнежа.

— Ты как? — глянул на Лизу, которая сидела с таким видом, будто у нее уже начались роды.

— Мой мозг вот-вот взорвется.

— Потерпи, еще час от силы.

— И спина болит, — посмотрела на него щенячьим взглядом, — есть хочется.

— А больше ничего не хочется? — взял руку Лизы в свою и начал большим пальцем вычерчивать круг на ее ладони.

— Клаус, — щеки мгновенно вспыхнули, — ты что творишь? Мы же с тобой обо всем договорились.

— Я не хочу, чтоб ты уходила.

В этот момент их прервал весьма недовольный голос советника:

— Господа! Я вам не мешаю? Возможно, дела государственной важности подождут, пока вы тут воркуете?

— Что вы, — усмехнулся Клаус, — мы все во внимании.

После заседания Клаус повел Лизу в город. Ей нравилось гулять, бродить по мощеным тротуарам, рассматривать цветущие деревья, которые, казалось бы, совсем недавно были покрыты толстым слоем льда. И вдруг Лиза поймала себя на мысли, что скучает по зиме. Скучает по морозному воздуху, по белоснежным крышам и длинным сосулькам, фигурно свисающим с выступов. А еще, черт возьми, по снеговику, что засел средь скал. Как бы ни старалась, а выбросить его из сердца не получалось. Но сразу после воспоминаний внутри возникала злость. Мерзавец постарался на славу, ранил глубоко и надолго.

— Хочешь лимонада? — Клаус потянул ее в сторону небольшого лотка, где местный торговец фруктами предлагал и свежий лимонад.

— Было бы неплохо. Знаешь, ты пока купи лимонад, а я забегу в булочную. Тебе что-нибудь взять?

— На твое усмотрение.

— Хорошо, — и поспешила в магазинчик.

Но не успела коснуться двери, как ее окликнули: