Крутые белые парни - Хантер Стивен. Страница 89

— Это он, — сказал Ричард.

— Надо посмотреть. Похож, но не очень, — заметила Рута Бет.

— Но он же еще ребенок.

Ричард посмотрел на мальчика и задрожал. Великолепен, как гладиатор. Как он уверен в себе, с каким достоинством занимает свое, принадлежащее ему п° праву место в жизни, как многого ждет от будущего. И какой вместо этого ужас ожидает его впереди.

На стоянке они показали Лэймару страницу с фотографией, которую вырвали из газеты.

— Ты оказался прав, Лэймар. Ты оказался прав на все сто процентов. Теперь нам осталось только пойти в школу, как ты сказал, и сделать то, что ты говорил. И через день-другой мы...

— Черт тебя возьми, Ричард, иногда мне думается, что в твоей голове совсем нет мозгов. Ни капли. Ты внимательно просматривал газеты?

Ричард от стыда опустил голову.

— Не очень, — ответил он.

— Скажи-ка мне, Ричард, ты когда-нибудь в своей жизни читал в газетах спортивную хронику?Или ты только и делал, что листал книжки с изображениями голых баб?

— Я н-не люблю спортивных игр, — угрюмо ответил Ричард, выпятив нижнюю губу.

— Ну так вот, значит, ты не знаешь, что в любой спортивной колонке печатают расписаниеигр. И единственное, что тебе надо сделать, — это прочитать такое расписание.

— Что есть в каждой спортивной колонке?

— Расписание игр. Расписание. Игр. Ты не думаешь, что старый герой полицейский Бад Пьюти ходит на стадион смотреть, как его сынуля лупит по мячу? Ты что, правда, так не думаешь?

— Конечно, он ходит, папочка, — вмешалась молчавшая до сих пор Рута Бет.

— У, ты моя умница, — сказал Лэймар. — Так вот, по расписанию эта чертова игра состоится сегодня вечером.

Он посмотрел на Ричарда и Руту Бет.

— Пожмите друг другу руки, мальчики и девочки. Мы идем на бейсбольный матч.

Глава 28

Бад как сумасшедший примчался в центральный полицейский участок, расположенный на Четвертой улице. Это была довольно мрачная двухэтажная кирпичная коробка. Маловыразительный фасад несколько оживляла расположенная перед ним маленькая цветочная клумба. Бад быстро навел необходимые справки и прошел в детскую комнату. Открыв дверь из матового стекла, он попал не в детскую комнату — отдел несовершеннолетних правонарушителей, а в типичный полицейский участок, которых в Америке тысячи. Обыкновенная неопрятная камера предварительного заключения, тесная каморка со стенами, окрашенными в стандартный зеленый цвет, уставленная столами, заваленными циркулярами, в которые никто и никогда не заглядывает. В углу стояла Джен рядом с его старым другом лейтенантом Говардом. Этот Говард в течение десяти лет прослужил бок о бок с Бадом в патруле дорожной полиции штата, а потом пошел на повышение, не без сожаления оставив беспокойную службу.

Бад подошел к ним.

— Бог мой, Джен, что произошло? С мальчиком все в порядке?

Джен посмотрела на него долгим осуждающим взглядом. Она промолчала, потом отвела глаза.

— Слушай, Бад, возьми себя в руки и успокойся, так будет лучше, — сказал Говард. — Я вовремя вмешался, и его не сунули в камеру со всеми этими подонками. Он сидит в одиночке. Там его никто не обидит, это я тебе гарантирую. Два следователя разбираются с заявлениями потерпевших и свидетелей, я поговорил с матерями обоих мальчишек-потерпевших, я знаю законы по несовершеннолетним и думаю, что лучше всего согласиться принять иск. В этом еще будут участвовать оба мальчика. Пока все заинтересованные стороны ведут себя вполне прилично.

— Говард, расскажи мне толком, что конкретно произошло. Джефф не тот парень, который бросается на людей. И уж меньше всего можно было ожидать, что он сделает это в школе. Мы воспитывали его совершенно в другом духе, он никогда не участвовал в драках, у него в жизни не было приводов в полицию, у него прекрасная характеристика, что случилось?

— Бад, он напал на этих двух ребят. На виду у всех. Он ударил мальчишку Дженнингсов по ребрам и сломал два, а Честейну он сломал носовую перегородку.

Бад, не веря своим ушам, уставился на Говарда. Он ничего не мог понять. Сказанное не доходило до его сознания. Просто не укладывалось в голове.

— Я не совсем...

— Эти ребятки рисовали на стенах краской из автомобильных спреев, Бад, — пояснил Говард. — Это они писали «Да здравствует Лэймар», и «Оделл мученик», и «Вперед, Лэймар» на стенах школы. Умненькие мальчики. Один собирается в университет Нормана, а другой, как Расс, — на Восточное побережье. Кажется, они, как и другие молодые умники, сейчас охвачены какой-то лихорадкой недовольства. Они хотят «ответственной власти», как они это называют. В голове мешанина, мне так кажется. Все знали, что эти парни промышляют такой писаниной, даже, наверное, Расс знал. Джефф узнал сегодня в раздевалке. Он ходил из класса в класс, пока не нашел их, а найдя, начал бить. Вот так-то. Думаю, теперь у них не будет никакой охоты малевать что-то на стенах школы.

— Я думаю, что Джеффу надо за это дать медаль, — с горечью в голосе сказала Джен.

— Нет, — возразил Бад. — Так нельзя говорить и даже думать. Он поступил плохо, независимо от причин. Он должен понести наказание, принять его стойко и по-мужски, чтобы это происшествие не испортило ему дальнейшую жизнь. Нам нужен адвокат, хороший, знающий адвокат. Не повредит и мой послужной список. Его тоже можно приобщить к делу. Самое главное — избежать тюремного заключения. Черт, ведь ему только пятнадцать! Не хватало только в его характеристике записи о тюремном заключении. Это же пятно на всю оставшуюся жизнь.

Бад почувствовал, что его охватывает черная меланхолия. Бедный Джефф! Он моментально понял, что двигало его сыном и как он решил вступиться за честь семьи. Если говорить честно, то, что делали эти умники, вызывало у Бада тошноту. Он скрипнул зубами и дал себе клятву: он сделает все, что в его силах, лишь бы его мальчик незапятнанным вышел на свободу. Но ему было тяжело думать об этом: о тех неприятностях в своей жизни, виной которых был он сам, и никто другой, о том несчастье, которое свалилось на голову младшего сына.

Бад положил руку на плечо Джен. Она отстранилась.

Он нашел телефон и позвонил помощнику прокурора, которого хорошо знал, и попросил назвать фамилию лучшего защитника в городе. Ему назвали известную в их городке. Это был красноречивый и талантливый адвокат, имевший очень хорошую репутацию. Бад тут же позвонил и, когда ему ответили, что у мистера О'Нила важная встреча, сказал: «Слушайте, девушка, это сержант Бад Пьюти из дорожной полиции штата Оклахома, тот самый, который затеял перестрелку с Паями. Я думаю, мистер О'Нил будет горд тем, что такой знаменитый полицейский, как я, выбрал именно его, чтобы посоветоваться по очень важному делу, и выкроит для меня час-другой».

Это сработало. Через минуту адвокат взял трубку, а через пять минут обещал приехать в полицейский участок в четыре часа.

— Достал ему адвоката, — доложил Бад. — Поверь мне, хороший защитник — это девять десятых дела. Весь этот сброд пользуется услугами лучших адвокатов, почему мы не должны сделать то же.

Но Джен не отвечала ему и безучастно смотрела в окно.

Бад подошел к ней.

— Что, черт возьми, тебе не нравится? — спросил он. — Почему ты обращаешься со мной, как с дерьмом?

— Где ты был? — наконец спросила она. — Что, черт возьми, в конце концов, происходит?

— Я был... — У него пересохло во рту. — Я ездил к...

Тут он осознал свою ошибку.

Он не мог сказать, что заехал к старику Гендерсону выразить ему сочувствие по поводу отставки, потому что успел соврать и сказал, что поедет к Гендерсону за оружием.

Он почувствовал себя побитым напаскудившим псом. Он приперт к стенке. Его карты биты. Он совсем заврался.

— Я просто ездил по дорогам и думал.

— О чем?

— О том, как я износился.

— Перестань, Бад. Я же не дура и все прекрасно вижу. Я же понимаю, что происходит. Она снова уставилась в окно. Потом повернулась к нему.