Любовная история виконта - Хантер Джиллиан. Страница 12

– Неужели только сегодня?

– Именно сегодня.

– Видимо, вы и ваш корсет произвели сильное впечатление на местную молодежь.

– А вы что, не одобряете романтических увлечений, лорд Стрэтфилд?

– Не одобряю.

Поколебавшись, Хлоя заметила:

– Некоторые из нас до сих пор верят в то, что любовь возможна.

– А некоторым из тех, которые имели несчастье быть зарезанными в собственной постели, следует извинить склонность к цинизму.

– Ну нельзя же ополчиться на весь белый свет, – мягко возразила Хлоя.

– Почему же?

– Ну, потому…

– Ой, избавьте меня от своего девичьего идеализма и скорее спровадьте незваного гостя.

– Которого?

– Не надо меня провоцировать, – прорычал Доминик.

Хлоя, загадочно улыбаясь, снова посмотрела в сад. Доминик, опять разразившись проклятиями, процедил сквозь зубы:

– Спровадьте его.

– Каким образом, позвольте спросить? – осведомилась Хлоя.

– Для начала перестаньте ему улыбаться, словно сирена, – Доминик вгляделся в ее силуэт, темнеющий в окне, бросил взгляд на шелковых бабочек, вышитых на халате. – Уверен, вы с ним целовались, – добавил он.

Хлоя сочла для себя унизительным возражать. Хотя в глубине души не могла не признать, что все выглядело довольно подозрительно. Красивый молодой человек ночью бросает песком в окно ее спальни. Кто поверит, что Хлоя не пригласила его к себе в сад. Брат тоже не поверил бы.

– Я его не звала, – вырвалось у Хлои.

Доминик хмыкнул.

– Правда не звала. – Она бросила на Доминика сердитый взгляд. – Кстати, так же как и вас.

– Держали бы окна закрытыми, никто бы в них не залезал, – заявил он раздраженно. – Вы не ждете еще гостей сегодня вечером? – спросил Доминик не без сарказма. – Может, чай заварить?

– Если готовы сгонять за этим чаем в Китай.

Доминик, остановив долгий взгляд на ее фигуре, снова стал расхаживать по гардеробной за ее спиной. Ну что за невезение! Почему о том, что он жив, первой узнала эта Елена Троянская с ее острым язычком! С ней свяжешься – жди неприятностей; впрочем, напомнил он себе, это у Боскаслов, фамильная черта. Мало ему своих бед. Так теперь он еще напоролся на деревенскую прелестницу и деревенского дурачка, в то время как убийца гуляет на свободе.

– Ну почему, почему, увидев меня, вы не грохнулись в обморок, как все нормальные люди, когда открыли дверь гардеробной? – спросил он. – Это избавило бы нас обоих от неприятностей.

– Помолчи-ка!

– Что? – Доминик ушам своим не поверил.

– Я не слышу, что говорит Джастин, когда ты все время бормочешь у меня за спиной. По-моему, он предлагает мне выйти за него замуж.

Доминик остановился как вкопанный, пораженный тем, как высоко ставила эта девушка свою особу. Видно, не слишком-то серьезно она восприняла его угрозу – из-за того поцелуя под дождем, надо думать. Он снова посмотрел на ее очень привлекательную фигуру и вдруг почувствовал, что от игривого тона ее голоса его начинает весьма некстати бросать в жар.

Хлоя высунулась в окно еще дальше, засмеялась и вдруг произнесла шепотом:

– Награду? А какую именно ты хотел? Ах, ну конечно, я вас не забыла. Но что вы здесь делаете?

– Разве не понятно, что он здесь делает? – прошипел Доминик ей в ухо. – Этот мальчишка вас обольщает. Вот было бы славно, если бы каждый мужчина бросал в окна комья грязи, чтобы завоевать сердце женщины. Грязь мигом исчезла бы. Вместо нее пришлось бы использовать утиные яйца. Или бильярдные шары.

Хлоя посмотрела на него краешком глаза.

– Не могли бы вы помолчать?

– Это вы меня просите? – Доминик прижал руки к сердцу. – Попросите лучше своего Ромео!

– Что вы сказали, Хлоя? – довольно громко произнес Джастин, сбитый с толку. – Я ничего не понимаю. Может, спуститесь в сад, и мы поговорим? Я посвятил вам поэму.

– Поэму! – шепотом воскликнул Доминик, воздев руки к небу.

Голова у него кружилась. Плечо кровоточило. Неужели ему придется слушать вирши деревенского олуха?

– А что? Я люблю поэзию, – заметила Хлоя.

– А я – нет, – отрезал Доминик.

– Тогда уходите, – шепнула она, облокотившись о подоконник. – Джастин, может, утром зайдете?

– Утром? – отозвался Джастин. В его голосе звучало отчаяние. – Не знаю, доживу ли я до утра, Хлоя, не видя вас!

– Я тоже, – мрачно шепнул Доминик.

Хлоя побарабанила пальцами по подоконнику: и тихо произнесла:

– И я, – после чего обратилась к Джастину: – Ах, Джастин, принесите свою поэму после завтрака. Сейчас я не в настроении слушать ее.

Трудно было не заметить печальные нотки в голосе Хлои, не говоря уже о выпуклостях ее фигуры, когда она высунулась в окно, чтобы перемолвиться словечком со своим обожателем. И мертвый бы заметил, тем более такой «мертвый», как Доминик.

Он снова вспомнил о корсете, валявшемся на кровати. Неудивительно, что братья сослали девчонку в деревню. Впрочем, даже в неприступном замке в италийских Альпах у этой барышни были на уме одни проказы. Что до добра ее не доведет.

Уже одно то, что эта девица заинтересовала Джастина, лорда Сент-Джона, самого завидного жениха в Чизлбери теперь, когда сам Доминик покинул мир живых, служило неопровержимым доказательством его предположений. Но ведь Джастин помолвлен с наследницей Сеймуров, глуповатой барышней, которая двух слов связать не может? Тогда какого черта мальчишка околачивается под окнами прекрасной лондонской изгнанницы, пытаясь заманить ее в темный сад?

– Я проделал неблизкий путь, чтобы повидать вас, Хлоя, – голос Джастина из темноты сада. – Неужели вы не можете выйти хотя бы на минутку поговорить со мной?

– Не вздумайте соглашаться на столь неприличное предложение, – прошептал Доминик, наклонившись к Хлое.

– Это почему же? – прошептана она в ответ, явно возмущенная его вмешательством. – На ваши предложения я соглашаюсь.

Юный лорд внизу в тревоге отступил на шаг.

– Хлоя, неужели у вас в спальне мужчина?

– Скажите ему, что да, – прошептал Доминик. – Что у вас любовник, очень ревнивый иностранец, который только и знает, что дерется на дуэлях.

– Может, вы оставите меня в покое? – сердито шепнула Хлоя.

– Что вы сказали? Мне послышался мужской голос.

Увы! Ее надежды на роман с Джастином рушатся на глазах. В прошлом не раз ее привлекали неподходящие кавалеры. Причину Хлоя видела в том, что впала в депрессию после смерти отца и младшего брата, Брэндона.

Ей вовсе не хотелось причинять огорчения семье или же порочить свое имя, но порой ее охватывало отчаяние, переходившее в безразличие. Брэндона убили в начале прошлого года, а отец умер от сердечного приступа пять месяцев спустя, когда весть о кончине сына достигла загородного дома, где они с Хлоей как раз гостили. Это было настоящим потрясением: узнать о гибели младшего брата и быть свидетельницей кончины отца.

Хлоя так и не оправилась от этого потрясения. И вряд ли когда-нибудь оправится. Не то чтобы у них с отцом были очень уж близкие отношения. Отец жил своей жизнью, совсем отдалился от детей после смерти жены восемь лет назад – Хлое было двенадцать.

Мир для Хлои померк, и влипать в истории стало для нее своеобразным способом напомнить самой себе, что она все еще жива. В некотором смысле она была призраком, так же как и мужчина, державший ее в плену.

Хлоя не смогла бы объяснить, почему питает симпатию к человеку, грозившему ее погубить, вместо того чтобы биться в истерике от ужаса.

Потому-то Хлоя была необычайно горда собой, когда ей удалось привлечь внимание беззаботного Джастина на деревенском балу. У них не было ничего общего. Он происходил из приличной семьи, не пил, не играл и, судя по всему, не имел ни малейшей склонности ввязываться в рискованные предприятия, если его появление под ее окном не считать таковым.

Ее братья торжественно поклялись подыскать Хлое жениха еще до конца года. Они с Джастином вполне могли бы составить прекрасную пару, если он и в самом деле был таким, каким казался.