Гавана - Хантер Стивен. Страница 83
Это стало его манией. Хороший боковой в голову, не слишком сильный, недостаточный, чтобы парень отключился на час. Хватаешь пушку, чувствуешь ее твердость, тяжесть и надежность. Для мужчины, который охотится, ненавидит, запуган или избит, нет ничего лучше хорошей пушки. Он мечтал только о пистолете. Тогда, что бы они с ним ни сделали, они запомнят эту ночь. Их вдовы будут рыдать, а дети-сироты – просить милостыню. Мужчине, у которого больше ничего нет, остается только мечтать. О боже, как ему была нужна пушка!
Однако Эрл знал, что нападение на полицейского наведет убийц на его след. Они начнут обходить все соседние дома, выламывать двери, бить людей, и однажды кто-то заговорит. Кто-то что-то видел. Кто-то всегда видит.
Нет, выхода не было. Он сидел в крошечной квартирке, а Эсмеральда смотрела на него, как на икону.
«Милая, я не святой», – думал он.
Время остановилось. Точнее, оно ползло по ступенькам, засыпанным битым стеклом. И то и дело останавливалось, чтобы справиться с одышкой. Такому солдату следовало бы дать пинка под зад... Время от времени Эрл смотрел на свои проклятые часы и убеждался, что прошло всего несколько минут.
Было поздно, но по Санха еще сновали машины. Мужчины входили и выходили из театра «Шанхай» или собирались у дверей соседнего кафе «Бамбу» и пьяно хохотали. Все вокруг озарял мерцающий оранжевый свет.
Эрл следил за курившими мужчинами, за расхаживавшими женщинами, за проезжавшими мимо автомобилями, слышал улюлюканье, свистки, крики, разговоры на десятке языков, но так и не заметил ничего особенного.
Отойдя от окна, Эрл обернулся и увидел глаза Эсмеральды, полные любви.
Он неуверенно улыбнулся, не зная, что придумать, и тут с лестницы донесся звук мужских шагов. Люди старались не шуметь, но поднимались быстро.
Уолтер обедал с начальником отдела маркетинга «Юнайтед фрут», его женой, дочерью и сыном. Они сидели в «Тропикане», самом красивом ночном клубе на свете. Еда была просто сказочной, несмотря на то что официанты поторопились убрать посуду и принести последнюю порцию напитков перед началом танцев.
Стью Грант был отличным парнем, а его жена Сэм – Сэм! – была одной из тех восточных амазонок, которых Френчи любил, но никогда не говорил об этом. Дети, Тим и Джулия, тоже были чудесными, замечательными американскими подростками, мечтой родителей. Беседа шла о Корее, о сенаторе Маккарти, которого Стью считал великим человеком, о новой звезде Роке Хадсоне, о перспективах соглашения «Юнайтед фрут» с «Дженерал фудс» и о многообещающем новом методе сушки фруктов. Но Френчи не сводил глаз с загорелой, тоненькой, аристократичной Сэм, а она не сводила глаз с него. В конце концов, он был... ну, он был гаванским резидентом и...
– Сеньор Шорт...
– Да?
– Вас к телефону. Срочно.
– О господи. Я...
– Это мистер Лански.
– Гмм...
Френчи извинился, следом за официантом прошел к телефону и взял трубку.
– Что случилось? Есть какие-то новости?
– Он у них в кармане.
– Что?
– Он у них в кармане. Они едут за ним.
У Френчи гулко забилось сердце.
– Вы уверены?
– Да. Кто-то что-то видел, шепнул другому, одна из ваших ищеек сообщила это копам, а те позвонили мне. Сейчас мы этим занимаемся.
– Грандиозный вечер, – сказал Френчи.
Потом он проверил себя. Грандиозный вечер: Эрл мертв. Ну и что? В следующую секунду он воспользовался своим талантом, подавил вспышку сожаления и заторопился к столику. Вот-вот должны были начаться танцы.
Вот и все. Это случится в маленькой квартирке без туалета. За ним пришли люди с пистолетами. Сейчас он умрет. Нет, это не проститутка с клиентом: те поднимаются более уверенно. И не старуха Mamasita – она бы не стала красться, а нагло протопала бы наверх. Нет, это были мужчины, двигавшиеся молча, выбиравшие позицию и готовившиеся к стремительному штурму.
«Славная будет охота», – сказал он себе.
Эрл бережно поднял Эсмеральду с места, засунул в стенной шкаф, заставил сесть и сжаться в комок. Насколько он знал этих парней, патронов они жалеть не будут. Конечно, они найдут ее, но что поделаешь...
Он быстро вернулся на прежнее место, держась спиной к стене и стараясь не шуметь: они наверняка прислушивались. В левую руку Эрл взял фруктовый нож, снял пояс с одного из ее жалких платьев и привязал нож к руке. Если его ранят и он от боли разожмет ладонь, его единственное оружие не выпадет.
«Я заберу с собой как минимум одного, – подумал он. – Первому, кто войдет, выпущу кишки. Если повезет, вырву у него пистолет. Если повезет еще раз, успею пустить его в ход и достану двух остальных. Может быть, пристрелю этого нью-йоркского малого, эту крысу. А если он будет с капитаном, который вырезает людям глаза, пристрелю и того. Отправляясь на тот свет, мужчина стремится забрать с собой как можно больше врагов».
Все стихло.
Эрл знал, что они там, что их как минимум трое, потому что слышал одновременное поскрипывание половиц в разных местах. Это означало, что старый знакомый пришел за ним не в одиночку. Скорее всего, их трое. Собираются убить безоружного человека, застав его врасплох. С этим справились бы и двое, но трое лучше. Значит, это Фрэнки, капитан и неизвестный водитель.
Итак, трое.
Комнату наполнял мигающий оранжевый свет, лившийся в грязное окно. На улице слышались крики и гудки машин. С лестничной площадки не доносилось ни звука, но в полоске света, проникавшей в щель под дверью, что-то дважды мелькнуло. Двое мужчин встали по обе стороны двери.
Эрл напрягся.
Кто-то слегка потрогал ручку. Дверь была заперта, но засов на ней отсутствовал. Сначала было тихо, потом в щели между дверью и косяком показался тонкий клинок, поднялся к замку, остановился, начал действовать как рычаг, и вскоре замок открылся.
Эрл сжат в руке ножичек, который мог резать, но был недостаточно длинным, чтобы задеть жизненно важные органы.
«Сейчас», – подумал он.
Дверь бесшумно открылась. Послышалось шарканье, а потом голос:
– Никто не хочет приобрести хороший пылесос?
57
Капитан Латавистада спланировал операцию очень тщательно. Его люди перекрыли весь квартал улицы Санха. Четверо дежурили позади дома шлюхи, а еще двое заняли позицию на крыше. Он сам с Фрэнки и индейцем ждали на улице, вдали от вывески театра «Шанхай», за кафе «Бамбу». Как подобает боевому командиру, он следил за происходящим в бинокль, спрятавшись за капотом машины.
– Он не так уж умен, – сказал Латавистада.
– Я и не говорил, что он умен, – возразил Фрэнки, стоявший рядом.
Чуть наискосок от них возвышался дом номер сто шестьдесят два, отделенный от улицы прямоугольным двориком. Мерцающий оранжевый свет озарял типично кубинское жилище – пастельно-зеленое, украшенное богатой резьбой в испанском стиле, требующее ремонта, красивое и жалкое одновременно.
– Посмотри, тут же негде спрятаться, – сказал Латавистада, показывая на окно принадлежавшей Эсмеральде квартиры. – Выпрыгнуть невозможно: слишком высоко. Балкона, с которого можно перебраться в другую квартиру или подняться на крышу, нет. Входная дверь одна, окошко тоже. Ему следовало подыскать что-нибудь получше.
– Ты уверен, что информация свежая? По-моему, там никого нет.
– Нет, есть. И Mamasita, и девочки, стоящие на улице, сказали, где живет Эсмеральда. Калье Санха, номер сто шестьдесят два, квартира двести пять, второй этаж. Все правильно. Он здесь. Обязан быть здесь.
По Санха сновали такси, старые машины, даже какой-то «кадиллак». На каждом углу дежурили проститутки. У театра «Шанхай» и в гулких подворотнях толпились мужчины. Рядом с «Шанхаем» расположилось кафе «Бамбу», за столиками которого тоже сидели люди. Они пили, курили и смеялись. Все они собрались на улице Санха, чтобы трахнуться за каких-нибудь несколько песо.
– Скоро начнется новый сеанс. Толпа растворится. Тогда мы двинемся.