Отбор для чудовищ (СИ) - Белова Полина. Страница 9

Новый Кур мне решительно не нравился. Поэтому, я изо всех своих сил вырвалась от него, развернулась к моему Птицу и уткнулась носом ему в грудь, обхватив мужчину обеими руками за бедра. Одна рука Птица крепко обняла меня и стала нежно почесывать пальцами между крылышками. Знает мои самые чувствительные местечки, зараза крылатая. Я сразу успокоилась и расслабилась.

Птиц решительно поднял меня на руки и двинулся к выходу. Мы вышли из комнаты, в которой меня обследовали и я обомлела: на балконе лазарета не было даже пятачка свободного места, он был забит Крылатыми мужчинами.

Мой Птиц очень громко крикнул им что-то. Лица мужчин, которые еще секунду назад были грозными и злыми стали изумленными и растерянными. Они расступились, давая нам проход, и Птиц взлетел со мной на руках, а все Крылатые вдруг сорвались и, образуя своими телами ровную площадку, полетели под нами. Ничего себе, подушка безопасности!

Птиц принес меня домой. И ритуал «полечил, искупал, накормил, приласкал» этим вечером сократился до «искупал, накормил».

Он смотрел, как я устало засыпаю, слегка почесывая мою спинку между крылышками.

Часть 3. Светка и Любаша. Глава 1

Новенький, из производственного отдела, вчера помог мне достать из принтера в коридоре зажеванную бумагу. Мы перепачкались, познакомились и немного поболтали.

Вероника Ивановна, наша кадровичка, сказала, что он не женат. Не мне сказала, а моей маме, они с ней уже сто лет как подружки. Каждого неженатого новенького мужского пола в нашей компании ко мне в женихи примеряют. Я, обычно, только фыркаю на их ненавязчивое сватовство. Но вот так получилось, что этот парень мне понравился. Невысокий, но крепкий, и удивительно легко общается. Несколько минут болтали, а уже чувствую, словно мы давно знакомы, и я его совсем не стесняюсь.

В понедельник договорились с ним вместе на обед пойти в соседнее кафе. Только, теперь надо как-нибудь осторожненько Ксюшу предупредить: обычно мы с ней обедаем вместе.

Мы шли по лесу и я для начала завела разговор про новенького. Вдруг, он Ксюшке тоже понравился! Нет, она, к счастью, не проявляет никакого мало мальского интереса. Как бы ей теперь намекнуть про обед в понедельник? Никак не выберу момент…

Вдруг впереди заметила необыкновенный сиреневый свет. И через несколько минут я дергалась, плохо соображая от ужаса, в лапах громадного чудовища, который тащил меня в несусветные дали, навсегда унося от всего, что знакомо и дорого, от мамы и папы… Больше никогда не будет обедов, понедельников, и маму я больше никогда не увижу, и папу, и лес, и Землю… Но тогда я еще не знала этого.

Когда три громадных мужика, распяв меня на кушетке засовывали в мое самое интимное место тонкую трубочку, чтобы вывести мочу, а потом, они же, делали клизму, я думала, что ничего ужаснее этого в моей жизни уже не будет. Даже огонь на беговых дорожках и сетки, которых боялись все девочки, не так ужасно действовали на меня, как наша подготовка к упаковке.

Поэтому, когда после осмотра всех нас, девочки ушли, а меня Глазастый отвел в отдельную комнату и достал откуда-то эти самые приспособления, я кинулась к выходу и отчаянно задергала тяжелую дверь. Она открылась, и навстречу мне зашел громила, который легко схватил и положил меня на кушетку. Следом вошел второй. Вдвоем, они полностью обездвижили меня и повторили очищающие процедуры. После этого, меня переложили на стол и я поняла, что вот он — мой конец, пришел. В вену вошла тонкая игла и я мгновенно отключилась.

Пробуждение было ужасным. Меня поймет, наверное, только тот, кто болен астмой или тонул. Я потихоньку приходила в себя и никак не могла вдохнуть. Мучила неимоверная боль в шее, груди, в спине. Мне охватывал предсмертный ужас, паника, раскрываю рот, а он заполняется водой. Вода заливает и нос, и рот, попадает в легкие. Захлебываюсь. Я страшно мучаюсь, но пытка не прекращается, а я почему-то не умираю, хотя, видит Бог, очень, очень, очень хочется!

Невероятно медленно становится совсем немного легче. Мне по-прежнему страшно больно. Тяжело дышать, но все же я дышу…прямо в воде…

Идут минуты… или часы…или дни… Я постепенно осознаю себя в большущей, плотно закрытой, банке с солоноватой водой. Я как кукла марионетка: на моих запястьях прикреплены тонкие трубочки, которые входят в вены и тянутся наружу, к крышке. Такие же трубочки идут из естественных отверстий для испражнений: и спереди, и сзади. Подумалось: «вот мне и крышка». Там, снаружи, за стеклом, Глазастый. Я смотрю на него с ненавистью. В эти дни понимаю, что способна его убить. Мне так тяжело без воздуха, иногда начинаю биться и трепыхаться в панике, но Глазастый следит и, в такие моменты, видимо, что-то добавляет в трубочки и я немного успокаиваюсь. Иногда впадаю в дремоту, чтобы, очнувшись, неистово забиться в ужасе от нехватки воздуха.

Эта медленная изощренная, изнурительная пытка все не заканчивается и я часто молю о смерти всех известных мне богов и, особенно, Глазастого. Моих слез в воде не видно…

Постепенно все же становиться легче. Теперь, я уже не бьюсь в истерике и довольно спокойно дышу в воде. Я не сразу нащупала на шее, за ушами и чуть ниже, формой похожие на створки раковины щели, которые, то открывались, то закрывались. Я уже начала догадываться, что мне каким-то образом вживили жабры. Я теперь рыба? Мама всегда говорила «рыбка моя»… Вот накликала, так накликала.

Наступил момент, когда двое громил аккуратно понесли мою банку в другое помещение. Я перепугано, но с интересом ждала, что будет дальше. Сидеть в крошечном аквариуме до чертиков надоело.

Крышку сняли и банку перевернули потихоньку выливая воду. Когда с водой к горлышку подгребла и я, меня выловили и вытащили на воздух. Кошмар! Снова задохнулась и сильно закашлялась, отплевывая воду. Меня практически рвало ею. Пытаясь прийти в себя, не заметила, как из моего тела вынули все трубочки. Я глубоко, рвано дышала, страшно радуясь, что, наконец, могу дышать. Но долго быть счастливой Глазастый мне не позволил. Меня забросили в огромный бассейн с голубой водой. Его поверхность, вплотную начала закрывать прозрачная плоскость. Она медленно двигалась с одного края бассейна, а я поплыла к другому, стараясь дышать воздухом подольше. Когда эта гладкая крышка приблизилась вплотную, я подумала, а может подставить горло? Но тут, что-то или кто-то нажало сверху и я опять тонула и захлебывалась пока не задышала жабрами.

Теперь, вместо маленького, у меня был просто огромный аквариум.

Глава 2

На следующий день я проснулась от ощущения, что что-то происходит.

Приоткрыла глаза и увидела, что прозрачная крыша бассейна плавно открывается, словно в рулон сворачивается.

Я сразу поспешила к уже свободной открытой стороне и вынырнула на воздух. Тяжело, с позывами на рвоту, откашлялась и, наконец, вдохнула полной грудью. Как же хорошо дышать! Просто дышать! Люди, которые могут легко и свободно дышать, Вы даже не понимаете, какие Вы счастливые!

Я подплыла к бортику и с опаской выбралась на сушу. Никого…

Возле бассейна стоит небольшой легкий столик и стул. Открытая дверь в небольшую комнатку непрозрачно намекает на горшок, которым я немедленно воспользовалась. На столике — миска с желтой жижей и, рядом, уже привычная лопатка.

Кушать хотелось, и я положила в рот одну лопатку пюре. Но едва сделала первый глоток, на глаза навернулись слезы — больно. Даже, когда однажды ангиной болела, так больно глотать не было. С сожалением посмотрела на нехитрую еду и положила лопатку на стол.

Обошла бассейн по периметру: большой, прямоугольный, вокруг невысокий бортик, от бортика до стены, на глаз, меньше метра. Стены сплошные, голубые и гладкие. Выход из помещения только один — широкие раздвижные двери. Я их потрогала, потолкала, даже ногой пару раз саданула. Заперто. Походила кругами вокруг пюре и съела еще лопаточку. Больно! Опять пошла обходить вокруг бассейна.

Мало помалу съела все пюре. Голод — не тетка…