Отбор для (не)правильного принца (СИ) - Орланд Лилия. Страница 18

— Дорогие дамы! Ваше величество, — принц послал одну из своих улыбок матери, — я пока не успел познакомиться со всеми невестами. Поэтому очерёдность представления работ будет решать жребий.

Слуги вынесли высокую треногу и установили её по центру поляны. Сверху поставили большую прозрачную чашу, наполненную разноцветными сверкающими кристаллами. Чуть поодаль установили непонятную конструкцию и на неё навесили белое полотно. Словно стена появилась позади принца, отгораживая его от деревьев.

— Здесь двадцать восемь камней. На каждом написано имя одной из претенденток, — Корвиль красивым жестом указал на чашу, — я вытягиваю кристалл, называю имя, невеста бежит сюда, показывает мне мой портрет и рассказывает о своей работе. Те работы, что мне не понравятся, приведут к исключению из отбора. Всё понятно?

Ответом была тишина. Ведь одно дело — показать свою вышивку принцу и услышать его мнение, и совсем другое — продемонстрировать работу всем невестам, которые не преминут потоптаться каблуками по самолюбию соперниц. Особенно тяжко придётся тем девушкам, кого отчислят после этого испытания.

Но делать нечего. Принцу явно нравилась его задумка. Он хотел устроить представление, он его устроил. И плевать ему хотелось на самолюбие и достоинство собственных невест.

Теперь я начала бояться, что моя, то есть леди Итерина, работа ему не понравится. Поймёт он, что на портрете изображён другой принц или нет?

— Первой свою вышивку нам продемонстрирует… — его высочество сунул руку в чашу, из-за высоких стенок Корвилю пришлось привстать на цыпочки. Хоть что-то он не рассчитал — позлорадствовала я. — Баронесса Эстер Габин!

Русоволосая девушка, сидевшая через проход от меня во втором ряду, подскочила и двинулась к принцу. Её щёки и так были румяными от природы, а сейчас их заливала ещё и краска смущения, делая девушку по-настоящему прелестной.

Принц схватил её ладошку и поцеловал тыльную сторону, отчего баронесса зарделась ещё больше. У меня поступок принца вызвал, скорее, гримасу, я не ощущала радости от этих слюнявых выражений галантности, но леди Эстер испытывала явное удовольствие.

— Милая баронесса, покажите, что вы приготовили для меня.

Леди Габин протянула ему носовой платок из ивлисского шёлка.

Принц щёлкнул пальцами, подавая сигнал придворному магу, и на полотне за спиной принца вдруг появилась увеличенная копия платка.

Дамы дружно ахнули.

А я разглядывала платок на импровизированном экране, по периметру шёлк украшало тонкое кружево, вдоль него шли виньетки с искусно вписанными инициалами принца. В центре располагался портрет. По плечи. Причём некоторые черты Корвиля вполне можно было узнать. Но на голове у него баронесса Габин изобразила берет с пером, как у художников на старинных автопортретах. Вот молодец, и плешь прикрыла, и красиво получилось.

Я зааплодировала Эстер, и тут же на меня уставились десятки злобных взглядов. Лишь леди Итера меня поддержала. А пару мгновений спустя и сам принц начал хлопать в ладоши, выражая восхищение портретом.

— Право, я польщён, — ухмыльнулся он, — а теперь расскажите, почему берет?

— Мой принц, — баронесса присела в низком реверансе, а затем, выпрямившись, начала говорить, — я восхищаюсь произведениями старых мастеров, а вы, как мне рассказывали, пишете потрясающие пейзажи. Я представила вас на пленере в таком берете, и ваш образ вдохновил меня на эту вышивку.

Она снова присела и задержалась так, пока принц не подал ей руку. Неприкрытая лесть баронессы явно пришлась Корвилю по нраву, потому что он снова обслюнявил ей ладонь с тыльной стороны и пообещал:

— В скором времени я познакомлю вас со своими акварелями, а может, даже возьму с собой на пленер…

Лично я бы испугалась подобного двусмысленного обещания, но на лице баронессы расцвела благодарная улыбка.

Она перевернула ладонь принца и тоже поцеловала её.

— Хитрая стерва, — тихо прошептали позади меня. Герцогине Штанхольм явно не нравилось происходящее на сцене. Но пока она ничего не могла с этим поделать.

23

Следующий кристалл назвал имя графини Мари Дюбур. Она сидела во втором ряду у самого прохода и сразу поднялась, услышав своё имя.

Было видно, что девушка очень нервничает. Графиня Дюбур так сильно прижимала к себе полотно, что принцу пришлось взять её за руки и разжать пальцы. Только после этого она, казалось, поняла, где находится и что происходит.

Корвиль сам развернул ткань. Это оказалась мужская рубашка без пуговиц, из тонкого белоснежного материала.

Спереди была вышита девушка, гуляющая в лучах заката по берегу моря вдоль кромки прибоя. Судя по причёске, это была сама Мари Дюбур.

А на спине она изобразила принца верхом на чёрном как ночь жеребце. Он тоже скакал по морскому берегу, но как бы в другую сторону. И создавалось впечатление, что принц и графиня устремляются навстречу друг другу.

— В наших краях, — очень тихо начала Мари, — есть традиция: невеста вышивает своему жениху рубашку. Вот я и вышила для вас, ваше высочество…

Последние слова были еле различимы, даже несмотря на магический усилитель голоса.

— Спасибо, графиня Дюбур, я обязательно буду её носить. Вот сразу после конкурса и надену.

Невесты разразились аплодисментами, уже не дожидаясь команды принца. Он одобрил рубашку, значит, надо поощрить удачливую соперницу.

Следующей была герцогиня Амелия Штанхольм, которая поразила воображение всех собравшихся.

Она подарила Корвилю настоящий тканый гобелен с вышитым пейзажем, где принц и, разумеется, леди Амелия сидели на покрывале посреди зелёной лужайки, пили вино из высоких узорчатых бокалов и угощались фруктами.

Все детали были выписаны с особой тщательностью. Благодаря увеличению на экране, можно было разглядеть зайчишку, выглядывавшего из-под куста шиповника, на котором была вышита каждая ягода. Ёжик утащил с покрывала яблоко, но принц и герцогиня, увлёкшись друг другом, даже этого не заметили.

Эта работа произвела настоящий фурор. Все были в восхищении, и даже королева хлопала в ладоши.

— Мы пропали, — прошептала справа леди Итера.

— Почему? — также шёпотом спросила у неё я, украдкой разглядывая возвращающуюся на своё место Амелию. Вот, кто был уверен в себе и ничуть не сомневался. У неё ни разу не дрогнул голос. Из него даже исчезли визгливые нотки и появилась чарующая вкрадчивость, как будто мурлыкала кошка.

— Вы посмотрите, с какой фантазией ваши соперницы подошли к заданию! — леди Итера шипела как змея. Я даже удивлённо вскинулась на неё, ведь никогда раньше моя компаньонка не позволяла себе такого откровенного изъявления негативных эмоции. Да и меня от подобного предостерегала.

— И что в этом плохого? — я же, напротив, старалась говорить как можно спокойнее, чтобы и леди Хаксли тоже сбавила обороты. Мы ведь тут не одни.

— Да как вы не видите! Они же подготовили эти работы заранее! Герцогиня так точно. Да если б она одна вышивала этот гобелен, у неё бы ушли годы! И графиня чуть не оговорилась. Слышали же, у них такая традиция, — компаньонка передразнила речь графини Мари.

— Леди Итера, — я украдкой посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что нас точно не подслушивают, — мне вы тоже помогали с вышивкой…

Я не стала договаривать, надеясь, что компаньонка поймёт мой намёк — не стоит говорить о других, когда у самого рыльце в пушку.

— Но как вы не понимаете, леди Делия, — теперь она выглядела по-настоящему расстроенной, — у нас всего лишь вышивка… на обычном куске полотна… Ничего особенного…

Леди Итера тяжело вздохнула и выпрямилась, потому что в этот момент принц объявил следующую участницу.

А я взглянула на ткань, которую держала в руках. И правда, ничего особенного, полотно как полотно. Ну с вышивкой. Вот если бы это была картина…

А почему бы и нет. У меня появилась одна идея. Немного сумасбродная, но попробовать всё же стоило.

Похоже, леди Итера была права, и многие девушки подготовились заранее. Если и не полностью сделали вышивку дома, то уж основные элементы так точно.