Текила для девственницы (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна. Страница 22
— Боюсь даже спросить… а как там лось?
— Вероника, он уцелел! Сбежал от нас.
— О-о-о, какое счастье!
— Да, это здорово. Было бы жаль, если бы он попался. Ника… Как приятно слышать твой голос! Мы с тобой целую неделю не могли нормально поговорить.
— Да, увы, никак. Каждый день расписан по минутам.
— Похоже, мы оба трудоголики.
— Жизнь — боль, — смеюсь я, а сердце бешено стучит от радости.
— Да не говори! — чувствую, что Андрей тоже улыбается. — Я выскочил из переговорной на пять минут. Мужики устроили перерыв, но потом опять полное погружение.
— Надолго? До конца рабочего дня?
— Нет, что ты! Возможно, даже и до утра.
— Как?!
— Малышка, у нас всё только начинается. По ощущениям и предыдущему опыту могу сказать, что, вероятно, просидим всю ночь. Надеюсь, мужики не поубивают друг друга. Все настроены решительно, это называется «не отдадим ни пяди родной земли». Каждый пункт контракта переделываем по десять раз, уже нервов не хватает!
— Андрей, какая напряжённая у тебя работа!
— Да и у тебя тоже, Ника… Учёба, работа. Устала сегодня?
— Нет!
И это правда, так как едва я услышала голос Андрея, вся моя усталость мгновенно улетучилась, меня словно подсоединили к гигантскому источнику питания.
— А ты, Андрей, как?
— А у меня уже глаза в кучку и мозги набекрень, — смеётся юрист. Его, наверное, совсем замордовали. — Всё, Ник, меня зовут, я должен идти.
— Удачных переговоров!
— Пока, малышка! Будет возможность, позвоню ещё. Ты не против?
Не против?! Да я об этом мечтаю!
— Буду только рада, Андрей!
…Сердце всё ещё не успокоилось, так и скачет в груди. Ещё пару минут стою на крыльце, сжимая мобильник. Воздух насыщен влагой, стальные тучи нависли над городом, а меня затапливает счастье, волны радости сбивают с ног.
Соня ошибается, Андрей — вовсе не однолюб! Он давно забыл красавицу Яну и теперь думает только обо мне.
А домой идти вовсе не хочется, там пусто и одиноко…
Доезжаю на троллейбусе до папиного дома — это семь остановок. Прикинув, сколько можно истратить денег (нисколько!), устраиваю безжалостное харакири своему банковскому счёту: покупаю дорогой самосвал для Мишутки и шоколадный торт и иду в гости без приглашения — проявляю инициативу. Тем более, что три недели назад папа сам меня позвал, а от мачехи ждать приглашения бесполезно, не дождёшься.
— А, это ты… Заходи, — встречает на пороге Лера.
Похоже, моя красавица мачеха только что слопала целый лимон — выражение лица у неё весьма кислое. На Лере короткий шёлковый халатик, перехваченный поясом в тонкой талии и позволяющий оценить все достоинства фигуры. С длинных точёных ног до сих пор не сошёл загар.
А я бледная моль. Нет, фигура у меня ничуть не хуже, чем у Леры, но кожа молочно-белая, потому что летом я на море не ездила, в отличие от некоторых.
Да, завидую. Ничего не могу с собой поделать.
— Ника, папы нет, у него форс-мажор.
— Что случилось?
— Проблемы с таможней, поехал что-то выяснять.
— Снова проблемы, — вздыхаю я. — Надеюсь, не глобальные?
— Я тоже надеюсь.
Слышится топот маленьких ножек и на меня с разбегу и с индейским воплем запрыгивает пятилетний Мишутка.
— Ника, ты пришла! Ура-а-а-а-а!
Ребёнок точно рад меня видеть. А я его. Мы обнимается и целуемся, мой братан уже такой тяжёлый, что еле удерживаю его на руках.
В новой квартире всё сверкает так, словно тут похозяйничала целая клининговая бригада. Лера дождалась своего счастья: когда бизнес у отца пошёл в гору, семья смогла переехать в большую квартиру. Мама говорила, что папа неудачник, бизнесмен из него бестолковый, взлететь не сумеет. Однако, у папули это получилось, и я очень за него рада. Сейчас, благодаря протекции Андрея, он ещё и с «Армадой» подпишет договор. Супер!
— Что ты принесла?! — коброй шипит сквозь зубы Лера, когда я протягиваю ей торт. — Зачем ты покупаешь химию? Это же нельзя есть!
— Почему? Я его купила в крутой кондитерской! — Растерянно отступаю на шаг назад.
— Ника! Я на диете, Коля на диете, а у Миши детский рацион. Короче, ребёнку я этот торт не дам.
— Мама, давай только кусочек съедим! — ноет Мишутка.
— Зайчик, нам такое нельзя! — ласково, но твёрдо отказывает мачеха. — Ника, заберёшь торт обратно.
— Ладно, заберу, — кротко соглашаюсь я, мне уже стыдно, что расстроила ребёнка.
С тортом я, похоже, пролетела. Уж не знаю, чем он не угодил. Если так приглядываться, то еду, которая продаётся в магазинах, вообще нельзя есть. Везде химия. А тут — бисквит, шоколадный крем, жареный арахис. Денег-то сколько отдала за это кондитерское великолепие, эх!
Но Лера, наверное, права. Она мама и лучше знает, что можно её ребёнку, а что нежелательно. Вдруг у Мишутки начнётся аллергия? Зря я принесла эту калорийную бомбу.
— Мишутка, смотри, что у меня есть! — достаю из пакета игрушечный самосвал. На коробке куча наклеек, свидетельствующих, что пластмасса безопасная и краски тоже. Уже знаю, что китайская поделка может запросто улететь в мусорное ведро, а Мишутка будет плакать. Один раз я так уже попалась, поэтому теперь не рискую. Самосвал из Швеции. Надеюсь, он пройдёт строгий материнский контроль.
Лера придирчиво изучает этикетку, мы с братом ждём, затаив дыхание.
— Ладно, бери, — разрешает строгая родительница. — Что надо сказать?
— Спасибо! — кричит Мишутка. — Спасибо, Никусик мой любимый! Самосвал суперский, какая ты лапусечка! Ты самая лучшая сестричка, как здорово, что ты пришла в гости, ты реально круто выглядишь, обожаю тебя!
И снова я ощущаю, как усталость слетает с меня, будто сдёрнули с плеч тяжёлое покрывало. Брат — настоящий сын своего отца, он уже в пять лет знойный обольститель и знает, как обращаться с женщинами. Им нужно говорить комплименты, говорить искренне, безудержно, захлёбываясь от восторга, не оставляя ни единого шанса усомниться в их достоверности.
Я смеюсь, а Лера ошарашена. Молчит и изумлённо моргает. Она-то думала, что сын выдаст простое «Спасибо», ан нет. Мишутка меня любит, я счастлива, что он у меня есть.
— Так, милый, ты же хотел поиграть в ванной? Если хочешь успеть до сна, надо отправляться прямо сейчас, — говорит сыну Лера.
Это тонкий намёк, что мне пора освободить территорию. Мишутка убегает, но тут же возвращается с картонкой, на которую налеплен кривой цветочек:
— С днём рождения, Ника! Посмотри, что я для тебя сделал. А мама помогала.
Я беру кусок золотого картона, любуюсь поделкой братика. Тронута до слёз, теперь даже вредная брюнетка уже не кажется мне такой противной.
— Тебе нравится, Никусик?
— Очень, малыш! Повешу дома на стену.
— Жаль, что ты не живёшь с нами, — вздыхает ребёнок. — Ты могла бы спать в моей комнате.
— Милый, Вероника не может жить с нами! — вздрагивает Лера.
— Но почему?! Мы одна семья!
— Потому что… Потому что ей от нас далеко добираться в университет!
Угу, семь остановок на троллейбусе — это практически как на Северный полюс уехать.
— Мишутка, подарок великолепный, спасибо! — избегаю опасной темы, чтобы не злить мачеху.
— Он старался, — хмыкает Лера. — Сынок, мой подарок тоже принеси, пожалуйста. И папин.
Через секунду Лера вручает мне пакет, в котором я обнаруживаю коробку парфюма и обалденный воздушный шарф с фиолетовыми разводами и серебристой нитью.
— О, какая прелесть! — искренне восхищаюсь я. — Лера… спасибо!
— Да, это от меня. С прошедшим днём рождения, Вероника, — цедит мачеха. — А вот это тебе папа приготовил и просил передать, если вдруг его не будет. — Лера протягивает второй пакетик, маленький, в котором я вижу плоскую прямоугольную коробочку, украшенную бантом.
Ах! Это мои серёжки!
Лучше бы, конечно, получить подарок из рук любимого отца…