Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза". Страница 53

Глава 15

Николай Иванович с удивлением взглянул на вошедшего. И было чему удивляться: судя по письму, которое этот господин послал ему месяца три назад, генерал решил, что автор оного должен быть солидным господином, лет так под пятьдесят возрастом – а перед ним появился совсем еще молодой человек, более напоминающий студента, нежели промышленника. Причем промышленника весьма преуспевающего: Николай Иванович, письмо получив, озаботился проверкой некоторых вызвавших его сомнения фактов.

Фактов относительно личности пославшего, так как иные факты проверить было вовсе нельзя. Сидящий сейчас в кресле перед генералом мужчина, весьма подробно изложивший в послании свои пожелания, сопроводил их довольно странной припиской: "поскольку на получение приведенных выше сведений были затрачены сотни тысяч рублей, я не могу рисковать, излагая их подробности в данном письме. Ни в коем случае не имея ввиду возможные препятствия с Вашей стороны, я должен опасаться, что курьер может быть ограблен и сведения сии вместо пользы послужат делу врагов наших. Врагов России, коих и вы сами знаете изрядно".

Тогда, читая это письмо, Николай Иванович тихо посмеивался над очевидно "старомодным" слогом корреспондента – ну и списывая это на вероятно преклонный его возраст. А теперь… когда молодой человек немного рассказал о своей истории, кое-что стало понятно. Но именно "кое-что", поскольку понять, как в двадцать два года человек может мыслить столь… верное он применил слово: "масштабно", да, вот это оставалось за гранью понимания. Впрочем, сейчас это уже совершенно неважно.

– А вы точно уверены, что тут уголь имеется? Я ничего о таком не слышал. Откровенно говоря, я подумал, что вас уголь Кивды столь заинтересовал.

Визитер улыбнулся, да столь задорно, что ли, что ответная улыбка невольно озарила и лицо много пожившего генерала:

– Я постеснялся просить все сразу. Но если вы не против, то и Кивду я бы тоже взял, правда добычу там ранее следующего лета не начну.

– Следующего? А все прочее, что вы написали, вы собираетесь еще раньше устроить?

– Но вы же согласитесь со мной, что по хорошему все это нужно было устроить еще вчера. Это, к сожалению, невозможно, а вот грядущим летом – вполне. Я, собственно, на зиму глядя к вам и приехал лишь потому, что получив ваше согласие и все потребные разрешения я как раз за зиму все нужно сюда и привезу. Весной и летом-то Уссурийская дорога перегружена, а зимой можно возить столько, сколько мне нужно.

– Ну разве что так… – Николай Иванович не совсем понял, что хотел сказать гость, но счел за лучшее не спрашивать. Судя по всему, планы у него на самом деле продуманы до мелочей. Хотя все равно непонятно: откуда он собирается это "все нужное" возить по чугунке? Владивосток-то зимой всяко льдами закрыт, а больше-то неоткуда: дорога из Дальнего и без того перегружена. Так что даже если это "все нужное" завтра же откуда-то отправят, то до весны оно все равно не дойдет: докладывали, что уже шуга в заливе пошла, лед станет со дня на день. Впрочем, этому странному гостю виднее – деньги-то он собрался тратить свои, не казенные.

– Ну что же, Александр Владимирович, порадовали вы меня. Дело затеваете нужное, так что помочь вам в нем – моя обязанность. Я распоряжусь, чтобы разрешения все подготовили уже к понедельнику, и, надеюсь, тогда же с вами еще раз свидеться. Часов в десять утра вас устроит?

Приамурский генерал-губернатор знал, что все бумаги были уже почти готовы – осталось лишь вписать названия запрошенных гостем мест. Но ему просто захотелось еще раз встретиться с этим странным человеком. Который, похоже, всерьез собрался сделать Приморье крупным промышленным районом России.

Совершенно случайно у меня получилось сильно порадовать жену. А заодно – Машку, да и вообще большую часть женского населения… пока что городков. Камилла как-то зимой еще пожаловалась, что "не заметила, и испортила любимое платье, которое, конечно же, отстирать удалось, но надевать его стало неприятно". В общем-то дело житейское…

В моем "старом добром будущем" если не каждый автовладелец, то уж точно почти каждый водитель грузовика в комплекте инструментов возил ну совершенно неавтомобильный аксессуар. Женская прокладка – она ведь впитывает почти все, что угодно, и пролитое масло, и бензин, которым иногда приходится отмывать руки. В общем, вещь в шоферском хозяйстве почти незаменимая, и у меня в инструментальной коробке одна такая завалялась. Так что после жалобы супруги я ее аккуратно расковырял, затем тщательно замочил – а потом "крепко сжал в кулаке". На самом деле многократно мочил и сжимал, и между пальцами потихоньку просачивались небольшие прозрачные "капли" гидрогеля.

Собрав таких "капель" с пару столовых ложек, я сунул продукт в вакуумную сушилку, а через день принес жене крошечную щепотку сероватого порошка.

– Это что?

– Я думал, что ты мне это расскажешь. После того как проанализируешь.

– А тебе зачем?

– Мне – вообще не зачем не нужно, а вот тебе…

– А мне зачем?

Я высыпал порошок в стакан, налил воды до половины, и пояснил:

– Если смешать этот порошок с целлюлозой, чтобы набухнув, он не вываливался куда не надо, то одна вот такая порция удержит в себе воды чуть ли не стакан.

– Это чтобы вода с полей не стекала?

– Это чтобы платье у тебя не пачкалось… хотя…

Примерно через неделю Камилла сообщила, что порошок этот – всего лишь полиакрилат калия, и что она легко наделает такого хоть… хоть… хоть даже полфунта, вот! А если мне не очень много нужно будет того самого метилметакрилата, то даже несколько килограммов, причем в день. Я же, вспомнив бабушкины расчеты для "непересыхающих грядок", сказал что для хороших урожаев "порошка" потребуется грамм пятьдесят на квадратный метр и предложил ограничить производство потребностями местного женского населения. И переключился на задачи, которые мог решать сам – но все же далеко не все они были мне по плечу.

Одной из проблем, которой полностью занимались "специально обученные люди", было здравоохранение. В городках, конечно – на большее ни людей, ни меня не хватало. Просто масштаб проблемы меня ужаснул – и, вероятно, ужас как-то простимулировал мою память. Чуть-чуть – но, надеюсь, очень многим людям даже это сильно поможет…

Врачи, как я и предлагал, начали проводить опыты на людях – и уже через месяц активной деятельности отработали то, что мне было известно как "реакция Пирке" – царапучая проба на туберкулез. Показательная реакция – и оказалось, что мои представления о жителях Собачьей Балки были неверными. То есть сифилис там действительно обнаружился у каждого пятого, зато туберкулез – у каждого первого!

По результатам "стартового эксперимента" было решено провести проверку и среди жителей городков, и вот тут-то у меня волосы встали дыбом на всех местах: туберкулез обнаружился почти у половины. Скрытый, и врачи утверждали, что "пока не заразный". В одном повезло: у моих домашних (включая Ваську, Дарью, Евдокию с детьми) он не обнаружился. Но в таком-то окружении ничего, по сути, гарантировать-то нельзя!

Про гидразид изоникатиновой кислоты я знал из наклейки, вероятно случайно оставшейся на пузырьке из-под ибупрофена – под самодельной "этикеткой". Флаконы мамина подружка выбирала их по принципу "попрочнее и погерметичнее", а у буржуев (больница та была "пафосная", почти все лекарства иностранные) привычка лепить на флаконы этикетки в два слоя. То есть снаружи – красивую, но отклеивающуюся легко, а внутри – прочную, но с подробными инструкциями. И как раз в инструкции было написано, что "изониазид применять после трехнедельного курса" начального лекарства, но ни в коем случае не совмещать с "последующим курсом" третьего лекарства. И после некоторых плясок с бубном Камилла его смогла синтезировать. Но это же не панацея, к тому же – согласно той же инструкции – его одного недостаточно: там было написано "на втором этапе лечения…" Ну а для первого – благодаря вовремя "проснувшейся" моей памяти – лекарство изготовила молодая девушка-врач Мария Александровна Лебедева. Кто из докторов "первого набора" ее пригласил в качестве помощника – я не выяснял, но обязательно выясню и отвешу огромное материальное "спасибо".