Праведник поневоле - Хантер Мэдлин. Страница 18

Диана Сент-Джон, подчинившись мужу, поднялась со своего места.

– Что ж, непродолжительный отдых – мысль здравая. – Рука об руку, в молчании, которое, однако, говорило о многом, они неспешно пошли к выходу из гостиной.

Суматоха в холле возвестила о прибытии еще одного экипажа.

– Наконец-то последний. – Шарлотта поднялась. – Должно быть, приехала миссис Гастон, одна из подруг Пенелопы и покровительница искусств. Она не отказала Пен в поддержке, даже когда после ее разрыва с мужем от нее отвернулись все друзья. Думаю, Пен пригласила ее ради тебя: ведь ты так славно поешь! – Бьянка с Шарлоттой последовали за Пенелопой и Верджилом навстречу гостье.

Прибывшую в просторном экипаже миссис Гастон Пенелопа встретила с распростертыми объятиями.

– Как любезно с твоей стороны найти время и выбраться к нам!

Миссис Гастон оказалась красивой женщиной, с высокими скулами, отливающими медью каштановыми волосами и обезоруживающей улыбкой. Она держалась с горделивым изяществом. На ней были платье с экзотическим узором и шляпка с экстравагантным плюмажем.

– Это ты проявила любезность, предоставив мне шанс сбежать на несколько дней из города. Боюсь, однако, что я совершила faux pas, за что вынуждена просить тебя о снисхождении.

– Faux pas? Ты? Быть этого не может.

– Увы! Видишь ли, я привезла с собой подругу.

– Но я же писала, что буду рада всем твоим друзьям!

– Да, ты писала. Но в моих правилах, тем не менее, предупреждать о таких случаях заранее. Однако приезд этой подруги оказался и для меня совершенной неожиданностью.

Ливрейный лакей склонился у дверцы экипажа, и оттуда сначала показалась затянутая в перчатку рука и рукав en gigot [4], а затем и голова с замысловатой прической, на которой красовалась изящная шляпка.

– Мария! – воскликнула Пенелопа, заключая в объятия статную женщину в бледно-голубом муслиновом наряде. – Никто не говорил, что вы приедете в этом году. Какой приятный сюрприз!

Лицо гостьи было некрасиво, с гипертрофированными чертами, но держалась она величаво и уверенно.

– Это произошло спонтанно, cara mia [5]. В Милане стоит невыносимая жара, мои музыканты ведут себя как избалованные дети, а тенор, ангажированный на следующую постановку, – заносчивый молодой идиот, который не считает нужным подчиняться режиссеру. Вот я и сбежала от них. Посмотрим, каково-то им придется без Каталани.

– Подумать только! Вот потеха! – шепнула Шарлотта Бьянке. – Ты знаешь, кто это?

Бьянка знала. Выдающаяся оперная певица Мария Каталани, долгие годы выступавшая в Англии, шесть лет назад вернулась в Италию, взяв под свою опеку оперный театр в Милане.

Какой подарок судьбы! Если в этом доме миссис Гастон и Каталани, такое собрание гостей обещает много интересного, гораздо больше, чем ожидала Бьянка.

Верджил выступил вперед поприветствовать Каталани и поцеловал ей руку. Она тихо ответила ему что-то, вызвав улыбку на его лице.

Если нежданный приезд оперной дивы в Леклер-Парк и встревожил виконта, то он ничем этого не выказал. Возможно, он побеседует на эту тему с Пенелопой позже.

Пенелопа пригласила новоприбывших гостей в дом. У Бьянки от возбуждения дрожали колени.

– Это, должно быть, Шарлотта. Совсем взрослая женщина и прехорошенькая к тому же, – сказала Каталани. – Вы уже выезжаете?

– В следующем году, – ответила за нее Пенелопа. – Верджил против того, чтобы вывозить в свет столь юных.

Каталани обернулась к следовавшему за ней виконту, и ее губы насмешливо изогнулись.

– Удачный тактический ход. Очень действенный. Пусть еще подождут такой бриллиант. Вы произведете фурор, Шарлотта. Предрекаю, что вашим братьям придется нанять дополнительных ливрейных лакеев, чтобы охранять садовую ограду.

Пенелопа подвела Каталани к Бьянке.

– Это Бьянка Кенвуд из Балтимора. Она – подопечная Верджила.

– Никогда не имела удовольствия бывать в вашей стране. Мы непременно с вами поговорим: мне хочется вас о многом расспросить.

– А мне вас. Я в скором времени собираюсь в Италию.

– Вот как? Вы планируете отправить вашу сестру и вашу подопечную в дальнее путешествие, Леклер? – Каталани неспешно прошествовала в дом. – Если вы отправляете в мою страну таких красавиц, вам потребуется еще десять лакеев.

Бьянка, в которой подобный поворот событий вызвал бурный восторг, поспешила за Шарлоттой. Это светское мероприятие обещало стать незабываемым событием.

– Кажется, сегодня гостей больше не будет, – констатировала Шарлотта. – Со слов Пен, мистер Уидерби писал, что прибудет завтра утром. Пойдем отдохнем перед ужином.

Но Бьянка отказалась, решив дождаться, когда величественная Каталани, собравшись удалиться к себе, в сопровождении Пенелопы будет подниматься вверх по ступеням. В результате она осталась стоять в одиночестве в опустевшем холле. Ища способ унять свое возбуждение, девушка зашла в библиотеку, отыскала томик стихов Шелли, который читала до этого, и устроилась в углу оттоманки, располагавшейся возле самого дальнего окна.

Бьянка часто находила здесь приют, особенно после полудня, когда свет, падавший в окно, был не столь ярок и легкий ветерок приятно овевал лицо. Ее нельзя было заметить сразу, если только не обойти сначала вокруг оттоманки, и поэтому этот укромный уголок, скрывавший расположившегося в нем от посторонних глаз, сделался ее любимым убежищем.

Поблизости послышались шаги, и Бьянка, вытянув голову, обернулась – к ней со шляпой и хлыстом в руке приближался Данте. Он со всего маху грузно упал на оттоманку, развернувшись к ней лицом, и вытянул вперед ноги в щегольски начищенных сапогах.

– Все в сборе? – После приезда Флер Данте исчез из дома и, видимо, только что вернулся.

– Все, кроме мистера Уидерби.

– Странно, что он задерживается. Я-то думал, он дорожит каждой минутой, проведенной рядом с сестрой.

– С Шарлоттой?

– С Пен. За последний год Уидерби сделался ее милым другом – по крайней мере, он сам так считает. Не знаю, что обо всем этом думает Пен, но на первый взгляд она вроде бы одобряет его общество. Я уверен, именно потому она его и позвала: ее не остановило даже то, что он дружен с Верджилом.

Выражением «милый друг» Данте намекал не столько на приятельские отношения, сколько на сердечную привязанность; он частенько в разговоре с Бьянкой опускался до слишком свободной болтовни, словно их обоих связывало какое-то общее, недоступное пониманию окружающих видение мира. При этом его заговорщический тон как будто подразумевал некую интимность в их отношениях.

Данте развалился на оттоманке, поглядывая на Бьянку из-под густых ресниц, отчего ей всякий раз делалось неловко – так он смотрел на нее, только когда они оказывались наедине.

– Недавно приехала Мария Каталани с миссис Гастон. Их прибытие для всех стало неожиданностью, – сказала Бьянка.

Данте встрепенулся.

– Миссис Гастон здесь? Прежде чем согласиться остаться, мне стоило справиться у Пен, кто приедет.

– Она вам не нравится?

– Благодаря своей напористости она втерлась в определенные круги, возомнила себя покровительницей молодых талантов и теперь хочет, чтоб весь свет знал, как она поспособствовала их карьере.

– Вот как? Она способствовала их карьере?

Данте пожал плечами:

– Возможно. Артистическое общество Пен меня мало занимает, а у нас, по-видимому, собралось именно оно. Миссис Гастон и Каталани, лорд Кейн, тоже покровитель искусств. С Корнеллом Уидерби бывает интересно, но в кругу таких гостей он, верно, будет говорить исключительно о своей поэзии, если только Верджил не сумеет отвлечь его от этого предмета.

– Вы полагаете, Верджил позволит Каталани остаться?

– А почему бы и нет?

– Но ведь здесь Флер, Шарлотта и…

Намек Бьянки позабавил Данте.

– Это гости Пен, и брат отдает себе отчет в том, чем обернется его отказ. Верджил, может, и святоша, но он никогда не позволяет себе грубости. В довершение всего оглушительная слава, которой пользуется Каталани, отвлекает внимание от средств, с помощью которых она была достигнута. – Данте поднялся. – Пойду-ка я прогуляюсь. Если окажете честь и составите мне компанию, я покажу вам очаровательные руины…