Больница людей и нелюдей 2 (СИ) - Соколова Надежда. Страница 20

Эльфийка понимающе улыбнулась:

— Не бери в голову, Инка. Мальчики наши скромные чересчур. А в учебнике не совсем четко написано. Не у всех гномов физиология другая, где-то у пятой части: хвостики у них, по типу свиных, рудименты. Тоже являются эрогенной зоной, как и бороды. Но это касается только тех гномов, кто живет вдали от города и редко из своих пещер выходит. У остальных такой части тела давно нет.

— И все? Спасибо, Зикара, просветила. А то развели тут тайны мадридского двора, понимаешь. Астон, у тебя с давлением как? Не очень поднялось? А то красный, как свекла.

Гном выскочил из комнаты и возмущенно хлопнул дверью. И вот что я такого сказала?

— Одиннадцатый этаж — отравленная кикимора, девятнадцатый этаж — грифон с поломанным крылом, четвертый этаж — оборотни с интоксикацией, пятый этаж — две ведьмы, обеим требуется срочная операция, — безэмоционально сообщила сирин.

Народ разбежался по вызовам, я осталась одна в комнате. Налила еще кофе, подумала-подумала и решила на этот раз обойтись без сахара. Книга увлекла, я вчитывалась в особенности рас, пыталась представить себе все, описанное в учебнике, без наглядных пособий, настолько зачиталась, что вздрогнула от резкого звука: несчастная дверь чуть в щепки не разлетелась от столкновения со стеной. Какого…

— Ненавижу! Сволочь! Какая же сволочь!

В комнату влетел некто, лишь отдаленно напоминавший Сурину: встрепанные волосы, измятая одежда, слезы на лице. Последнее меня добило: чтобы вампирша и плакала? Кто сумел пробить ее бронь? Хотя, если верить слухам, кандидат имеется…

Сурина:

Сортарин, как обычно, сидел за столом в кабинете, вчитывался в какой-то документ, что-то правил там пером.

— Сурина? Ты почему не на вызове? — родные синие глаза смотрели удивленно.

— Эта твоя любимица! — приличных слов не хватало, а за неприличные, высказанные на работе, инкуб мог и на дежурство сразу на несколько суток отправить.

— Кто? Инка? Опять всех собак на нее вешаешь?

Я уселась в кресло напротив куратора, перевела дух.

— Вот скажи, что в ней такого? Толстая, глупая, дурная, как гоблин. Почему все мужики на нее западают?

— Положим, не все… Насчет остального: Инка прекрасно осознает свои недостатки, но не зацикливается на них, а также не портит каждый день жизнь себе и окружающим. В отличие от некоторых… И кстати, кто «все»-то? Насколько я помню, твой брат от нее отказался, остались оборотень и гном.

— Да-да, отказался. Он появился сегодня с прокушенной рукой и приказал, чтобы я снова нянчила эту… человечку!

— Конраду надо сообщить. Пусть он разбирается с Джеральдом. А тебе, моя дорогая, работать нужно. А, да, совсем забыл. Этой ночью была наша последняя встреча — через неделю я женюсь. Все, иди. Больных сегодня очень много.

И Сортарин альт Новус, мой нынешний куратор, снова уткнулся в бумаги. А я сидела, оглушенная, и не могла поверить в услышанное. Он. Женится. Моя мечта.

Мой любимый мужчина. Он…

— Сурина, ты еще здесь?

Я сорвалась с кресла и вылетела в коридор, ничего не видя перед собой из-за застилавших глаза злых слез. Ненавижу! Сволочь! Какая же он сволочь!!!

Отпаивала и успокаивала меня в ординаторской Зики, так вовремя вернувшаяся после лечения грифона.

— Семнадцатый этаж — обожженные горгульи, четырнадцатый этаж — эльфы с обморожением, девятый этаж — русалка с частью хвоста, — равнодушно сообщила сирин.

Мы шокировано переглянулись.

— Скажите, что я сплю, — пробормотал изумленно Аринор. — Кто и где мог заморозить эльфов и поджечь горгулий?

— To есть русалка, потерявшая часть хвоста, тебя не удивляет? — уточнил Инол.

— Меня сейчас каждый день что-нибудь, но удивляет…

— И кто куда? — поинтересовался Астон.

У меня не было сил командовать, так что я равнодушно пожала плечами:

— Можем оставить это дело интернам. Должны же они хоть чему-то учиться.

— Что я слышу? Сурина отказывается работать? — ухмыльнулся тролль и потопал к двери. — Я к горгульям. Инка, идешь?

— Конечно, — кивнула человечка, допивая одним глотком кофе и поднимаясь с кресла.

Жур и Инол направились к эльфам. Зики с Астоном ушли к русалке. Я осталась одна.

Тоска навалилась на плечи, как могильный камень, полностью погребая под собой и надежды, и мечты, и глупую веру в будущее. Да, вампиров после смерти сжигают и развеивают по ветру, но я как-то на спор пролежала несколько часов на гномьем кладбище. Ощущения запомнила на всю жизнь: горечь, страх, безысходность… Вот так и здесь… Единственный мужчина, которого я действительно люблю, женится. Инкубы обязаны оставить после себя потомство, причем супруга должна быть только суккубой. Я все это великолепно знала до того, как наши с Сорти отношения перешли в горизонтальную плоскость. Знала, но твердила сама себе, что бракосочетание произойдет в далеком будущем, что у нас есть пусть недолгое, но настоящее, что, в конце концов, ради любви ко мне инкуб отложит женитьбу на неопределенный срок. Любви… А умеет ли Сортарин альт Новус любить? Неужели я наконец спустилась с божественных пустошей вниз и увидела правду, осознала, что меня не любили, а использовали? Дурной человечке я сейчас завидовала самой черной завистью: она нужна сразу двум мужчинам, и неважно, для чего, за нее готовы драться высший вампир и племянник Сиятельных Глав, а эта глупая курица, вместо того чтобы думать о свадьбе, торчит днем и ночью на работе. Да если бы рядом со мной оказался подобный мужчина, я бы… В голову пришла неожиданная мысль. А почему, собственно, нет. Я нехорошо улыбнулась и встала с сиденья. А ведь он есть, этот мужчина. Что ж, ему только хуже. У меня сейчас отвратительное настроение, а значит, я способна на любые, самые невероятные поступки.

Дверь на людские этажи в кои-то веки была заперта. Я постучала и, увидев открывшего человека, довольно улыбнулась:

— Ирген, мы можем поговорить?

Инна:

Обожженное тело — жуткое зрелище, и не важно, кому оно принадлежит: человеку или горгулье. Это якобы низшее демоническое существо получило многочисленные ожоги, находясь во второй ипостаси, и обвисшие кожистые крылья пугали взгляд рваными дырами, а шипы на спине оплавились практически до основания.

Горгулья лежала на койке и громко стонала, не приходя в сознание. Тролль покачал головой, достал из прикроватной тумбочки ампулу, не глядя отломил кончик, набрал шприц…

— Аринор…

— Инка, потом.

— Это хлорид натрия.

Напарник вздрогнул и неверяще посмотрел на ампулу.

— Если б ввел…

Убил бы. Осталось понять, кто тут так не любит горгулий.

— Саботаж или вредительство, — нахмурился инкуб, выслушав нас с троллем. — Нужно лекарство ввели?

— Да, конечно, — кивнул напарник, — в соседней палате, пустующей, в тумбочке нашли.

— Хорошо. Я доложу главврачу, начнем проверку. Аринор, свободен. Инка, задержишь.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

Дождавшись, когда тролль выйдет, Сортарин альт Новус поинтересовался:

— Сурина сообщила тебе о раненом Джеральде?

Я кивнула.

— Мы с ним встретились в кафе в мой выходной. Он сильно удивился моему появлению, но поговорить нам не удалось: вы открыли портал в больницу.

— Обязательно расскажи жениху, и о встрече, и о сегодняшнем появлении вампира. И будь осторожна: брат Сурины — последний, кому я доверился бы.

Конрад ожидаемо в восторг не пришел.

— Снежок, если твою хозяйку привяжут кровью, ты тоже перейдешь в собственность одного клыкастого мерзавца, — раздраженно проворчал блохастик, сидя на моей кровати. — Инка, о подобных ситуациях следует сообщать немедленно.

— Да, мой господин, — гаркнула я, вытянувшись во фрунт.

Будущий муж скривился:

— Не паясничай. Что ты знаешь о низших вампирах?

— Ничего, — призналась честно.

Норг и оборотень значительно переглянулись, и у меня сложилось впечатление, что эта парочка теперь считает одну глупую человечку непроходимой дурой.