Не покидай меня - Климова Анна. Страница 7

Взамен «новостей» он получал доступ к семейному обеденному столу и беспрепятственный пропуск в богатейшую библиотеку Заботиных. И, конечно, гордое сознание особой доверительности, коей дядюшка и тетушка не каждого одаривали.

Весть о том, что Леня намерен жениться, Виктор принял с удивлением и озадаченностью. Он вообще склонялся к мысли, что кузен — вполне себе сформировавшийся гей. И даже, помнится, хотел выяснить это. А тут — девушка, готовая выйти за него замуж…

После вялой студенческой эпохи (сокурсники потом едва помнили его фамилию) Виктор уехал в далекую англоязычную страну. И за все время своего отсутствия звонил только Виктории Павловне, поддерживая свое реноме душки-племянника. О матери он почти не вспоминал.

Несколько лет проработал техником-администратором в большой провайдерской компании. Многому там научился, но за лень, посредственность и странный снисходительный апломб, так обескураживавший профессионалов, Виктор был выставлен на улицу. Менеджер по подбору персонала говорила с ним в последний раз с облегчением. Смотрела на него напряженно и устало, сцепив руки на столе и нервно поглаживая большим пальцем с ярким красным ногтем другой палец.

— Виктор, мы должны с тобой расстаться, — произнесла она после короткой и банальной преамбулы о том, что компания переживает не самые лучшие времена, за окном кризис и прочее… — Не скрою, это я инициировала твою кандидатуру на… выбывание, — она неловко хохотнула. — Компания все равно будет сокращать персонал, так что… Извини. К тому же на тебя больше всего жалоб от клиентов.

Виктор смотрел на нее, улыбаясь. Она нравилась ему, эта стремительная деловая дамочка из русских, всего на несколько лет старше его. Виктор даже, как ему помнилось, сделал пару безуспешных попыток пригласить ее в ресторанчик после работы. И не столько потому, что хотел… сойтись поближе, а потому, скорее всего, что заметил едва скрытое ее нерасположение, если не сказать больше. Виктору нравилось немножко злить и поддевать тех, кто выказывал по отношению к нему хоть какие-то чувства. Симпатию, антипатию — все равно. Это была его игра с жизнью, с людьми. Единственная игра, в которой он позволял себе участвовать.

За время работы в компании Виктор обзавелся необходимыми знакомствами. Несколько важных визиток хранил в особой визитнице вместе с пластиковой банковской картой, на которой лежали все сбережения. Знакомства в чужой для него стране, где очень легко выяснить подноготную работника всего лишь по одному запросу, оказались бесполезными. Поиски новой работы затянулись. И тогда он махнул на все рукой. Сумма на банковской карте внушила Виктору иллюзорную мысль, что теперь он — король мира. Он любил комфорт, поэтому путешествовал не автостопом и не с рюкзаком за плечами, как некоторые.

Деньги — вода. Они быстро испаряются от горячего желания жить. Самодовольная легкомысленность привела Виктора в пляжный бар третьесортного отеля в Паттайи, где он разливал напитки отдыхающим и соблазнял их экскурсиями. Это тоже был опыт. У него хватило ума не связываться ни с наркотиками, ни со шлюхами обоего пола, ни с соотечественниками, вечно что-то искавшими. Этот влажный жаркий мир был так же враждебен, как и любой другой. Возможно, именно в Паттайи Виктор, наконец, понял, что никому не нужен. Одиночество в чужом городе — прекрасное лекарство от иллюзий. Вдобавок он подхватил какую-то лихорадку и чуть не подох в дешевой больнице «Паттайя Бангламунг», потому что у него не было ни страховки, ни денег.

Просить помощь у матери означало не получить ничего и одновременно вручить ей неразменный повод для вечных упреков. Звонить Виктории Павловне значило явить себя настоящего — жалким неудачником, застрявшим с кучей проблем на краю света. Виктор позвонил своему смешному кузену Лене. Он оказался в отъезде, поэтому все сделала его жена Ира. Созвонилась с посольством, выслала деньги…

После выплаты долгов Виктору пришлось вернуться в родной город, притворно держа хвост пистолетом. Он умел легко забывать неприятности, когда они оставались позади.

Мать за долгое отсутствие сына подсуетилась — переехала жить к мирному алкоголику с безнадежным циррозом, а квартиру сдавала. Виктор не стал рефлексировать по этому поводу и немедленно изгнал безропотную семью белорусов, снимавшую в это время квартиру. Матери, немедленно приехавшей и устроившей скандал, пригрозил крупными неприятностями и судебными разбирательствами. Наталья Павловна вынуждена была отступить. Только сейчас она начала отдавать себе отчет в том, что не понимает и боится этого сильного долговязого едко-насмешливого человека. Она словно воспитала совершенно чужого ребенка, настолько Виктор отличался и от нее самой, и от бывшего мужа. Из своего заграничного вояжа он вернулся загорелый почти до черноты и со злым огоньком в глазах, который пугал больше всего.

Мать окончательно съехала к своему алкоголику, сказав сыну, что знать его не желает. Если это и расстроило Виктора, то он не показал вида.

Пару недель ушло на то, чтобы восстановиться и обдумать свое положение. Старые друзья предложили работу удаленным администратором. Такая работа его устроила — обеспечивала приемлемым заработком, давала много свободного времени и не предполагала начальников.

Младшей племяннице Веронике было всего пять лет, когда он уезжал за границу, а вернувшись, попал как раз на празднование десятилетия. Эту вертлявую и не по-детски хитрую девчушку он ценил, находя в ней некое отражение самого себя. Потому незаметно сблизился с семьей Лени. Ира, несмотря на ее помощь, ему не нравилась. Она принимала Виктора всегда сдержанно и ловко парировала все скрытые и явные насмешки, которые тот привычно направлял на кузена. Ира как будто разглядела в двоюродном брате мужа что-то такое, чего не замечали другие. Она не заговаривала ни о деньгах (немалых, кстати), ни о тех проблемах, которых Виктор избежал благодаря ей. Он даже не находил в ней пытливого интереса к его приключениям. Пустота. Вакуум. При жене кузена он чувствовал себя скованно и не решался что-то рассказывать. Потому что Ира знала все.

Несмотря на то, что кузена презирал за слабоволие и непрактичность, тот факт, что жена крутит им, как хочет, раздражал Виктора до невозможности. К тому же он был в курсе того, как тяжело далась старшим Заботиным необходимость принять эту Иру, взявшуюся непонятно откуда…

Ира, Ирочка, Ириша… Леня, казалось, не мог говорить ни о ком и ни о чем, не упомянув жену.

И в какой-то момент Виктор понял, как бесит его это имя. Особенно после неловкого момента на праздновании десятилетия Вероники в квартире старших Заботиных. Выпив лишнего, Виктор сказал что-то резко-насмешливое о Лене. Ира прервала его и ответила точно таким же насмешливым тоном, словно дразнила:

— Покой, умиротворение и чистую совесть, Витя, некоторые производят самостоятельно в домашних условиях. Ингредиенты для этого используют самые простые — немножко равнодушия, хорошую жменю себялюбия, чуток гордыни, щепотку эгоизма, капельку нездоровой черствости и изрядную долю лицедейства. Лицедейство позволяет менять маски и вносить в чуть кисловатый букет жизни сладкую нотку издевательства над окружающими. Кое-кто смакует каждую чашу этого «вина» с чувством человека, осознающего свою несомненную избранность. Но похмелье после этого, Витя, бывает очень тяжелым.

Наступила тяжелая, гнетущая пауза, во время которой Виктор вдруг с ясностью осознал, насколько ненавидит эту умную женщину. Она только что описала его личный секрет спасения от скуки жизни.

Андрей

Бежать легко. Для него бег всегда был желаннее простой ходьбы. И в работе, и в жизни. Скорее, скорее, всегда скорее…

В ногах упругая, неиссякаемая сила. Он чувствовал ее и наслаждался. Валентина отстала, как всегда, на первых же минутах, не в силах придерживаться его ритма. Но она упрямая, догонит.

Андрей не любил беговые тренажеры за иллюзию настоящего бега. Поэтому всегда выбирал ближайший парк.