Одна из миллиона (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна. Страница 8

— Странно. А выглядит так, как будто специально для тебя. Ну же, Вареник!

Скептически пожав плечами, я начала втискиваться в платье, не веря в успех операции. Однако… Очевидно, ипотечная кабала отточила мои формы — платье село идеально.

— Вау, — ошарашенно прошептала мама. — Доченька моя… Вау! Всё, Глеб Николаевич у нас в кармане. То есть, я хотела сказать, что место его помощницы мы уже забронировали. Ты даже не представляешь, как выглядишь в этом платье… В нём у тебя глаза совершенно невероятного оттенка! Так, теперь садись, подкрутим концы. — Мама включила плойку.

Ей понадобилось значительное время, чтобы завить в изящную спираль каждую прядь моей шевелюры. В середине парикмахерского марафона мама попыталась сойти с дистанции:

— Господи, сколько волос! Хоть прореживай сенокосилкой! Давай, вторую половину не будем накручивать. Типа, так было задумано.

— Нет уж, мамочка, заканчивай!

— Ох… Ладно.

…Поездка по городу на мамином «ниссане» отвлекла от мыслей о собеседовании. Если сначала я волновалась о том, понравлюсь ли я генеральному, то теперь мечтала хотя бы добраться до офиса живой. «Ниссан» моя бесшабашная гонщица колотила немыслимое количество раз. Её манера езды называется «Ха-ха, а я всё равно первая!».

К счастью, сейчас в городе устанавливают всё больше видеокамер, фиксирующих движение транспорта. Попав несколько раз на штраф, мама призадумалась над своим поведением. Тем не менее, опускаясь на пассажирское сиденье её «ниссана», я всегда произношу молитву.

До «Мега-Инструментов» мы домчались быстро. Субботние улицы ещё не были загружены автомобилями, как это бывает в будни. Без пятнадцати одиннадцать я уже вошла в здание. Сердце трепетало в груди, как пойманная птичка. Но недоступные чужому взгляду чулки с широкой кружевной резинкой являлись моим пропуском в мир самоуверенных женщин. Непонятно почему, но когда под платьем гуляет ветер, чувствуешь себя гораздо более раскованной.

Удастся ли произвести впечатление на гендира? Буду отвечать на его вопросы быстро и чётко. Как же хочется оккупировать приёмную! Сколько преимуществ у этой должности! Каждый день видеть нашего неотразимого босса, быть ему полезной… И зарплата, конечно, привлекательная — так манит альпиниста недоступная и сверкающая снежная вершина. С таким окладом даже после взноса по кредиту у меня будет оставаться целая куча денег, йоу!

Хочу, хочу, хочу!

Поднимаясь по лестнице, я вдруг вспомнила о слухах, связанных с внезапным увольнением секретарши Глеба Николаевича. Кое-кто говорит, что это происки Полины, невесты гендиректора.

Мне трудно в это поверить — по-моему, Полина является образцом всех немыслимых добродетелей. Однажды я наблюдала, как она разговаривает с девочками на ресепшн — потрясающе красивая, обаятельная и, как ни странно, вежливая. В ней не было ни грамма снобизма или высокомерия, а ведь когда видишь перед собой блондинку модельной внешности, роскошно одетую, вооружённую сумочкой, которая стоит больше, чем твоя квартира, то сразу возникает мысль: от такой красотки хорошего не жди.

Однако Полина рвала шаблоны.

Потом я случайно налетела на неё в холле здания, так как привычку ходить, повернув голову на сто восемьдесят градусов, никто не отменял — надо же, уходя с работы, всем на прощание помахать рукой. В результате мы столкнулись, и довольно ощутимо.

— Простите, пожалуйста! — взмолилась я, ожидая негодующего вопля, и бросилась собирать Полинины вещи.

— Ничего страшного, бывает, — улыбнулась она. — Ух ты, флешечка! А я-то два месяца её искала! Ой, и помада моя любимая… Она тоже тут! Надо же, оказывается, очень полезно иногда ронять сумку на пол! Вы сами-то как? Не ушиблись? — Полина дотронулась до моего локтя.

— Нет, — пролепетала я. Смотрела на неё, как заколдованная, и удивлялась её красоте. Полина была прелестной. Мы обменялись парой слов, а она уже меня покорила. Можно представить, как тают в её обществе мужчины…

И кто-то будет говорить, что этот ангел выжил из компании секретаршу? Никогда не поверю!

Что ж, надо признать, именно такая невеста идеально подходит нашему крутому боссу — изысканная, очаровательная, с прекрасными манерами… Поймав себя на этой мысли, я почему-то тяжело вздохнула. Даже не знаю почему.

Пустая приёмная, где мне и бывать-то раньше не приходилось, радовала глаз идеальным порядком и красивым дизайном. Сейчас я сделаю всё, чтобы завоевать этот плацдарм.

Приехала рано. Шеф ещё отсутствовал.

Глеб

Глеб пролистал фотографии, присланные Полиной из нью-йоркской картинной галереи, и удивился собственному равнодушию.

Нет, пару раз он улыбнулся — Полина стояла у абстрактного полотна и делала страшные глаза в камеру: «Нет, ты только посмотри, и это искусство?» Но былых эмоций сообщения, прилетевшие от невесты, уже не вызывали. Он мог за целый день даже ни разу не вспомнить о ней. А ведь раньше, когда расставались, с нетерпением ждал встречи, хотелось поскорее обнять любимую малышку, прижать её к себе.

Чувства куда-то подевались. Вроде бы ещё любит Полину… Но вот нет её рядом — и нормально.

Как так происходит? Куда всё исчезло?

…Глебу нравилось работать в выходные — меньше людей, меньше суеты, дороги свободные. А что, их склад, например, работает двадцать четыре часа семь дней в неделю. А он, что ли, рыжий? Ему тоже хочется.

Его мания пропадать в офисе давно стала причиной размолвок с невестой. Блондинка требовала к себе больше внимания, но и бизнес требовал.

По дороге в офис пришлось остановить машину — опять же из-за Полины. Пообщаться на ходу не получилось. Невеста выглядела нетипично, Глеб увидел на экране смартфона заплаканное лицо — носик покраснел, веки опухли. Полина прорыдала в камеру, что потеряла кольцо, подаренное Глебом на помолвку.

— Не знаю, куда оно исчезло! — всхлипнула девушка. — Мы с Синтией всё перерыли. Его нет!

— Милая, успокойся! Потом найдётся в совершенно неожиданном месте. Вещи умеют прятаться, как партизаны в лесопосадке.

— А если оно не найдётся?

— Тогда ничего не поделаешь.

— Я так его любила, Глеб! — в отчаянии воскликнула блондинка. — Так им дорожила!

«Наверное, не очень-то и дорожила, раз умудрилась потерять!» — прозвучал чей-то насмешливый голос, и Глеб тряхнул головой, прогоняя звуковую галлюцинацию.

Он вспомнил, как выбирал это кольцо и готовился к торжественному вечеру, как волновался, протягивая девушке раскрытую бархатную коробочку. В тот момент Полина была для него самой желанной и необыкновенной женщиной. Он был влюблён и околдован, ему хотелось постоянно видеть её рядом.

А теперь страсть и упоение, которые он раньше испытывал, кажутся чем-то нереальным. Трудно поверить, что когда-то эта женщина вызывала у него такие яркие чувства. Куда всё исчезло?

«Ещё бы она не потеряла кольцо! С её умением создавать вокруг себя хаос!» — вновь прозвучал в голове тот же насмешливый голос. Глеб поморщился. Перспектива превратиться в человека, который ведёт с сам собой задушевные беседы, его не привлекала.

А Полина, действительно, мастерски генерировала художественный беспорядок. Она жила на три дома — порхала, как бабочка, между квартирой Глеба, собственной студией и комнатой в особняке её родителей. И везде устраивала бардак.

Сначала это его умиляло, потом стало напрягать, а теперь всё чаще вызывало бурный протест. Девушка, на самом деле, не выживет без двух миллионов пар обуви? Ладно, хорошо, с этим ещё можно согласиться. Но почему он обнаруживает фиолетовые лабутены в ящике рабочего стола?

Когда невеста уезжала, Глеб выгребал изо всех углов её вещи и отправлял в гардеробную. А в последнее время заметил, что всё более тщательно избавляется от следов женского присутствия в своей квартире — возвращает студии аскетичный и брутальный вид.

Почему он не изнемогает от тоски, когда любимая за океаном? Наверное, в квартире Синтии сейчас тоже полный разгром.