Эйгор. В потёмках (СИ) - Кронос Александр. Страница 35

Мне, куда более привычно представлять девушек из высшей аристократии, в качестве разменной монеты при династических браках. Но как выясняется, в Норкруме они весьма активно участвуют в управлении государством. Правда, в основном занимаются дипломатией, либо курируют благотворительную деятельность. Конечно, если не являются выпускниками Хёница — в таком случае разница между полами практически нивелируется.

Прикончив вторую бутылку вина, мы всё-таки решаем продолжить банкет и всей дружной компанией отправляемся в нашу комнату за хирсом. Забирая алкоголь вижу, что на лице Канса, скользящего чуть расфокусированным взглядом по вскрытым ящикам, отображается явное удивление. Не удержавшись, интересуется.

— Это тебе всё твой капитан прислал? Армейский, в отставке?

Наклонившись, берёт в руки один из бронебойных патронов с начерченными на гильзе крохотными рунами и крутит его, внимательно рассматривая.

— Могу ошибаться, но один такой стоит не меньше двухсот ларов. Я думал тебе что-то попроще прислали, из лавок Кёйреля — там за пятёрку продаются плохонькие патроны, которые сами студенты старших курсов делают ящиками. А вот это… Теперь понимаю, почему ими интересовался дознаватель.

Чешущий в затылке Джойл, смущённо выдаёт.

— Двести ларов? А я думал попросить штук пять таких — матушке выслать.

Айрин теперь тоже смотрит на открытые ящики с лёгким непониманием. А повернувшийся ко мне Тонфой, решает спросить в лоб.

— Откуда у тебя столько денег? После случая с ожившими мертвецами я тоже себе заказал полный боезапас, на всякий случай, но мне привезут только завтра, вместе с винтовкой. И точно не в таком количестве — у тебя одних патронов наберётся тысяч на десять ларов, если навскидку. А то и на двадцать. Достать такой объём, можно только в столице. Доставку же явно выполнили скоростным дирижаблем. Скажи мне — как?

Отвечаю первое, что пришло в голову.

— У отца есть кое-какие сбережения. И связи.

Канс кивает.

— Глядя на это, охотно верю. Но отсюда вытекает ещё один вопрос — если он может раскошелиться на десять-двадцать тысяч, отправляя тебе снаряжение, то почему учиться отправил за государственный счёт?

Несколько мгновений мне кажется, что объяснить каким-то образом ситуацию будет сложно. Потом, голову озаряет, гениальная, на мой взгляд, идея.

— А теперь представь реакцию на это графини? Незаконнорождёный сын мужа, мало того, что едет учиться в Хёниц, так ещё и обучение ему оплачивают за их счёт. Предоставив возможность выбирать дальнейшую судьбу самостоятельно. Куда проще утихомирить её, если та будет знать, что после учёбы, мне нужно будет отдать десяток лет службе империи, с неплохой долей вероятности, погибнув.

На лице сына хёрдиса появляется понимание.

— Женщины. Это многое объясняет. Хотя в нашем доме, её бы просто отправили на денёк-другой в крыло прислуги, чтобы подумала над своим поведением.

Возвращаясь назад, в холле сталкиваемся с парнем в чёрном сюртуке, на лацкане которого значок со скалящимся черепом. Вспоминаю, что такие носят некроманты, а потом узнаю и лицо студента — тот самый, которому я прострелил ногу, скормив некроголему, которого тот сам создал. Чуть притормозив, опускаю руку на рукоять револьвера, но начинающий некромант поднимает раскрытые ладони.

— Тише, тише, северный волк. Я только сказать, что не держу на тебя зла. В ногу ты мне пальнул по делу — не надо было столько пить, перед тем, как упражняться в магии. Хотел сразу с тобой встретиться, но мы только сегодня вернулись. У меня к тебе никаких претензий нет, так что можно не ждать около выхода из общежития с рунической винтовкой.

На последней фразе он улыбается, давая понять, что шутит. Но в глазах чувствуется некоторое напряжение. Пару секунд размышляю, после чего озвучиваю ответ.

— У меня к тебе тем более нет никаких претензий. Пока не начнёшь ждать в засаде с парой живых мертвецов на привязи.

Тот начинает улыбаться ещё шире.

— На этот счёт можешь не беспокоиться. Никто из дома Парских никогда не нарушает данное слово.

Церемонно склонив голову, удаляется, а спустя пару шагов, Джойл мрачно выдаёт.

— У меня от всех этих домов и знати голова скоро взорвётся.

Идущий впереди Канс, с лёгким смешком замечает.

— Это не аристократия, мой дорогой Джойл. Выскочки, что поднялись после гражданской войны и получили титулы герцогов империи. Кичатся так, как будто их родословную можно сравнить с нашей, хотя сами, всего три четверти века назад поднялись из грязи.

Ставлю в памяти отметку о существовании ещё одного титула, который мозг преподнёс, как знакомое слово. Но куда больше меня заинтересовал другой момент. Усевшись за стол и разливая хирс по бокалам, интересуюсь.

— Он сказал, что только вернулся. Откуда?

Айрин, чьи пальцы поглаживают моё бедро, чуть слышно фыркает.

— С очередного контракта Хёница. На время обучения, университет может посылать студентов на практические занятия куда угодно. И вовсю этим пользуется, заключая разовые контракты, которые выполняют обучающиеся. Им — практика, университету — дополнительные деньги. Не для всех задач нужны завершившие обучение маги. В некоторых случаях проще и дешевле запросить студентов Хёница, которые сделают дело не менее качественно, но за куда меньшую сумму.

Кивнув, поднимаю бокал хирса и спустя секунду мы вливаем в себя по первой порции крепкого алкоголя. Остаток вечера проходит весьма расслабленно — на этот раз в красноречии принимается упражняться Тонфой, выдающий одну за другой, истории о высшем свете империи. Периодически к нему подключается Айрин. В какой-то момент Джойл сравнивает поведение аристократов со стаей керасов, чем вызывает дикий хохот, успевшего набраться Канса.

Добив бутылку хирса, расходимся по комнатам и я вполне предсказуемо оказываюсь в объятиях виконтессы. На этот раз мозг не настолько затуманен алкоголем, так что процесс проходит куда более занимательно. Да и шанс вспомнить наутро большую часть происходящего, сильно выше.

Засыпаем только через час — сдвинув две кровати вместе. Не самый удобный вариант, но Айрин чётко даёт понять, что сегодня не настроена спать одна. Наконец укладываемся и минут через пять я отключаюсь, чувствуя прижимающееся ко мне женское тело.

Глава XVI

Пробуждение оказывается чуть более приятным, чем в прошлый раз — я просыпаюсь из-за поднимающейся с постели Айрин. Провожаю глазами обнажённую девушку, которая отправляется в ванную и покосившись в сторону окна, поднимаюсь сам, начиная одеваться. Натягивая на тело жилетку, внезапно обнаруживаю в кармане листок бумаги. Удивлённо хмыкнув, достаю его и разворачиваю.

«Твоя тайна известна. Тебе не спрятаться.»

На этот раз, даже не возникает желания выматериться. Понимание происходящего ускользает от меня чуть более, чем полностью. Вторая записка походила на более или менее адекватное послание и содержала в себе предложение встречи. А сейчас я держу в руках послание, больше похожее на угрозу в чистом виде, чем попытку коммуникации.

Услышав шаги Айрин, выходящей из ванной, едва успеваю спрятать кусок бумаги в карман. Выскользнув в дверной проём, девушка ненадолго задерживается рядом, с укором оглядывая мою облачённую в одежду фигуру. Но спустя мгновение и сама принимается одеваться. А я захожу в ванную комнату. Занимаясь утренними процедурами, пытаюсь понять, кто и зачем шлёт эти послания. Какой в этом смысл? Круг потенциальных подозреваемых по-прежнему высок, но логику поведения неизвестного, я упорно не понимаю.

Вернувшись назад, застаю виконтессу сидящей на кровати в нижнем белье и наброшенной на плечи рубашке. В руках — клок бумаги, похожий на тот, что только что изучал глазами я. И судя по пристальному взгляду, Айрин размышляет над его содержанием.

Делаю шаг, подходя к кровати и девушка быстро комкает записку в руке, подняв на меня настороженные глаза. Её хорошее настроение напрочь выветрилось. Теперь на лице плещется недоверие, смущение и злость. Увидев это, на момент останавливаюсь, а потом в голове мелькает догадка и рука сама тянется к карману жилетки, доставая последнюю записку. Не успев остановить себя, протягиваю её виконтессе и спустя секунду вижу, как её глаза расширяются от удивления. Чуть помедлив, вытягивает руку, в которой сжимает свой клочок бумаги. Забираю его и опустив глаза, обнаруживаю всего одну фразу.