Беги, детка, беги (ЛП) - О'. Страница 16

Засунув руку в карман, и с косяком во рту, я вхожу в пентхаус. Вы сняли блокировку с лифта, так что можно зайти без ключа. Множество родственников и друзей-очкариков с прическами солнечных мальчиков — вы такие скучные — смотрят мне вслед, когда я прохожу мимо вашей гигантской лаунж-зоны на кухню. Я проголодался. Ты же знаешь, как это бывает с травой, Эмилия. После того, как мы вместе накурились, мы ели пиццу с начинкой из макарон и чипсов, а потом еще заедали все бутербродами. Мне не нравится, когда ты пьешь, Эмилия. Если, конечно, я не участвую в этом и не могу тебя контролировать.

В вашем холодильнике для продуктов идеальный порядок. Вот дерьмо, ланч-боксы подписаны, что ли, Эмилия? Господи, вы такие жалкие, но это все мой брат, не ты, потому что в сердце ты шлюха, во всех смыслах этого слова. Я еще даже не успел ничего найти, чтобы перекусить, как меня хватают за плечо и резко разворачивают.

— О, пап, ты все еще здесь.

— Да, я все еще здесь, а ты накурен, — говорит он и вынимает у меня изо рта косяк, чтобы смыть его в раковине.

Он действительно предвзят ко мне, Эмилия.

— Ты вообще думаешь, какие могут быть последствия, если будешь вот так повсюду бегать. Здесь работодатели Райли.

— О, как мило, у Райли есть работодатели. — Я смеюсь сам над собой и кладу два тоста в ваш тостер, потому что я так голоден, Эмилия. Вообще-то, это ты должна приготовить мне что-то, как сучка дома. Правда!

Папа качает головой.

— Я должен оттащить тебя домой за шею и запереть в чертовом подвале. Куда бы ни пришел, ты доставляешь неприятности.

— Я же ничего не делаю! Просто проголодался. — Тосты прыгают вверх, а потом на пол. — Ууупси... — я поднимаю их и откусываю. — А где, собственно, Эмилия? — спрашиваю я и оглядываюсь.

— Ты не будешь с ней разговаривать. Не будешь стоять рядом с ней. Ты не пропадешь с ней ни в каких закоулках и нишах и не будешь пялиться на нее, как психопат.

— Могу и буду! — я вырываюсь и начинаю идти. Успеваю сделать два шага, затем ощущаю его хватку на воротнике моей рубашки. И он тянет меня назад.

— Мейсон, ты остаешься стоять здесь, пока мы с твоей матерью со всеми не попрощаемся. А потом уйдем. Понял?

— Мне уже не пять лет, пап! — говорю я и еще раз кусаю тост. — Мне скоро двадцать четыре.

— Стоять на месте, сраная жаба! — я одинаково ненавижу его и люблю, но когда он уходит, я использую свой шанс.

Я тебя вижу, Эмилия.

Ты стоишь с другой стороны комнаты, и, судя по тому, как покраснели твои щеки, ты тоже увидела меня.

Ты выглядишь горячо.

Это то маленькое черное платье, которое Райли находит таким сексуальным? Тебе действительно идет, но если это так, я должен сорвать его с твоего тела. Твои волосы локонами падают на спину, и сегодня ты нанесла макияж, в виде исключения. Ты стоишь у окна с какими-то женщинами-жабами, они смотрят на твое кольцо и смеются. Одна из них — твоя подруга Клэр. Клэр сексуальная, но совершенно не такая, как ты. Эмилия, я бы хотел с вами тройничок.

У Клэр волосы темно-русого цвета, подстрижены в удлиненный боб. Это ведь так называется? Она одета в «трахни меня платье», с высоко поднятыми «трахни меня сиськами». Ее лучшая подруга обручилась. Она расстроена, а значит, легкая добыча. Наверное, она сейчас задается вопросом, когда найдет принца и что она сделала так чертовски неправильно, что не на твоем месте. Я могу тебе все объяснить, Эмилия. Она — не ты. Ты никогда подобного не добивалась. Если чего-то слишком сильно желаешь, никогда этого не получишь. Нужно просто расслабиться и ждать, когда к тебе это придет, так же, как я иду сейчас к вам. Вразвалочку. С тостом в руке, от которого снова и снова откусываю, и запахом травы, которая витает вокруг меня, потому что мои карманы набиты ею. Сначала ты смотришь в мою сторону, как всегда, потому что сфокусирована на мне. Твои темные накрашенные глаза становятся большими, потому что ты ежедневно отвергала меня на этой неделе. Ты ожидаешь худшего, потому что знаешь, как я отношусь к отказам. Клэр стоит рядом с тобой немного растерянная и действительно пытается порадоваться за тебя. Но женщины ужасны в том, что касается такого, Эмилия. Она явно испытывает облегчение, когда другая телка позади вас начинает с ней разговор, и она может отвернуться.

Твои красные губы приоткрыты, и ты смотришь на меня так, словно я дьявол, несущий апокалипсис. Ты не можешь контролировать это, потому что я контролирую тебя. Одним лишь своим присутствием.

Я бросаю оставшийся тост на какой-то шкаф, который там стоит, и беру себе бокал шампанского. Ненавижу шампанское. Вы действительно наняли людей, которые бегают здесь, как пингвины, и разносят это дерьмо? Знаешь, Эмилия, раньше у мамы были проблемы с деньгами, все это появилось позже, и меня немного тошнит от того, что Райли так выделывается. Он рожден в дерьме и должен сидеть в дерьме. Теперь он делает вид, что один из элиты. Взлетел. Это совсем тебе не идет — вся эта суета — ты человек приземленный. Тебя интересует не то, сколько карат на твоем кольце, а то, с какой любовью оно было выбрано. Черт, неужели я сейчас об этом подумал? Мне нужно меньше курить.

Как только я присоединяюсь к вам, одноногий пират появляется рядом с тобой и обнимает за плечи, как будто ты принадлежишь ему. Ненавижу этого придурка. Это так трагично, что в детстве он потерял ногу, но все достаточно сильно его обожали, чтобы он мог ходить с протезом. За который, кстати, заплатил мой отец. Только кстати. Райли должен быть рад, что папа так любит нашу мать, иначе он задохнулся бы в дерьме, как и заслужил.

Он абсолютный педант. А я ненавижу совершенство, Эмилия. Он действительно одет в костюм, серьезно? Я начинаю смеяться, стоя между тобой и Клэр, которая стоит ко мне спиной и не видит меня. Я не могу остановиться. Он действительно надел костюм на собственную вечеринку? Это жалко. На мне все еще вчерашние джинсы. И его волосы, о боже, волосы прилизаны, как будто корова облизывала его голову. Он такой смазливый. Вот в чем разница, Эмилия. Рядом со мной ты бы выглядела, как королева, а рядом с ним выглядишь, как маленькая придворная дурочка. Его милая, глупая сучка. Но при этом у тебя столько всего в голове.

Боже, я ненавижу траву. Я все еще стою и смеюсь над его костюмом. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться, но когда Райли смотрит на меня, я снова взрываюсь и не могу остановиться. Он такое посмешище.

— Мейсон? — нетерпеливо спрашиваешь ты. Я ненавижу это, Эмилия. За это ты получишь пять ударов по твоей сладкой, уже зажившей заднице.

— Да? — я улыбаюсь и вижу, что это с тобой делает. Твои глаза горят.

— Все в порядке? — спрашиваешь ты.

— Эмм... да. Не я же скоро должен жениться. — Я указываю пальцем на своего брата.

Он выглядит как-то не очень счастливым, странно. Это же вечеринка.

— Что ты здесь делаешь, Мейсон? — совсем не весело рычит он.

Я сжимаю губы, чтобы снова не взорваться. Бл*дь, у меня уже лицо болит от смеха. Спорим, ты вспоминаешь тот раз на террасе, Эмилия. Мы так сильно смеялись, и ты даже ненадолго забыла, что встречаешься с этим болваном.

— Господи, ты опять накурен? — раздраженно спрашивает Райли.

— Мой брат празднует помолвку. Я хотел быть веселым.

— Конечно, верю тебе на слово, — бормочет он, и я снова поворачиваюсь к тебе.

— Почему он вообще, со мной разговаривает, Эмилия? Мой отец где-то здесь, и я не могу врезать ему по морде.

Ты предупреждающе смотришь на меня. О, мой Бог. Еще пять, Эмилия. И подожди-ка... что это там в твоих глазах?

Ладно, сейчас я действительно пытаюсь держать себя в руках.

Я смотрю на тебя, ты смотришь на меня, а потом твои глаза слегка расширяются. Ты знаешь, что я ищу, и понимаешь, когда я это нахожу.

Ты его трахнула, или он тебя. Без разницы.

Рука Райли, обнимающая тебя за плечо, перемещается на твою талию, Эмилия. Мне уже не смешно. Я за мгновение почти протрезвел.