Шарм одиночества - Хантер Кэти. Страница 31

Джилл словно в воду смотрела: Джеймс позвонил Монике в тот же день после полудня. От волнения она утратила дар речи, говорил в основном он. Его интересовало и как ей спалось ночью, и в каком настроении она проснулась, и чем занималась утром, и какие у нее планы на вечер. Моника ответила, что она свободна.

— Может быть, приедешь ко мне? — спросил он.

— Хорошо, я приеду, — ответила она, пытаясь не выдать волнения.

— Часиков в восемь?

— Прекрасно. До встречи!

Лишь положив трубку, Моника ощутила прилив энергии и бодрости. Он сам ей позвонил! Он хочет ее видеть! Значит, она ничего не испортила, у нее еще есть шанс! Она едва не подпрыгнула от радости, но внезапно снова зазвонил телефон. Она схватила трубку:

— Алло!

— Привет, это я, Стив! — Голос его звучал несколько взволнованно, и у Моники упало сердце.

— Как дела?

— Нормально. А у тебя?

— Все хорошо! — Моника старалась разговаривать спокойно, но сердце ее готово было выскочить из груди. — Ну и что ты мне хотел сказать?

Ответом было молчание.

— Алло, Стив? Ты меня слышишь? Что стряслось?

— Нам нужно поговорить, — глухо произнес он, с трудом ворочая языком. Моника насторожилась.

— Ты это серьезно? — спросила она. — И о чем же? Неужели он о чем-то догадывается? Может быть, он шпионил за ней и все знает?

— Я должен тебе кое-что сказать. Я хотел сказать это при встрече, но потом решил предварительно позвонить. Понимаешь, дело в том, что… — Он снова замолчал.

— К чему ты клонишь? — с тревогой спросила Моника.

— Понимаешь, Моника, мне кажется, что нам не следует продолжать встречаться, — выдавил из себя Стив.

Моника оторопела, такого она совершенно не ожидала. Она думала, что первая скажет подобные слова.

— Почему? — спросила она.

— Я встретил другую, — выпалил он.

До нее даже не сразу дошел смысл произнесенного им.

— Прости, Моника. Мне следовало бы зайти к тебе, но я не решился. Я жалкий трус, — добавил он.

— Ясно. — Она сжала в руке телефонную трубку и тяжело вздохнула, не зная, радоваться ей или огорчаться. — Итак, между нами все кончено?

После долгой, томительной паузы он ответил:

— Да. Мне ужасно стыдно, поверь. Ты, должно быть, волновалась всю эту ночь…

— Разумеется, — неуверенно ответила Моника. — Ты злишься на меня?

— Даже не знаю, что и сказать. Вот что, Стив. Все это так неожиданно…

— Я понимаю. Я тоже не ожидал, что все так случится. Но это произошло. Если хочешь, я к тебе приеду и все объясню.

— Нет, не надо! — вскричала Моника. — Ничего объяснять не нужно. Так и должно было случиться рано или поздно я это предчувствовала. — Ей стало жаль бедного парня, искренне переживающего свою вину. — Не волнуйся, я это переживу.

— Если так, тогда все, — сказал Стив.

— Да, пожалуй. — Моника решила ничего не рассказывать ему о Джеймсе, в этом не было никакого смысла.

Они попрощались, и она положила трубку.

— Вот дрянь! — в сердцах воскликнула она, вставая со стула.

Стив вдруг стал ей омерзителен, ее задело, что он Променял ее на какую-то красотку. Он не имел права этого делать! Вскоре, однако, Моника слегка успокоилась и подумала, что Стив так и не затронул глубинные струны ее души, их отношения основывались исключительно на взаимном сексуальном влечении. Более того, ей давно стало ясно, что он увлечен ею сильнее, чем она им, просто потому, что молод и неопытен. И хотя столь неожиданный поворот событий и задел ее гордость, следовало признать, что все закончилось сравнительно безболезненно для них обоих — без выяснения отношений, некрасивых сцен, слез и истерик.

Моника тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и стала думать о предстоящем свидании с Джеймсом. В запасе у нее оставалось пять часов. Желая окончательно успокоиться, она включила телевизор и стала бегло Просматривать программы различных каналов. Переключаясь с одного на другой, она заинтересовалась фильмом, посвященным истории вышивания, и с удовольствием досмотрела его до конца.

Однако к семи вечера Моника снова превратилась в комок нервов. У нее возникли сомнения, что встреча с Джеймсом пройдет удачно. А вдруг он притворится, что накануне ничего особенного не произошло? Или, того хуже, начнет извиняться за свой вчерашний порыв и лепетать, что это был нервный срыв? Откуда ему знать, как важен был для нее этот поцелуй?

Она решила поехать к нему на машине, чтобы ей было легче ретироваться, если отношения между ними не заладятся. Она включила магнитофон и начала чистить перышки и одеваться.

К Джеймсу она приехала точно в восемь, ни минутой позже, чтобы он не подумал, что она опоздала нарочно. Страшно волнуясь, она нажала на кнопку звонка и моментально успокоилась. Джеймс открыл дверь и воскликнул, улыбнувшись:

— Здравствуй, проходи!

Он держался нарочито спокойно, и это навело Монику на тревожную мысль, что он не придает особого значения этой встрече.

— Здравствуй, — сказала она, входя в квартиру. Он запер за ней дверь.

Все утро Моника обдумывала свои первые слова при встрече с ним, мучительно подыскивала реплики, уместные при различных поворотах разговора. Ей бы хотелось, чтобы события развивались медленно, без излишней суеты, так как им обоим требовалось определенное время, чтобы разобраться в своих чувствах. Моника собиралась предложить ему сначала только свою дружбу, но втайне лелеяла надежду, что со временем она перерастет в любовь.

Но оказалось, что все ее лихорадочные приготовления были напрасны. Они немного постояли в коридоре, не произнося ни слова, потом Джеймс шагнул вперед и, обняв Монику, нежно поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, трепеща от обуревающих ее чувств, и, глядя ему в глаза, обхватила руками его плечи. Он просунул ей в рот язык, и она стала гладить его по голове, изнывая от вожделения. Ей казалось, что этот поцелуй будет длиться вечно.

Их горячие тела словно бы сплавились, рты наполнились сладостью, губы слиплись, и только языки выплясывали причудливый ритуальный танец, предшествующий соитию. Им обоим хотелось верить, что вся их предыдущая жизнь была увертюрой к этому божественному моменту. Моника вдохнула чистый запах тела Джеймса и совершенно разомлела. Сил у нее осталось только на то, чтобы поглаживать ладонью его лицо, ощупывая пальцами нос, щеки и подбородок. Он осторожно взял ее за руку и тихо произнес:

— Пошли!

Они прошли в гостиную, держась за руки, и он закрыл дверь, словно бы опасаясь, что она убежит. На стенах мелькали их тени и отблески зажженных свечей, шторы на окнах были плотно задернуты. Играла негромкая музыка, пахло воском и цветами, стоящими в хрустальной вазе. Моника наклонилась и, вдохнув их аромат, промолвила:

— Какой чудесный запах! Я никогда не видела здесь раньше цветов!

— Мне хотелось сделать тебе сюрприз, — сказал Джеймс.

— Благодарю, это очень мило с твоей стороны, — сказала Моника, присаживаясь на диван.

Джеймс сел рядом и стал ее целовать. Они упивались этим поцелуем, словно подростки, тискающие друг друга в последнем ряду в кинотеатре. Их взаимные лаская с каждой минутой становились все более откровенными и настойчивыми. Моника просунула руку ему под сорочку и почувствовала, как сильно стучит его сердце и как высоко вздымается от ее прикосновений грудь. Джеймс перестал контролировать себя и, шумно втягивая носом воздух, сжал пальцами ее бедро.

Они упали на пол, покрытый мягким ворсистым ковром, и Моника увидела, как в зеленых глазах Джеймса отразились пляшущие огоньки свечей. Зачарованная этим зрелищем, она оцепенела, и он стал расстегивать пуговицы блузки. Рука его легла ей на грудь, и по всему ее телу пробежала сладкая дрожь. Он стал целовать ее шею и плечи, Моника вздрогнула и начала лихорадочно расстегивать пуговицы его сорочки. Пальцы не слушались ее, и Джеймс ей помог — расстегнул запонки и стянул сорочку через голову. Она легла на спину и притянула его к себе, торопясь ощутить приятную тяжесть его тела. Ее ноги и руки непроизвольно сомкнулись у него на спине.