Два жениха и один под кроватью (СИ) - Ли Марина. Страница 28

Я с минуту рассматривала эту большую рогатую кошку с самыми печальными глазами в мире, а затем постановила:

— Чтобы докладная завтра же лежала на столе у ректора. И если вопросы с защитой возникнут в будущем, отправляй всех ко мне. На вот…

Я вручила школьному третий кусок сахара и ногтем почесала сначала один, потом второй загнутый назад рог, отмечая демона своей магией. Защитой в прямом смысле слова это назвать было нельзя, но вряд ли кто-то из боевиков рискнёт после этого угрожать хранителю академии.

Вечер закончился на нотке ревнивого бормотания — Рогль нюхом чуял, когда я общалась с другими демонами и закатывал такие сцены, что лучше и не знать. Однажды даже объявил голодовку и продержался целых полдня. Бедняжка.

Утром я снова решила позавтракать у себя. Хотя для наставников и была отдельная столовая, мало кто пользовался её услугами на постоянной основе. Однако мои планы разрушил сигнал об общем сборе, поэтому пришлось мчаться в учебный корпус на голодный желудок.

По обыкновению, если в академии случалось что-то из ряда вон выходящее или руководству нужно было сделать важное объявление, наставники приглашались в студенческую столовую к концу завтрака. И лишь в редких случаях (таких, как экстренное донесение от школьного) нас не предупреждали заранее.

Я спустилась вниз, окинула взглядом помятые со сна лица старшекурсников, улыбнулась любопытному огоньку в глазах малышни и крякнула от досады — из ясельников в столовой было всего четыре человека. Трое из них выглядели вполне прилично, а четвёртый — Даккей — цветом лица напоминал то ли аспарагус, который зимой и летом рос на любимой матушкиной веранде в «Хижине», то ли пюре из спаржи. Тот ещё деликатес, скажу вам по секрету.

— Внимание, учащиеся! Прошу тишины! — начал ректор, и брови над его переносицей сошлись в сплошную хмурую линию.

Сонное жужжание в утренней столовой неспешно затухло и глава БИА продолжил:

— Вчера в академии кое-что произошло. Кое-что возмутительное, наглое и совершенно неприемлемое. Эти стены помнят многое… некоторые из стен… но чтобы такое…

Нурэ Гоидрих развёл руками и удручённо покачал головой.

— Одна из групп едва ли не полным составом грубо нарушила правила общежития, не отпросившись у коменданта на ночь. На две ночи подряд! И я бы ещё мог посмотреть на это сквозь пальцы. Видят Предки, каждый из вас хоть раз, да убегал из академии, чтобы повеселиться на ночных улицах столицы, даже лучшие из… Однако группа, созданная по приказу Императора Лаклана Освободителя, изволила пропустить целый учебный день, возмутительно прогуляв все занятия! Взрослые люди, а хуже несмышлёнышей, честное слово! Подойдите ко мне. Хочу чтобы все вас увидели…

Вся четвёрка во главе с зелёным Даккеем, скрипя зубами, вышла вперёд. Встали, как на плацу, заложив руки за спину и уставились в пространство равнодушными взглядами.

Студенческий народ отхлынул от них суетливой волной и зашептался, переглядываясь и озираясь на наставников. Наставники на взрослых студентов бросали неловкие взгляды, а лично я в который раз вспомнила о том, что каждый из них старше меня не на один год.

Нурэ Гоидрих угрюмо молчал.

— Что ж, — после заминки пробормотал он. — Я вижу, что мои слова падают в пустоту, ибо нарушители на общий сбор не явились, отправив отдуваться тех товарищей, к которым у меня нет претензий.

В этот момент я поймала сумрачный взгляд Даккея и совершенно внезапно покраснела.

— Изумительно…

Ректор указательным пальцем пригладил встопорщившиеся от возмущения брови и несчастным и отчасти неуверенным голосом объявил:

— Раз дела обстоят таким образом, я вынужден принять меры. Своим указом, — решительно и громко проговорил он, — я на два месяца лишаю прогульщиков стипендии и запрещаю им до конца октября покидать территорию БИА. Докладная Императору будет отправлена сегодня же. И если наказанные мною студенты завтра утром не придут в столовую, чтобы я лично зачитал им указ, я буду вынужден их отчислить. Все могут быть свободны.

Махнул рукой и, чеканя шаг, прошёл до двери. Замер в метре от меня, скользнул по моему взволнованному лицу рассеянным взглядом и вдруг вновь заговорил, не оборачиваясь к студентам:.

— Чуть не забыл. Если я ещё хоть раз услышу о том, что кто-то угрожает школьному, отчисление будет стремительным и неминуемым.

И добавил негромко, чтобы услышала только я:

— Защитница, демоны тебя подери…

А после этого ушёл окончательно. Вслед за ним потянулись и студенты с наставниками.

Потихоньку перешёптываясь и посматривая друг на друга, народ разбредался по лекционным залам, а я успела сбегать в столовую и перехватить стакан клюквенного киселя с пирожком, а потом под всеми парусами помчалась к ясельникам — до звонка оставалось ещё около получаса, но мне нужно было подготовиться к занятиям… Ну и морально настроиться тоже.

Однако у самых дверей меня поймал за локоть Даккей, вынуждая остановиться.

— Нам нужно поговорить, — потребовал он.

— После лекций.

— Сейчас.

Глухое раздражение ядовитой пеной всколыхнулось внутри, но я сдержалась. Стряхнула с себя пальцы боевика и прошипела:

— К чему такая спешка?

— Это и в самом деле ты сделала?

— Вы. И нурэ Алларэй.

— Ответьте на вопрос, наставница.

Мимо нас пробежало двое студентов из младшей группы, и я, мило им улыбнувшись, пробормотала сквозь зубы, не глядя на боевика:

— Настучала ректору на то, что ваша группа, Даккей, вчера вместо занятий пьянствовала в «Граале»? В некотором роде я. Кстати, вас я там вчера не заметила. Где вы были? Под столом прятались?

Боевик мрачно насупился, и я подумала, что отвечать он не станет, но он ответил:

— В нужнике. — Он ещё больше позеленел. — Но я не об этом спрашивал. О другом.

И снова перешёл на ты.

— Ты так сильно разозлилась на мою выходку, что решила подослать ко мне демона в человеческом обличье?

Я моргнула от неожиданности и, чуть подавшись вперёд, переспросила:

— Что, прости? Нельзя ли то же самое произнести на аспонском? Я плохо говорю на выбранном тобою наречии.

— Давешняя малявка с циркулем, — процедил Даккей, передёргивая плечами, — которая так яростно тебя защищала. Помнишь?

Я кивнула. Конечно, помню. С чего бы мне вдруг забыть Агаву?

— Хорошая девочка. И очень талантливая.

Мужчина удовлетворённо хмыкнул.

— Вчера эта талантливая на обеденном перерыве дежурила в столовой. И я рискнул выпить чаю из стакана, поданного её рукой…

Красноречиво замолчал. Я вопросительно изогнула бровку.

— Окончание вчерашнего дня и ночь я запомню до гробовой доски, клянусь предками! — продолжил боевик злым шёпотом. — Когда пару часов назад я рискнул выбраться из нужника, то первым делом изловил мерзавку. Прижал как следует, требуя объяснений.

И так зыркнул, что я, надо сказать, внезапно обеспокоилась судьбою Агавы Пханти. Вряд ли Даккей причинил бы девчушке даже минимальный вред, но напугать мог серьёзно. С другой стороны, студентка явно не из пугливых, раз отправилась в ночь Илайи вместе с Дойлом пугать боевиков маленьким зомбиком.

— И что ты думаешь? Она даже не отпиралась. Сказала, что последовала твоему совету и, чтобы научить меня хорошим манерам и вежливости, воспользовалась медвежьим виноградом.

Я сначала возмущённо округлила глаза и приготовилась защищаться, но потом вспомнила, что об этом волшебном средстве упоминал Бред, а не я, и фыркнула, пытаясь сдержать рвущийся наружу смешок.

— Прямо так и сказала, что это я её надоумила?

— А ты знаешь ещё одну нурэ Алларэй?

— Одного, — исправила я, с удовольствием наблюдая за тем, как у Даккея вытягивается лицо. — И помнится, на одной из лекций он обмолвился разок об этом чудодейственном средстве. Оно и вправду так хорошо, как говорят?

Боевик попытался взглядом вскрыть мне череп, на что я по возможности приветливо улыбнулась.

— Обязательно попробуй, — скривившись, предложил Даккей и выражение лица у него стало, прямо-таки угрожающим. Ой, боюсь-боюсь. — Тебе понравится.