Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза". Страница 62

Так что моей заботой было прокормить "своих" – причем постоянно растущее число этих "своих": и количество "городков" у меня потихоньку росло, и "старички" старались своих меньших братьев-сестер "к себе" перевезти. Так что мне бы этих "своих" прокормить, "чужие" пока пусть сами о себе позаботятся… Впрочем, и "своим" о себе заботиться приходилось изрядно: землебитные трехэтажки детишки потихоньку заменяли на нормальные уже четырехэтажные кирпичные дома (главным образом таская кирпичи каменщикам – но ведь эта работа при отсутствии подъемных кранов составляла все же большую часть трудозатрат), трехэтажные же нары потихоньку "превращались" в двухэтажные (для малышни) и даже в обычные деревянные кровати, которые мальчишки делали в учебных мастерских, прочие "элементы роскошной жизни" заполняли городки. И эти детишки твердо знали, что все, что они делают – они делают исключительно для себя, обеспечивая общий – а, стало быть, и собственный "достаток".

И тут очень помогало, что все мои "городки" были изначально окружены заборами, вдоль которых неспешно гуляла охрана – с винтовками. А в прочих "поместьях" – где небольшие "колхозы" выращивали для заводчан хлеб насущный – население состояло из молодежи, успевшей пройти курсы "гражданской обороны" и, вдобавок, познавших (с помощью Марии Петровны) неудобства, проистекающие при невыполнении распоряжений начальства. Приказано "кусошников не пущать" – не пускают, благо винтовок (да и патронов к ним) у меня было уже в достатке…

В достатке стало уже много чего. Даже автомобилей – хотя большую часть из них "автомобилями" можно было назвать лишь сравнивая их с "зарубежными аналогами". Деревянная рама, деревянная кабина, деревянный кузов на полтонны груза… зато их было много. Просто потому, что делали их в основном школьники, и делали их с радостью – для себя же!

Я для "школьных мастерских" такую машинку придумал. Взял в качестве "прототипа" популярные в моем детстве уличные "пылесосы" и "изобрел" машинку шириной в метр и длиной в два с половиной. С мотором, работающем на лигроине, мощностью аж в пять лошадок. Почти литровый мотор – но и компрессия небольшая, и обороты – зато трехступенчатая коробка передач делалась теперь из капроновых (вместо изначальных текстолитовых) литых шестеренок на стальной центральной шайбе и даже детям изготовить ее было несложно. Литье для моторов делалось, конечно, на металлическом заводе – но все остальное (кроме шин, конечно) дети делали сами. Даже свечи! И делали они иногда по пять машин за день, а потом сами же на них и учились ездить. На такой и детям не страшно, она быстрее километров тридцати могла разогнаться разве что на шоссе и под горку – но по городкам на них разводились продукты, разные другие товары – да и на заводах нашлось им применение. Машинку назвали "Муравей" – а обновленную версию, шириной уже в метр-двадцать и с двумя сиденьями в кабине – "Муравей-2". У этой уже и окна отрывались – но по мне это все равно была "тележка с моторчиком".

Но вовсе не автомобилями в основном прирастала моя "промышленная мощь". Гаврилов – передав производство "базовых турбин" в Симбирск – уже приступил к выпуску турбин на шесть мегаватт, да и Африканыч с генераторами не подкачал, так что на электростанции рядом с первым городком уже заработали две новых машины. Что было очень хорошо – но ведь они жрали угля по сорок пять тонн в сутки. А эти "энергетики" обещали выпускать – правда, к следующему году – по два турбогенератора в месяц – и это при том, что собственного угля мне на все уже немного не хватало. Закупить недостающее пока было просто, да и не очень дорого – но это пока. А деньги и так утекали как вода сквозь песок: заводам нужен металл, покупаемый главным образом в Америке, Камилле нужен импортный жир, а мне…

Где-то далеко имелся источник денежек, но сами по себе деньги особой пользы не приносят – их требуется "грамотно вложить". И "внезапно" оказывается, что для такого "вложения" нужно буквально кругосветное путешествие себе устроить…

Камилла, уточнив время, необходимое для выполнения всех намеченных дел, смело умножила его на два и сообщила, что не поедет: "не успеет вернуться домой до родов". Вдобавок зима, в Атлантике периодически штормит… и сколь не жалко было мне с ней расставаться (хоть и на время), пришлось ехать одному.

На самом деле не совсем одному, жена настояла, чтобы я "забрал свой гарем" тоже. А "гаремом" она называла моих "литературных секретарей": Дину, Маршу, еще двух стенографисток и трех девочек-машинисток. Просто потому, что в их обществе я все еще проводил примерно по часу в день, причем ежедневно, невзирая на выходные. А что поделать? Денежки-то нужны, а отдавать за денежки зарубежцам что-то материальное, или просто технологическое ужасно жалко было. А книжки – они же всего лишь слова.

Хотя, если быть уж до конца откровенным, Камилла никогда не говорила "твой гарем", секретариат у нее назывался "гаремом Юлия Цезаря" – просто потому, что только про Цезаря все знают, что он мог заниматься несколькими делами одновременно. Честно говоря, сравнение меня с Юлием было все же некорректным: он-то именно одновременно дела делал, а я строго по очереди, причем даже дело было одно, но как бы выполняемое разными персонами. То есть "писателем-сказочником Александром Волковым", естественно. Еще "автором детективных романов Арчи Гудвином" – под этим псевдонимом издавались мои воспоминания о романах Рекса Стаута. Неважные воспоминания, в смысле весьма приблизительные, и к тому же приходилось их сильно адаптировать под реальности конца девятнадцатого века – но народу нравилось.

Еще народу нравилась другие мои личины. Их было несколько, каждая "творила в своем стиле" – не сказать, что гениально, но я старался как мог. Конечно, одного старанья маловато будет, однако книжки продавались, денежки капали, и все были довольны. Народ был еще неискушенный, хорошей литературой неизбалованный…

А каждая новая книжка давала мне, между прочим, по пятьдесят тысяч чистого и совершенно "легального" дохода, причем в заокеанской валюте. И эти суммы у меня вызывали лишь восхищение – не моими талантами, а личной скромностью, ведь когда сам (как издатель) устанавливаешь себе гонорары (как писателю), то можно было бы и пощедрее быть. Можно было бы – но нельзя, "партнеры" могут неправильно понять. Не то, чтобы мне было небезразлично их материальное благополучие, но оно формировало уже мою репутацию. Которая была мне очень важна – ведь она позволяла "советовать" им, куда действительно стоит вкладывать деньги. То есть деньги-то формально принадлежали им, но их большей частью "вкладывал в дело" опять я – и в результате мне денег на предмет "вложить с выгодой" приносило все больше народу.

Так что для оправдания больших личных доходов приходилось писать книжки, много книжек. Теперь уже минимум пятьдесят штук в год – и "гарем" мой свои весьма немаленькие зарплаты отрабатывал полностью. Впрочем, не только "гарем"…

Когда вот уже в четвертый раз "смотришь одно и то же кино", начинаешь замечать совсем уже малозначащие на первый взгляд детали. Например, вдруг выясняется, что в России инженерная школа – в отдельных областях – давно уже впереди планеты всей, да и промышленность – местами – тоже обгоняет "западные образцы". Жалко только, что мест и областей таких ну очень уж мало – но они есть. Например, в столичном городе Москве при наступлении нового века в жилых домах действовало больше тысячи двухсот пассажирских лифтов. Не очень большое число, откровенно говоря – но и оно превосходило число лифтов, работающих во всей зарубежной Европе. Превосходило оно и число лифтов, работающих в любом городе США. Самым же интересным было то, что практически все эти московские лифты были отечественного производства, и были они гидравлические. С питанием от городского водопровода…