Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 67
– Вообще-то за уничтожение такого уровня – виселица. Но мы с тобой принадлежим семье императора, так что… Думаю, изгнание и пожизненная ссылка. И тебе ее придется провести с тем еще красавчиком. – Ворон показал на свою скулу, где кожа лопнула от поцеловавшего ее пламени.
– Нашел чем напугать некроманта! – тут же нашлась я.
А потом, почувствовав, что ноги не держат меня, опустилась на ступени. Ворон сел рядом. Мы смотрели на языки пламени, догоравшие на мостовой, на разрушенное крыло дворца, на то, как выводят из музея арестованных заговорщиков, на суету подоспевших патрульных отрядов жандармерии, на работу магов-огнеборцев и распластанное на камнях тело, пронзенное копьем Ироя. И я, все ещё не до конца поверившая, что я в этом мире, а не в загробном, вопросила:
– Мы все-таки живы?
– Похоже на то… – иронично отозвался ворон.
И я совершенно на грани иронии и изумления протянула:
– Да ладно…
***
Утро следующего дня началось с того, что я разом вспомнила весь курс проклятийной магии, который нам читали целых три года. Прям абсолютно весь, до самой последней руны. В один миг. И не применила эти знания лишь потому, что не смогла определить, чем лучше запустить в сияющего, как новенький форинт, Вильфреда.
Именно он заявился в лекарскую палату. Хотя ворон на ступенях музея до последнего упирался, заверяя, что с ним все хорошо и целитель ему не требуется. А потом – просто потерял сознание, и его уже не спрашивали.
– Надеюсь, с ним все будет хорошо, хоть и несут его ногами вперед, – прокомментировала Майнок, подойдя ко мне и глядя на транспортировку своего начальства.
Суета, разбор завалов – не прекращались до утра. Камеры быстро заполнялись, в отделе велись допросы. Дьярвирона взяли под стражу до выяснения обстоятельств. И, самое удивительное, он спокойно сдался. Хотя мог бы плюнуть на все и всех и улететь. И у него бы шикарно получилось как первое, так и второе. Я прекрасно помнила ядреное пламя его льдистого брата…
Вот только мне было не до политики и заговоров. Ворон. Циничный, умный, расчетливый… но иногда упрямый и отчаянный, как мальчишка. Только бы с ним все было хорошо.
У меня оказался не вывих запястья, а перелом и в придачу к нему истощение. Целитель, обследуя меня, вынес вердикт:
– В лекарскую ее!
? новый день мы встретили с мужем в одной палате (в последнюю, как я узнала намного позже, нас с Аром поместили стараниями Вильфреда). И именно он заявился к нам в несусветную рань с фразой:
– Смотрю, семейная жизнь потрепала тебя, братец…
– Я познакомлю тебя со своей лучшей подругой. Она как раз ищет мужа, – мрачно произнесла я, поднимаясь с подушки. Хоть мои слова не были проклятием ни разу, но улыбка великого князя тут же угасла.
– А ты завидуешь, братец, - меж тем в ответ Вильфреду просипел ворон.
На Ара было страшно смотреть: он, обложенный амулетами, с перевязанной раной на груди, напоминал скорее обгорелого зомби, чем живого человека.
– Даже не знаю… чему завидовать, чего опасаться, - Великий князь бесцеремонно присел на край моей кровати. От чего я окончательно села, оперевшись на спинку постели и подтянув к груди съехавшее было одеяло. - Тому, что по словам Дьярвирона, ты первый в истории маг, победивший в схватке один на один дракона, - да, определенно завидую. ? вот твоему нынешнему положению – не очень. Опала отца из-за утери ценнейшего артефакта… Кстати, куда он делся? - сам себя перебил Вильфред.
И не смотря на то, что тон его последнего вопроса был небрежен, словно он спрашивал так, между прочим, я поняла: именно за этим в первую очередь он и заявился сюда.
– Проклятие сожрал дракон, - невозмутимо ответил ворон и добавил: – Им и подавился.
– Угу, а копье Ироя торчало из его горла просто так, - хмыкнул Его Высочество.
– Он на него нечаянно напоролся после того, как проглотил… Видимо, решил, что раз уж оружие такой силы не достанется ему, то людям – и подавно…
– Арнс, ну и сволочь же ты… Не мог придумать лжи поправдивее. Мне теперь мучайся с отчетом, самому придумывай.
– Я верю в твои таланты, – мне послышалась в голосе ворона ирония.
– Да побойся богов! Я для репортеров уже целую сагу сочинил… Про неудачный эксперимент юного демонолога, выдумавшего призвать из преисподней высшего. Неудачно. Но с размахом.
– Надо полагать, и труп оного уже есть? - иронично уточнил ворон.
– Как выяснилось, мертвый дракон принимает человеческий облик и ничем не отличается от мертвого демонолога. Зато не поднимется волна народного гнева на наших крылатых соседей. Кстати, при убитом тобой после смены ипостаси нашли помимо прочего записку. Странную. Всего одна строчка, - Вильфред прищурился и, судя по всему, процитировал по памяти: – «Подателя сего письма – сжечь».
Его Высочество испытующе уставился на нас. ? у меня словно закрутились в голове шестеренки. И последняя картинка мозаики встала на свое место. Так вот что случилось с Эйроу после того, как он помог бежать стенографистке из-под стражи.
Он пришел к льдистому, чтобы потребовать исполнения обещания: спасти его дочь. И был спален. От него остался лишь перстень. Я даже воочию представила, как каратель на той винокурне протягивает запечатанный конверт дракону. Тот разворачивает послание, отправленное им же себе из будущего. Взгляд ящера скользит по лицу офицера. Эйроу, смотрит на главу заговорщиков с надеждой. Ожидает, что его дочь спасут. И тут из частично трансформировавшегося горла дракона вырывается сгусток первородного пламени, в прямом смысле испепеляющего подателя письма.
Судя по тому, как на меня посмотрел ворон, он тоже все понял. И… мы оба промолчали.
– Братец. Я вот все думаю, как ты за эти четыре дня все успел… И распутать заговор, и жениться, и… Как будто ты как минимум раздвоился, – он осекся и, выдохнув, потрясенно произнес: – Или не «как будто»… Только не говори, что ты…
– Я и не говорю. Но ты всегда был демонски догадлив, братец, - последнее слово ворон произнес, как оттиск на сургучной печати поставил.
– Я не только догадлив, но и острожен. И знаешь, я уж точно никогда бы свою жену под удар не подставил…
– Не зарекайся, вот женишься и узнаешь, – слова ворона прозвучали словно пророчество.
А я не смогла удержаться:
– «Никогда бы не…» – так говорит тот, кто готов лишить женщину главного: свободы выбора, - негромко произнесла я и добавила: – Я люблю Арнсгара и предпочту разделить его участь, нежели смотреть на всё со стороны.
Вильфред ушел, так ничего и не ответив. Я же прикусила губу. Все же мозаика заговора вроде бы получилась и полной, но…
– Как же своевременно прилетел Дьярвирон, - протянула я, вроде бы ни на что не намекая, но подозревая. И тут же удостоилась лукавого взгляда супруга. - Ты!
– Когда я понял, что за заговором стоит дракон младшей ветви, для которого захват власти в империи людей – лишь ступень к тому, чтобы заявить Право Большего на родной престол, то решил поучаствовать в укреплении существующей власти у драконов.
– Что это еще за право? - нахмурилась я. - И при чем здесь внутренняя политика сынов неба?
– Правителем у ящеров становится достойнейший. Тот, кто сделал для своего народа больше. Если бы брату Дьярвирона удалось за счет смуты в сопредельном государстве расширить границы драконьих земель без войны – это было бы серьезной заявкой на трон. Ну а дальше: яд, магия, покушение на старшего брата… и наш глава заговора становится правителем. Вот я и решил подсказать Дьярвирону не только, что замыслил его младшенький, но и где он.
– И когда крылатые это узнали, то резко затребовали разрешения на прилет в столицу… – закончила я за ворона.
Вот и всё. Теперь – точно всё. Во всяком случае, я искренне надеялась на то, что эта головоломка со временем не преподнесет мне больше сюрпризов. Хотя бы потому, что Проклятия Мороя больше нет.
Задумчиво посмотрела в окно, где танцевала в листопаде осень. Ворон, словно прочтя мои мысли, произнес: