Больница людей и нелюдей 2 (СИ) - Соколова Надежда. Страница 33

— Хочешь сказать, что джинсы с кофтой не подойдут? — задумчиво спросила я у служанки. — Да не бледней ты так. Надену я эту гадость. Так, те, что по краям, розовое и белое, однозначно убери. И не смотри так умоляюще. Мне может плохо стать, без меня ужинать будут.

Угроза сработала, на кровати остались всего четыре платья: бирюзовое, фиолетовое, синее и оранжевое. Была б моя воля, спустилась бы к столу в джинсах…

— Бирюзовое и оранжевое слишком открытые, выставлять всем и каждому напоказ грудь я не намерена. Фиолетовое длиной по колено. Роза, не спорь. Оставляй синее.

Вымывшись, я переоделась в длинное, по щиколотку, практически полностью закрытое синее платье, безо всяких изысков, свободное, строгое и однотонное. Правда, к нему пришлось обувать черные кожаные туфли на невысоком каблуке, но что поделаешь, если ни кроссы, ни кеды здесь не котировались…

— Роза! Никакой краски! Красота должна быть естественной. И пугать также должна естественно. Не надо мне подсовывать эти бусы. И брошь тоже. Обойдусь. Я и так на великие жертвы ради местного народа пошла. Ты Снежка кормила?

Служанка уверила меня, что теленок по имени «Снежок» съел за час до моего приезда почти полную миску мяса.

— Да? — я скептически посмотрела на лежавшую на постели живность. — А почему он тогда так красноречиво облизывается? Принеси еще что-нибудь. Иначе можем гостей недосчитаться.

Успев привыкнуть к моему черному юмору, девушка только весело фыркнула.

Обеденный зал сиял. Не от свечей или магических светильников (хотя и этого было в изобилии), нет, от множества украшений, обычно — с драгоценными камнями. Этакий ювелирный дом «Дурновкусие», внезапно решивший всем составом познакомиться с одной несчастной скромной человечкой.

Как и было положено по местному этикету, Роза провела меня к пустовавшему рядом с женихом креслу и удалилась. Конрад выглядел эффектно в своем темно-коричневом костюме-тройке. Красавец мужчина, мечта всех женщин, даже замужних. По крайней мере, несколько дам, не стесняясь, активно строили глазки племяннику одному из Сиятельных Глав. Эти же дамы с трудом сдержали гримасу разочарования, когда я уселась рядом с блохастиком. Да уж, в таком цветнике я казалась подсолнухом среди роз и лилий.

Народ негромко переговаривался о чем-то своем, я, не вникая, поглощала сначала густой суп-пюре, потом — хорошо прожаренную отбивную, думала перейти к рагу из непонятного животного, но, увы, мое тесное общение с едой варварским образом прервали.

— Инка, — моя соседка по столу, высокая худая эльфийка, несмотря на свой возраст, довольно симпатичная, с тонкими аристократическими чертами лица, сверкавшая, как гирлянда на новогодней елке, смотрела на меня снисходительно и даже как-то жалостливо. Так обычно смотрят на доживающего свой век шелудивого пса, подобранного у мусорных бочков из жалости и пристроенного в холодной конуре «добросердечными» новыми хозяевами, — я слышала, вы прибыли к нам с планеты без магии. Неужели там действительно победили все болезни, и больше не нужны специалисты вашего уровня?

В переводе на нормальный язык: «Что ты тут забыла, деревня?»

Разговоры прекратились, гости замолчали, все присутствовавшие за столом существа с любопытством уставились на меня в ожидании ответа. Мысленно попросив прощения у блохастика за подмоченную репутацию его ненаглядной семейки, я отзеркалила взгляд.

— Худоба в вашем почтенном возрасте или является данью моде, или служит показателем неизлечимого недуга. Надеюсь, вы уже написали завещание?

На нарумяненных щеках и обнаженной белоснежной шее эльфийки появились некрасивые красные пятна. Крупные серые глаза нахалки практически выскочили из орбит, алый пухлый рот чуть приоткрылся, женщина тяжело задышала.

— Вы! Да как вы смеете! Низкорожденная хамка!

Тонкая льняная салфетка с золотым вензелем, разорванная напополам, полетела на пол, кресло с грохотом отодвинулось, и оскорбленная женщина выскочила из комнаты.

Дальше ели молча.

Через некоторое время, видимо, соблюдя приличия, Конрад поднялся и, извинившись, вышел из зала. Я последовала его примеру и сразу же отправилась в спальню.

Растянувшись в платье на постели, я запустила руку в шерсть норга:

— Некультурные какие эльфийки пошли, — пожаловалась я меховушке, — наглые и хамоватые.

— Еще и злопамятные, — донеслось от двери.

— И что, мне теперь из дома не выходить? — я зарылась обеими руками в шерсть Снежка.

— Да нет. Но предупреждаю, — блохастик отлепился от дверного косяка, подошел и уселся с другой стороны от норга, — если вдруг начнет все из рук валиться, проверься на порчу.

— Из рук у меня постоянно все валится и без порчи, — дернула я плечом. — Конрад, что ей вообще было от меня надо? Решила поупражняться в остроумии?

— Шарила — полукровка, дочь тролля и эльфийки, с такими родственниками, как ты понимаешь, кровь просто бурлит в венах.

— To есть дело исключительно в родственниках? — вопросительно подняла я бровь.

— Не только. Она — заклятая подруга моей матери. В лицо они друг другу улыбаются, за спиной готовы кинжал в шею воткнуть. К тому же, Шарила как-то предлагала мне стать ее любовником…

Последнее предложение оборотень произнес чересчур многозначительно. Мол, цени, какой молодец я у тебя, самой эльфийке отказал.

— Ты хочешь сказать, сегодня в ней взыграла ревность? Что ж, буду знать, из-за кого мне сегодня прилетела гадость, — хмыкнула я.

Сурина:

Сирин вновь наделила врачей работой, и я в паре с Инолом неохотно направилась к пострадавшим в драке горгульям. Прошла уже неделя после изменения моего статуса, никто из родичей показываться в стенах больницы, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому главе рода, не спешил, я тоже не видела смысла покидать БЛиН, так что проблем ни у одной из сторон не было. А вот человечка заметно нервничала, причем с каждым днем все сильней: до свадьбы ей оставалась неделя, этой ночью во сне убийца расправился с последней жертвой и твердо пообещал на днях заглянуть за Инкой. На провокационный вопрос лешего, чего она больше боится: свадьбы или появления убийцы, — полутуша честно ответила, что второй вариант для нее был бы предпочтительней. Народ переглянулся, Ар, не стесняясь, покрутил пальцем у виска, но в этот момент заговорила сирин, так что тему удачно замяли.

Закончив лечение, мы с оборотнем засели в столовой, стараясь как можно плотней пообедать.

— А я тебе говорю, — горячился одетый в голубой халат санитара гном за столом напротив, судя по длинной седой бороде: давно уже не мальчик, — он сам перед старейшинами клялся, что отобьет ее! Что ж он за мужик такой, если бабу свою отбить не сможет!

Низкорослик несильно стукнул по столу кулаком и сделал несколько глотков компота из стакана.

— У оборотня? Отобьет? — с сомнением протянул другой бородач, такого же роста и той же комплекции типа «здравствуйте, я ваш шкаф». — Пусть чушь не мелет. Оборотни всегда сильнее нас были. А тут, поговаривают, еще и чувства замешаны. Недаром женишок ее три года ждал, да еще и из другого мира забрал.

— Спор? — азартно протянул ладонь первый?

— Да что с тобой спорить, — хмыкнул второй, — ты ж все равно найдешь лазейку, чтобы долг не отдавать.

Продолжая негромко препираться, гномы поднялись и направились к выходу.

— Как, говоришь, звали того несчастного, третьего жениха? — поинтересовалась я, повернувшись к Инолу.

— Почему звали? — спросил оборотень, задумчиво глядя вслед ушедшим. — Он вроде жив. Пока…

Человечка как обычно пила кофе в ординаторской.

— Инка, а как зовут твоего третьего жениха? — усевшись в кресло, поинтересовался оборотень.

— Это гнома-то? Не помню. А что? — лениво ответила полутуша, возвращаясь к кофе. И как только сердце выдерживало и ее вес, и количество потребляемого ею кофеина?

— Журит его зовут, Журит, — проворчал со своего рабочего места полусонный Астон.