Пылкий романтик - Хантер Мэдлин. Страница 13
– Спасибо вам, мистер Хэмптон, за вашу заботу. Не волнуйтесь, со мной ничего не случится. И прошу простить меня за то, что я наговорила вам сейчас за обедом. Это все-таки было не очень вежливо с моей стороны.
– Ничего страшного! – кивнул он. – До завтра, графиня!
– До завтра.
Джулиан направился к своему экипажу, но слова, сказанные Пен за обедом, все еще звучали в его ушах. Он уже почти было сел в экипаж, как вдруг вернулся к тому месту, где стояла Пен.
– Я никогда не считал, графиня, что после печального опыта с вашим мужем у вас вообще должен пропасть интерес к мужчинам, – произнес он. – Я не стал тогда советовать вам изменить ему, потому что подобный совет был бы непорядочным. Да, я видел, что вы тогда были шокированы и напуганы тем, что вытворял Глазбери, но никогда не считал, что настолько, чтобы это навсегда убило в вас женщину.
Пенелопа посмотрела на него.
– Спасибо вам, что вы так обо мне думали, – прошептала она чуть слышно. – Но, честно говоря, мне самой одно время казалось, что я никогда больше уже не смогу быть ни с одним мужчиной.
Глава 6
Весь оставшийся день Пенелопа читала историю древних этрусков, обнаруженную в библиотеке мистера Хэмптона.
Солнце уже клонилось к закату, бросая косые лучи на лужайку перед домом, где сидела Пен. Она отложила книгу и думала, чем бы заполнить вынужденное одиночество. В голове неотвязно вертелась крамольная мысль – порыться в вещах Джулиана. Может быть, ей удастся найти какие-нибудь свидетельства того, что за любовница или любовницы посещают этот дом? Пен ничего не знала о личной жизни мистера; Хэмптона. Но уж наверное, есть в его жизни еще кое-что, помимо работы и юридических советов графине Глазбери!
Пен долго боролась с искушением, но, в конце концов, оно оказалось сильнее. Поднявшись наверх, в кабинет Джулиана, она начала рыться в ящиках стола, в которые, разумеется, не должна была заглядывать, даже несмотря на то что Хэмптон оставил их открытыми.
Пен чувствовала, если она поймет, что в данный момент у Джулиана нет любовницы, ей уже станет легче. Когда она сидела сегодня с Джулианом за обедом, ее не покидало странное, неловкое чувство, что рядом незримо находится кто-то третий, точнее, третья. Эта таинственная незнакомка хороша собой и не испытываете отличие оттого, что Джулиан думает о Пен, отвращения к интимной близости с мужчиной!
Скорее всего Джулиан солгал ей, что никогда не думал о равнодушии Пен к мужчинам. Солгал, чтобы не обидеть ее. В его глазах она наверняка холодна и фригидна. Хотя то, что он думает об извращениях ее мужа и о том, что это должно вызвать у нее отвращение, довольно необычно. Как правило, мужчины относятся ко всякого рода излишествам по меньшей мере терпимо и не считают, что у женщин они должны вызывать отвращение. Или скорее вообще не задумываются о том, что думает и чувствует женщина. Впрочем, что удивительного в реакции Джулиана? Старому, преданному другу, всегда сочувствующему ей, по-видимому, не безразличны ее чувства.
Пен выдвинула ящик стола. Внутри лежала большая стопка бумаг. Борясь со стыдом, Пен развязала ее и взяла в руки первую же бумагу.
Это была рукопись любовной поэмы – черновик с многочисленными исправлениями. Рука явно Джулиана. Пен знала его почерк. Она не ошиблась в своих подозрениях—у Хэмптона действительно есть или была любовница. Возможно, и в Лондон он сейчас отправился для встречи отнюдь не с деловыми партнерами...
Не в силах сдерживать эмоции, Пен встала и заходила по комнатам. Шаги гулким эхом отдавались в пустом доме, мысли снова и снова возвращались к сегодняшнему разговору с Джулианом. А вдруг граф не станет разводиться с ней, даже несмотря на измену?
Ту относительную свободу, которой Пен пользовалась до недавнего времени, она получила при условии, что не будет изменять графу. До сих пор и тот и другая соблюдали условия договора. Теперь граф вдруг начал требовать ее к себе. Стало быть, что-то изменилось в его настроениях. Что именно? Джулиан, пожалуй, все-таки прав: нужно как следует разузнать, что у графа на уме, и действовать, исходя из этого. А пока нельзя сказать, добьется ли она изменой своего или выйдет только хуже... Но как бы то ни было, этот вариант надо хорошенько продумать на случай, если она все же им воспользуется.
Вернувшись за стол, Пен нашла в его ящиках листок чистой бумаги и начала составлять список – список мужчин, которые согласились бы сыграть роль ее любовника.
Колин Бершар.
«Что ж, вариант вполне подходящий. Бершар всегда презирал светские условности, любит эпатаж и, пожалуй, будет даже рад скандальной славе...»
Айван Макдин.
«Чертовски привлекателен. Романтик. Шотландец с темными как преисподняя глазами и иссиня-черной гривой волос. Но он уже, кажется, был когда-то замешан в одном скандале, связанном с разводом. Слишком будет явно, с какой целью я затеяла этот спектакль. К тому же о нем рассказывают такое... эти оргии, которые он якобы устраивает у себя дома. Это будет уж чересчур скандально. Легкомысленный тип. Нет, Этот не подойдет...»
Арчибальд Эбернэти.
«Арчи будет счастлив. Он увивается вокруг меня уже много лет. Вот только я не пылаю к нему ответной страстью. Симпатичен, но не более того…»
Пен добавила к своему списку еще три имени и остановилась, рассеянно глядя на лист бумаги, лежащий передней. Как ни симпатичны были ей все эти мужчины, Пен не могла представить себя занимающейся любовью ни с одним из них. Или она: сумеет, найти в себе силы? Разумеется, нужно будет посвятить во все это самого мужчину, объяснить ему, что все это нужно ей исключительно для дела.
Пен попыталась представить себе, как она будет произносить это объяснение. «Сэр, не желаете ли небольшое приключение? Любви, признаюсь сразу, не обещаю, но, смею надеяться, удовольствие вы получите. Клянусь, это ровным счетом ни к чему вас не обяжет. Хотя должна предупредить: мы расстанемся сразу же, как только слухи о нашей связи станут достоянием гласности…»
Да, в теории все всегда бывает замечательно, пока не дойдешь до дела. Пен трудно было представил; себя в подобной роли. Ей все-таки далеко до прожженных светских дам, которые, ничуть не смущаясь, имеют по три любовника одновременно.
Может быть, стоит подумать, есть ли у нее еще кандидаты на эту роль?
Джулиан Хэмптон.
Пенелопа не стала заносить это имя в список, хотя сама, пожалуй, не смогла бы себе толком этого объяснить. Пен пыталась уверить себя, что просто не хочет компрометировать мистера Хэмптона, но на самом деле ее очень испугало, что ее против воли тянет к Джулиану.
Пен легко представляла себе, как занимается любовью с Джулианом. В ее воспаленном воображении кружился целый калейдоскоп сладострастных картин: Джулиан любуется ее телом, прикасается к нему сначала осторожно, робко, затем все смелее и смелее.
Нет, надо заняться чтением, а то лезет в голову черт знает что! Взяв книгу, Пен вышла из кабинета, чтобы быть подальше от листка с соблазнительным списком. Сев у окна в гостиной (последние лучи заходящего солнца еще давали кое-какой свет), погрузилась (точнее, попыталась погрузиться) в славные исторические деяния; древних этрусков.
В голову упорно лезли мысли о Джулиане. Бедный мистер Хэмптон! Нелегкое ему предстоит испытание – провести какое-то время с женщиной, у которой от одиночества и неудовлетворенности голова забита подобным бредом!
Было уже далеко за полдень, когда Джулиан возник на пороге лондонского дома графа Глазбери.
Двери открыл высокий темнокожий слуга в парике и ливрее. Джулиан протянул ему свою визитную карточку. Он сразу узнал этого негра; хотя прошло уже много лет с тех пор, как он видел его. Вспомнил он и имя слуги – Цезарь. Типичное имя для негра-раба из английских колоний. Он был одним из тех, кого Глазбери привез много лет назад из Вест-Индии.
Вскоре Цезарь вернулся и проводил Джулиана к графу.
Войдя в гостиную, Джулиан окинул ее взглядом. Комната мало изменилась с тех пор, как он был здесь в последний раз, когда шантажировал графа, чтобы тот отпустил Пен. С точки зрения закона, пожалуй, это нельзя было назвать шантажом; Джулиан все обдумал до мелочей. Самый опытный юрист не смог бы ни к чему придраться, но фактически это был шантаж. «Предоставьте жене свободу, граф, или вас ждут большие неприятности».