Наследие (СИ) - "Фалько". Страница 35

Юн Сони́ освоила технику поразительно быстро. Стоило только показать и объяснить, а она уже ухватила принципы и со второй попытки смогла повторить. Мужчина, я не смог на глаз определить его возраст, но моложе спутницы, осваивал технику дольше. Тугодум ещё тот. Но, главное, принцип ухватил. Для меня это занятие оказалось совсем необременительным, даже помогло немного отвлечься. Благодарили корейцы сердечно и, на радостях, остались оттачивать полученную технику.

Оставшийся вечер прошёл в разговорах. Я спёр с одной из стен масляную лампу, пристроил её на тумбочке в комнате. До глубокой ночи мы болтали с девчонками о странностях и недостатках монастыря. А не хватало ему, по нашему мнению, банального электричества. Иностранцы, изучающие техники Лу Ханя, приносят в храм баснословные деньги, плюс здесь иногда проходят обучение будущие великие мастера, такие как Свен. Неужто так сложно потратить немного и протянуть электричество?

Утро в монастыре начиналось с просветлением неба, примерно за сорок минут до восхода. Меня разбудили голоса монахов и шаги в коридоре. Сев на кровати, зевнул, потёр лицо ладонями, вспомнив монахов и этот монастырь недобрым словом. Куда мне идти, чтобы умыться, почистить зубы и привести себя в порядок?

Спустив ноги с кровати, потянулся за штанами, обратил внимание на Ташу. Она сидела на кровати, успев переодеться, засунуть ноги в высокие ботинки, но не спешила их зашнуровывать. Пока я вставал она так и сидела, глядя в одну точку перед собой. Необычно видеть активную, не способную усидеть на одном месте девушку без движения.

— Так бывает, — сказала Анна Юрьевна, щёлкнула зажигалкой, запалив масляную лампу. — Она «залипает», как говорит Кирилл. Чаще это происходит по утрам, но может случиться и в любой момент. Для неё время начинает идти очень быстро, и она не успевает реагировать. Говорит, что люди начинают мелькать перед глазами и лучи света, падающие на пол из окна, быстро перемещаются по комнате.

— Из-за таланта? — уточнил я.

— Да. И это состояние прогрессирует. Проявляется чаще и длится дольше. Бывает, что сердце очень быстро стучит, или наоборот. Общие прогнозы неутешительны.

— И Вы решили обратиться к Да Цзы за советом? — догадался я.

— Он может излечить подобное, — кивнула женщина. — К нему часто обращаются одарённые с редкими врождёнными особенностями, проявляющими себя с негативной стороны. Плохо, что не все выживают. Если тело ослаблено или «дар» развился слишком сильно, большой шанс не пережить лечение. Но Таша крепкая девочка, и в такое состояние пока входит не часто. Геннадий говорит, что всё должно пройти хорошо.

— Ага, — тихо протянул я, глядя на девушку.

— Не переживай понапрасну, — мягко сказала Анна Юрьевна. — Всё будет хорошо. Мы уже говорили с мудрецом Цзы. Он дал благоприятный прогноз.

В комнату вошла Алёна, через плечо которой было перекинуто полотенце. Покачала головой, давая понять, что она думает о местных условиях.

— Там госпожа Цао, — она кивнула на дверь.

— Пойдём посмотрим, что они от меня хотят, — сказал я. — Анна Юрьевна, Вы наседайте на старика Цзы. Если начнут капризничать, говорите мне. Они, вообще-то, мне должны, чтобы не распространялся о недостатках обожаемой ими техники кинетического поля. Да, переводчик мне пока не понадобится. Так даже лучше.

Анна Юрьевна посмотрела на меня, затем понимающе кивнула. Но во взгляде я прочёл неодобрение. Она уже говорила, что я должен отнестись к принимающей стороне и их правилам с уважением. На что я согласился, добавив, что уважение при этом должно быть обоюдное.

Сяочжэй, как и вчера, носила ободок с вуалью, закрывающей лицо. Едва я вышел, взяла меня под руку, потянув в сторону лестницы. Алёна едва успела ухватиться за другую, сделав вид, что принцессу даже не заметила. Та лишь посмеялась, покачав головой. В таком вот виде мы прошли через весь монастырь, поднялись на площадку, где я вчера разговаривал со Свеном. С утра пораньше, в холодину, когда пар шёл изо рта, на площадке собрались все приглашённые мастера, слушая лекцию монаха. Тот сидел на толстом коврике на одном из каменных постаментов, наверняка думая, что простатит его не достанет в такой глухомани. Монах, собственно, вещал негромко, но так, чтобы его было слышно. Говорил на китайском, а рядом с мастерами я не заметил переводчиков.

Ненадолго прервавшись, монах создал вокруг себя кинетическое поле, примерно три метра в диаметре. Что-то с ним сделал, и оно приобрело кубическую форму. Точнее, такую, если на сферу надавать с шести сторон, как бы превращая её в игральную кость.

— Во дичь творит, — хмыкнул я, обращаясь к Алёне. — Сдавливает собственную кинетическую броню, чтобы немного разогреть воздух внутри. Того и гляди, с натуги воздух испортит.

Она захихикала, крепче прижимаясь к моему плечу, так как от меня ощутимо тянуло теплом.

— Не знаю, зачем эта техника нужна, но она глупая, — сказал я. — И только о глупых вещах можно рассказывать с такой серьёзной рожей. Он не укреплял должным образом тело и расплачивается за это чрезмерным расходом сил. О, видишь ту женщину в сером костюме? Это Юн Сони́, мастер из Кореи. Юн Сони́! Юн Сони́! — закричал я, замахав рукой, чтобы привлечь её внимание. Затем направился прямо к ней через всю площадку.

Мастер-монах продолжал пыжиться, сдавливая кинетическое поле всё сильнее и сильней, образовав вокруг себя едва ли не светящийся куб, в который теперь едва помещался в сидячем положении. На нас он посмотрел несколько возмущённо, потом удивлённо, когда увидел повисшую на моём плече Сяочжэй. Юн Сони́ дождалась, когда мы подойдём, коротко поклонилась, поздоровалась на корейском. Я разобрал только фамилию «Матчин».

— А на японском языке Вы не говорите? — спросил я. Не хотелось раздражать слух Сяочжэй английской речью.

— Немного, — кивнула она.

— Я без переводчика, поэтому не понимаю, что этот монах от нас хочет. О чём он толкует?

— Он… — она задумалась, подбирая нужное слово. — Основа концентрации. Лучше, чтобы управлять, — она изобразила руками сферу, — силой.

— А, — покивал я. — Понятно. Можете перевести моей спутнице, что мы идём завтракать в столовую, так как это занятие мне не интересно.

— Могу, — она кивнула, перевела. — Только это не занятие… демонстрация… основы и принципы…

— Не совсем понял, что за демонстрация?

Положение спас мастер Че Ю, приглядывающий за Чжэнь и подрабатывающий у неё переводчиком. Он как раз поднимался по лестнице, когда заметил нас и сердитую Сяочжэй, подзывающую его. Пришлось повторять с самого начала, чтобы он понял, что перевести. Сяочжэй кивнула, затем что-то сказала.

— Мастер Ваншу объясняет принципы и возможности кинетического поля, доступного последователям учений Лу Ханя, — перевёл мастер Че. — Это не урок, а лишь вводная лекция.

Сяочжэй ещё что-то сказала.

— Мы хотели, чтобы Вы увидели всех мастеров школы. Каждый из них специалист в своей области и может научить многим полезным умениям и техникам. К примеру, мастер Ваншу показывает то, как практикуются мастера из Китая. Не все из присутствующих и прошедших обучение в этом монастыре, видели подобную технику, не говоря уже о том, чтобы освоить её. И впервые за много лет мы решили поделиться этой техникой с другими. Может быть, он и с Вами поделится своими секретами.

— Да я у него время постесняюсь спросить, — презрительно фыркнул я. — Он такую чушь творит. А мама учила меня не слушать умалишённых и больных на голову. Ему спасибо надо сказать, что он других этой дури не учил. Юн Сони́, обходите его десятой дорогой. Ничему хорошему он не научит.

— Объясни, — требовательно попросила Сяочжэй, выслушав перевод мастера Че.

— Да легко. Конкретно эта техника зачем нужна?

— Она учит концентрации, — почти сразу ответила она. — И полностью созданная, она способна поглотить любую направленную энергию, будь то молния или огонь. Эта энергия просто не пройдёт сквозь защиту и сольётся с ней.

Я аж застонал, едва не схватившись за голову.