Одна в двух мирах (СИ) - Ваганова Ирина Львовна. Страница 51

— Вы можете ответить на вопрос обвинения? — обратился к Ветровой центральный судья.

— А? — очнулась та. — Какой вопрос?

— Что случилось с вашей магией?

Юля молчала, рассматривая обращенные к ней лица. Что говорить? Как не соврать и не подставиться?

— С моей магией ничего не случилось, — негромко сказала она.

«Правдолюб» смотрел на свои ладони. Председатель уточнил:

— Где ваш фитр, Ясная заря?

— Я его отпустила на границе Темных чащоб.

— Он сбежал, — назидательным тоном поправил ее обвинитель, — потому что девушка самозванка и не обладает магией подчинения фитров.

— Она его отпустила, — заступился за Юлю «детектор лжи». — Это правда.

— Почему же? — раздалось сразу несколько голосов.

— Узнала, что фитры разумны, и сочла невозможным держать их в рабстве. Я бы всех отпустила, но мне никто не позволит. Вот и распорядилась своим личным. Его зовут Ангел.

В зале стало тихо. Все мужчины смотрели на подсудимую, словно прикидывая: ненормальная она или притворяется.

— Во всяком случае, — подал голос правый судья, — она искренне верит в то, что говорит.

Ветрова взволнованно мяла пальцы. Ее оправдают? Отпустят? Неужели все позади! Однако вердикт председателя оказался неожиданно суровым:

— Поскольку мы не можем быть до конца уверенными в том, что девушка не Юлла, как и в том, что она Юлла, предлагаю назначить испытание. — Он победно оглядел присутствующих и завершил речь: — Оставим ее не верхней площадке башни, пусть призовет Ангела. Если завтра утром фитры не прилетят за своей хозяйкой, состоится казнь. — Он обернулся к побледневшей Юле: — Предпочтете повешение или сожжение?

Девушка встала:

— Предпочту остаться в живых!

— Вот и хорошо, — председатель позвонил в колокольчик.

Юлла

Неужели это все? Стучат топоры, плотники готовят место казни. Мой жизненный путь прервется завтра.

На суде Призванная сохраняла достоинство: не умоляла о пощаде, но и не подтвердила подозрения. Я благодарна ей. Нам дали шанс. Хочу ли я вернуться в свое тело? Еще вчера я бы отказалась, а сегодня не знаю. Обиды на матушку, лелеянные годами, теперь выглядят детскими капризами. Как ей было тяжело жить в страхе за себя и за единственного ребенка! Если нимфа права, опасения эти оправданы. Неудивительно, что стараясь сохранить наши жизни, Лучистая радость согласилась на условия Тиннета Апола. Брак его сына и Ясной зари хотя бы немного обезопасит нас. Вернее нет, этот брак уж точно сохранил бы меня — обладательницу магии подчинения фитров.

Неловко вспоминать, как я мысленно укоряла мать за ее властность, только этим качеством объясняя бегство отца. Призванная открыла мне другие причины. А еще она показала, что в противовес неблаговидным свершениям одних существуют благородные поступки других. Нужно было просто стать другим человеком: отринуть стереотипы, простить близких, взглянуть на происходящее другими глазами. Так сделала Призванная, и она победила. Победа умрет вместе со мной, горько это осознавать. Мне бы хотелось обнять Берта, Арыка, Ватса и, конечно, Элиха. Я верю, что он действительно обрел магию, и рада, что Призванная успела выпить зелье. Надеюсь, она вернется в свой мир. Мир, населенный сильными, добрыми людьми, они не подчиняются обстоятельствам, предпочитая действовать, искать, не сдаваться.

Опять ною? Мой мир тоже неплох. Жаль, что оставить его придется, так и не почувствовав благодати взаимной дружбы и любви, так и не примирившись с теми, кто заслуживает моего расположения. Прежде всего — с матушкой.

Как бы хотелось попробовать… Ощутить вкус самостоятельных решений. Сделать что-то по велению сердца, не оглядываясь на правила. Что-то прекрасное. Дать свободу фитрам, например.

Печальная мысль пришла ко мне: если бы мой фитр сопровождал нас, мы бы вернулись в Росистые луга. И я осталась жить. Неужели свобода Ангела стоит жизни Ясной зари?

Ах да, я несправедлива. Пытаюсь оправдать собственное малодушие чужими промахами. Я имела единственную подругу и, заподозрив ее в предательстве, воспротивилась призыву шамана. Мне казалось проще оставить все как есть и не возвращаться к беспросветному существованию. Меня умоляла матушка, уговаривала Призванная, но я упрямилась. Теперь… Смогу ли я вернуться теперь?

— Усни, прошу тебя! Что ты мечешься?

Она не слышит. Меня никто не слышит, даже фитры. Попытки призвать их были глупой затеей.

— Дорогая моя подружка, мы проведем последние часы на продуваемой смотровой площадке маяка — самой высокой башни на побережье. Будешь ли ты скучать по моему миру там у себя? Буду ли я скучать по нему в чертогах Праматери?

Не спит. Ходит вдоль ограждения, заглядывает в узкие проемы. Что она хочет увидеть? На юге — море. Чуть в стороне можно разглядеть бухту, где стоят на причале рыбацкие баркасы. На западе — спящий Ситл. Где-то там горюет Элих. Как ему оправдаться перед Правительницей! Лучистая радость не простит гибели дочери, ведь она надеялась, что рано или поздно я вернусь…

Как я хочу вернуться!

Призванная кутается в плед, принесенный добрым охранником. Она зябнет. Пытается согреться, совершая смешные движения: прыгает, приседает, снова ходит. В очередной раз обошла площадку. Зачем она карабкается вверх? Хочет прыгнуть со стены?

— Постой! Не надо, прошу…

Не слышит. Решила прыгнуть? Надеется, что вернется домой, как только мое тело превратится в мертвую плоть? Я готова умолять не делать этого. Быть может, судьи еще отменят казнь. Всякое может случиться!

Она машет руками. Кричит. Зовет кого-то.

Я тоже вижу приближающуюся точку. Человек на фитре. Кто это?

Мой брат. Санш.

У меня есть брат, он прилетел, чтобы спасти нас.

Призванная садится на ковер позади Санша, обнимает за талию и прижимается щекой к его спине. Фитр взлетает. Меня тянет следом. Тело всегда тянет меня за собой. Призванная что-то кричит Саншу. Ветер относит слова, я не слышу. Брат спорит, она настаивает. Делаем круг над городом и направляемся на север, к виднеющимся на горизонте скалам.

Как давно я не поднималась так высоко! Путешествие от Грозовых утесов до Ситла показалось мне бесконечным. Не представляю, как Призванная выдержала выпавшие на ее долю испытания. Я бы не смогла. То ли дело полет! Нет, я бы ни за что не отпустила Ангела на свободу!

Фитр опускается на треугольный уступ. Призванная соскакивает и пытается стащить ковер на камни. Санш тоже спешился и удерживает ковер на спине фитра. Спорят. Кричат. Призванная рыдает. Наконец мой брат уступает и послушно удаляется за выступ скалы. Теперь Призванная поглаживает его фитра и говорит с ним. Я не понимаю языка. Что она задумала? Меня охватывает тревога. Что ты собираешься делать, подружка? Она отпускает фитра, подходит к самому краю уступа, разводит руки.

Что? Нет! Сейчас прыгнет вниз? Зачем? Неужели, чудом избежав казни, я погибну, разбившись о камни на дне ущелья?

Пытаюсь остановить ее. Не замечает, не слышит. О Праматерь, как мне быть? Не хочу умирать.

Призванная стоит на носочках, глядя в небо, набирает полную грудь воздуха и шагает в пропасть. Я бросаюсь следом быстрее, чем действует притяжение тела. Обхватываю его, пытаясь остановить падение. Глупо на что-то надеяться, но разум отказывает мне. Мы падаем, серая скала стремительно мчится вверх. Кричу. Я кричу и слышу свой голос! Чувствую прохладное прикосновение. Меня мягко подхватывают, замедляют и останавливают падение. До дна пропасти не больше пяти метров, но подо мной фитр.

— О-о-о! Спасена!

— Юлла? — легкий треск.

— Кто здесь? — мой голос немного хрипловат от страха, но он звучит.

— Призванная назвала меня Херувимом, — щелчки и свист. Я понимаю язык фитров? Он спрашивает: — у нас получилось? Ты вернулась, Юлла?

Сжимаю коленями невидимые бока, ощупываю плечи, голову…

— Я вернулась. Благодарю, Херувим. Ты спас меня.

— Это Призванная придумала.

Мы поднимаемся по спирали. Ущелье слишком узкое, фитр не хочет пугать меня резким взлетом. Милый Херувим, я больше ничего не боюсь!