Митральезы Белого генерала (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 16

— Верно, — ответил Верховский. — Но что из этого следует?

— Соблаговолите объявить, каково будет расстояние до вражеского корабля.

— Да мне же откуда знать? Ну пусть будет пять кабельтовых!

Услышав это, Будищев повернул рукоять на стоящем перед ним механизме, отчего одновременно пришли в движение стрелки на приборах и остановились на цифре «5».

— А если восемь? — спросил, начавший понимать в чем дело, Пилкин, и по мановению руки изобретателя стрелки тут же показали на восьмерку.

— Да это же просто телеграф! — воскликнул все тот же мичман.

— Вы правы, — изобразил легкий поклон в его сторону Барановский. — Но хочу отметить, что данные приборы могут использоваться не только для передачи расстояний. Если поставить их несколько, то можно также указывать направление стрельбы, род снарядов, а так же команды об открытии или прекращении огня и тому подобное. Таким образом, старший артиллерист из боевой рубки получит возможность дирижировать всей артиллерией корабля, как оркестром. К сожалению, недостаток времени не позволил нам приготовить большее число циферблатов, с тем, чтобы более наглядно продемонстрировать возможности системы, но, как мне кажется, общий принцип вам понятен.

— А от чего питаются ваши приборы? — поинтересовался, внимательно следивший за опытами Макаров.

— От гальванических батарей, — пояснил молчавший до сих пор Будищев. — А на корабле запитаем от судового генератора.

— От чего?

— От динамо-машины, — поспешил вмешаться Барановский.

— Это невозможно! — снова подал голос Лилье. — Динамо-машины дают сто пять вольт, чего изоляция ваших приборов не выдержит.

— Невозможно спать на потолке, — немного грубовато ответил вспыхнувшему молодому человеку изобретатель. — А для цепи поставим реостат, или понижающий трансфоматор, всего-то и делов.

— А мне нравится, — задумчиво заметил Пилкин. — Не надобно будет гонять вестовых с командами. А ежели совместить эти приборы с системой Давыдова [21], то может получиться очень недурственно.

Идея о подобной передаче команд давно витала в воздухе. Барановский даже работал над чем-то подобным, но по привычке собирался использовать для неё пневматику. Дмитрий, достаточно случайно узнав об этом, сразу же предложил сделать использовать электричество и довольно быстро изготовил действующий образец, а тут подвернулась поездка в Кронштадт…

— Но это ещё не всё, господа! — снова привлек к себе внимание Барановский. — Есть ещё один прибор, который, как я надеюсь, будет иметь не меньшее значение для Российского флота.

— Да вы нас балуете, — барственно улыбнулся Пилкин. — Ну, показывайте.

— Извольте, Ваше Превосходительство, — кивнул инженер и обернулся к своему компаньону.

— У меня все готово, — ответил тот и жестом фокусника снял с соседнего стола покрывало.

Под ним скрывались какой-то громоздкий прибор, сплошь опутанный проводами, а также большой телеграфный ключ.

— Предлагаю вашему благосклонному вниманию, господа, беспроволочный телеграф!

— Как это? — удивился Верховский, оказавшийся ближе других к загадочному устройству.

— Он состоит и искрового передатчика и детекторного приемника, — продолжал пояснять Владимир Степанович. Имея два таких комплекта, можно обеспечить устойчивую связь между кораблем и берегом, или несколькими кораблями в море, или же отдаленными пунктами на суше, между которыми по каким-то причинам затруднительно провести телеграфные провода.

— И что же, это работает? — не скрывая скепсиса, спросил адмирал.

— С помощью передатчика можно послать искровой сигнал, который и примет приемник. И если на то будет ваше позволение, то мы это немедля продемонстрируем.

— Вы?

— Ну, не совсем мы. Для работы с ключом приглашены два опытных телеграфиста с Кронштадтской станции. Прошу любить и жаловать, господа.

«Опытные телеграфисты» оказались усатым коренастым техником средних лет и совсем юным колежским регистратором в новеньком вицмундире. И тот и другой чувствовали себя в блестящем обществе офицеров флота немного скованно, но старались не подавать вида.

— Ну, хорошо, приступайте.

— Соблаговолите написать сообщение, которое будет передано. Что-нибудь морское.

Услышав это предложение, Пилкин пожал плечами и написал на листке несколько слов, которое у него с поклоном принял чиновник, занявший место у ключа. На долю его товарища достались наушники и через минуту они были готовы к работе.

Для начала регистратор передал несколько цифр на пробу, после чего, убедившись в работоспособности системы, начал передачу. Телеграфист уверено записывал полученные сигналы на листок, а затем принялся за их расшифровку.

Надо сказать, что особого впечатления это действо на собравшихся вокруг господ офицеров не произвело. Стучал молодой человек довольно громко, и все решили, что техник вполне мог воспринять этот стрекот на слух и потому записал без ошибок. Но стоявшие с непроницаемыми лицами Барановский с Будищевым стоически выдержали и недоуменные взгляды, и шепотки с смешками, пока во входную дверь громко не постучали, после чего на пороге появился новый гость, в котором большинство присутствующих тут же признали лейтенанта Константина Нилова, командовавшего миноноской «Палица», в отряде Макарова. Ни мало не смущаясь, он прошел к кафедре и, отдав честь начальству, бодро отрапортовал:

— Разрешите доложить, Ваше Превосходительство. По беспроволочному телеграфу получено сообщение, которое я имею честь вам представить!

С этими словами он протянул удивленному Пилкину конверт. Адмирал немедленно открыл его и, прочитав сообщение, гулко захохотал:

— Каково, господа!

— Что это значит? — подозрительно поинтересовался Верховский и, схватив бумагу, громко прочел «Команда имеет время обедать». Затем резко обернувшись к Нилову, капитан первого ранга прошипел голосом не предвещавшим ничего доброго:

— Господин лейтенант, где вы взяли эту бумагу?

— В соседнем доме, — ответил тот.

— Но… каким образом?!

— Там стоит такой же аппарат, который и принял эту телеграмму. Техник её записал, а я доставил вам.

— Радиограмму, — поправил его Будищев. — Это радио.

— Да-да, вы говорили, — кивнул Нилов.

— А давно вы знакомы с этими господами?

— А Владимиром Степановичем ещё до войны имел удовольствие свести знакомство. Что же касается отставного унтер-офицера Будищева…

— Как вы сказали?

— Так и сказал, унтер-офицер Будищев. В минувшую войну он служил под командованием подпоручика Линдфорса, с которым мы дружны ещё со времен детства. Я тогда только что принял минный катер «Шутка», поврежденный после атаки, предпринятой накануне лейтенантом Скрыдловым. И этот унтер-офицер, впрочем, в ту пору ещё рядовой, ухитрился починить нам гальваническое оборудование, а позже участвовал в атаке турецкого парохода, а после неё в перестрелке с башибузуками, за что я представил его к знаку отличия военного ордена.

— Это правда? — обратился к Дмитрию Пилкин.

— Так точно, Ваше Превосходительство! — по-солдатски гаркнул тот в ответ.

— Так ты, братец, георгиевский кавалер?

— Бантист!

— Даже так. Что же не носишь награды?

— Стесняюсь, Ваше Превосходительство, — с покаянным видом ответил Будищев. — Только в церковь по воскресеньям и на день тезоименитства Его Императорского Величества и надеваю.

— А ты дерзок, — усмехнулся адмирал, ничуть не обманутый нарочитой скромностью своего собеседника. — И хитер!

— Осмелюсь заметить, Ваше Превосходительство, — поспешил вмешаться Барановский, — что господин Будищев не только герой, но и весьма известный изобретатель. И митральеза, кою мы сегодня представили вашему благосклонному вниманию, и беспроволочный телеграф появились исключительно благодаря его таланту.

— Да что там говорить, — усмехнулся Нилов. — Гальванические звонки Будищева и те — его работа! А что же касается телеграфа, то первый образец он представил ещё во время войны, чему я сам был свидетелем вместе с уважаемым господином инженером.