Мой желанный враг (СИ) - Сокол Елена. Страница 41

Её пальцы вцепились в меня, будто ища поддержки.

- Вот так, да, моя девочка. – Я задыхался, теряя контроль над собой.

А Полина всё ещё дышала, как спортсмен после долгой пробежки. Я чувствовал, как её клитор трется о мой пах, и видел, какое невыносимое наслаждение ей это приносит. Мы двигались в одном темпе, и это было какое-то незнакомое мне, неведомое доселе чувство единения.

- Да, да. – Шептал я, глядя, как темнеет её взгляд.

Двигался всё сильнее и жестче и ловил каждую эмоцию, отражающуюся на её разрумянившемся лице. Мне нравилось, как её ногти впивались в мою спину, и мне хотелось, чтобы они царапали меня ещё сильнее, чтобы оставляли следы и ожоги, и чтобы не сходили больше никогда, чтобы были навсегда со мной. Как и она сама - моя Полина.

Я почувствовал, как она плотнее обхватывает меня изнутри, как теснее обвивает ногами, и нервно усмехнулся. Сколько раз за эти две недели я удовлетворял себя в ванной, представляя её голую, стонущую подо мной, но это не было даже на сотую долю процента так же прекрасно, как наяву.

Теперь, видя в реальности перед собой её красивое лицо, искажённое удовольствием, её трепещущие влажные ресницы, чувствуя во рту её вкус, ощущая, какая она тесная, тугая и горячая внутри, и сжимая зубы от того, как приятно оказаться там, в её тесной глубине, я понимал, что целиком и полностью повёрнут на ней. Я сатанею от одной только мысли об этой девушке. Я зависим, болен, опустошён этими чувствами.

- Да, Марк, да-а! – Не выдержала она.

Её плоский животик напрягся, ноги задрожали. Прекраснее этого «Да!», такого порочного и невинного одновременно, я ничего в жизни не слышал. Разве что вот эти бесстыдные влажные звуки, с которыми соприкасались наши тела. Или туго входящий и выходящий из неё покрытый смазкой член - ничего настолько же красивого на моей памяти больше не было.

Мои губы сорвано произнесли её имя, и я кончил, сделав самый глубокий, последний толчок. Мой член содрогнулся и мощно запульсировал, стоило ей обхватить его ещё теснее. По моему телу побежали горячие волны, а в голове что-то взорвалось яркими электрическими разрядами. Я осторожно перевернулся вместе с ней, желая оставаться внутри, и тяжело упал на подушки.

Во рту так пересохло, будто я пил один алкоголь накануне. Тело стало слабым, безвольным, а сердцебиение грозилось разорвать грудь на куски. Полина мягко положила свою голову мне на грудь и бессильно выдохнула.

- Ты так прекрасна во время оргазма. – Не удержался я.

Она приглушённо  хихикнула, а я провёл ладонью по её мокрой спине. Мне нравилось ощущение давления на своём теле. Полина была хрупкой и почти невесомой, но её вес был тем необходимым якорем, который держал меня на этой земле и не давал воспарить в небеса. Она лежала на мне голая, и её молочно-белая кожа красиво контрастировала с моей смуглой кожей.

- Ты тоже, - наконец, сказала она, оплетая меня ногой и пряча руку у меня подмышкой. Поразительно, до чего же она хрупкая и маленькая, почти крохотная. – Прекрасен. Всегда.

И я, боясь вспугнуть волшебство этого момента, обнял её крепче и просто закрыл глаза.

30

Я открыла глаза. Щёку приятно согревало плечо Загорского. С трудом «отклеив» от него своё лицо, я приподнялась и посмотрела на мужчину. Он спал. Нужно было признать, что даже во сне Марк оставался невероятно красивым. Породистым, что ли. В его мужественных чертах лица легко читались сила, уверенность и жёсткость. Он даже во сне не расслаблял уголков губ, что говорило о его постоянном внутреннем напряжении.

Я улыбнулась.

Вчерашняя сказка, когда не хотелось думать ни о чём, вдруг сменилась тяжестью навалившейся реальности, и мне совершенно не виделся выход из вновь создавшейся ситуации. Но я не могла не любоваться лицом Загорского. Впервые я спала с мужчиной. Вместе, а не рядом. Марк поймал меня своими руками в кольцо, держал так всю ночь, грел меня своим телом, и мне было так уютно, как никогда после смерти мамы. И впервые я не ощущала гнетущего одиночества.

А ведь приручённый зверь теперь не казался таким опасным, как прежде. Да?

Теперь его сила не пугала, а вызывала лишь умиление. Я на секунду даже позволила себе представить, а что будет, если мы решим быть вместе? Мне будет так же тепло и уютно? Он защитит меня от всех бед? А дальше? Станем ругаться по каждому поводу, и он будет диктовать мне, как жить, во что одеваться, чем заниматься?

Марк не привык считаться с еще чьим-то мнением, кроме своего. Наверное, у него не было нормальных отношений. Так сколько продержатся наши, если мы признаемся во всём Вику? Пару дней, неделю? Сколько пройдёт прежде, чем в Загорском снова проснётся бесчувственное чудовище? А ведь ради того, чтобы быть вместе, нам придётся сделать несчастным другого человека.

Так стоит ли это того?

Что он, вообще, сказал мне вчера? Что любит? Что предлагает быть с ним? Что сказал Марк?! А ничего. Потому, что тоже ни в чём не уверен. Так о чём тогда речь?

- Не смотри на меня. – Сказал он. – Мне нужно в душ.

- Я и не смотрела, - робко улыбнулась я, натягивая на себя покрывало.

- Смотрела. – Произнёс Загорский, не открывая глаз. – Я чувствовал.

Мне захотелось его поцеловать. Продлить момент счастья. Представить, что вот так я могла бы просыпаться каждое утро -  в его объятиях. Просыпаться, нежиться, медленно гладить пальцами его широкие плечи, мощную грудь и никуда не спешить. Даже просто представить такое было сложно, почти невозможно.

- И ты улыбаешься. – Хрипло сказал Марк и открыл один глаз. – Ну, вот, точно.

Он улыбнулся, обнажив ряд ровных, белых зубов, и я не выдержала. Наклонилась и прижалась лицом к его шее, осторожно коснулась губами кожи с горьким ароматом парфюма, медленно вдохнула его аромат.

Почему нельзя остановить мгновение? Почему нельзя вернуть всё назад?

- Кажется, у меня рука затекла. – Сказал Загорский.

- Да? – Спохватилась я, приподнимаясь. – Прости.

Чёрные глаза взглянули на меня с ожиданием. Марк явно и сам был растерян. Он не знал, что именно меняла в наших отношениях эта ночь. Никто из нас не знал, и ни один не хотел думать о том, что скоро всё это закончится.

- Иди ко мне. – Тихо прошептал он.

И я легла ему на грудь, встречая поцелуй.

Как только его сильные руки пробежали по моей спине и сжались на бёдрах, по моему телу прокатилась волна возбуждения. Что это? Как так? Я теперь не узнавала собственное тело.

Стоило Марку только коснуться меня, как в теле словно срабатывали какие-то электрические цепи: под кожей всё горело, трещало, искрилось, а низ живота наливался вязким жаром. Даже если бы я не хотела реагировать на этого мужчину, моё тело предало бы меня первым.

Загорский гладил мои ягодицы, впивался в них пальцами, и я, ощутив, как подрагивает его член, игриво забралась на него сверху и упёрлась руками в его грудь.

Марк оторвался от моих губ и просто посмотрел на меня, а я улыбнулась в ответ, потому что не понимала, что за сумасшествие с нами творится. Я не узнавала ни себя, ни его.

Когда этот мужчина оказывается рядом, у меня отключаются и мозги, и инстинкт самосохранения, и даже здравый смысл. Мне просто нужно быть здесь, нужно быть с ним, нужно чувствовать его каждой клеточкой тела, и с этим ничего нельзя поделать.

- Что же ты со мной делаешь… - Он не ждал ответа.

Закусив губу, я медленно опустилась на его крепкие бёдра и буквально нанизалась на его член. Застонала от захлестнувшего ощущения наполненности и невольно зажмурилась. Но этого ему было мало: Марк положил руки на мою талию и потянул меня вниз, натягивая на себя и входя ещё глубже.

- Вот дьявол… - прошептала я, наклоняясь ниже к его лицу.

- Он самый. – Усмехнулся Загорский, толкаясь в меня бёдрами.

Я провела губами по его лицу – не целуя, а желая лишь ощутить его дыхание на своей коже, и стала осторожно двигаться вверх и вниз, вперёд и назад.